Паутина будущего

— Это далеко отсюда? — спросил Мэддок.

— Думаю, что можно дойти пешком.

— Давайте подождем Марианну и Шарлин, — предложил Кристофер. — Мы уже многое сделали, но предстоит сделать гораздо больше, и без них нам не обойтись.

Катя согласно кивнула головой.

Глава двадцать вторая

Мэддок никогда не был солдатом. Он никогда не принимал присягу и не маршировал в парадном строю. Пару раз он наблюдал за парадами, и ему всегда хотелось что — нибудь съязвить по этому поводу. Однажды армейский музыкальный взвод с севера маршировал взад — вперед по Корку, пища волынками и треща барабанами. Юный Мэддок вместе со своими дружками развлекались тем, что бросали в солдат перезрелые сливы, прячась на крышах домов, окружавших площадь.

С тех самых пор он был уверен, что солдаты, марширующие в строю, беспомощны и глупы, в то время как шайка из пяти парней свободна, как воздух. Она могла появиться неожиданно в любом месте и наподдать кому угодно.

Однако сто с лишним лет назад, очутившись на залитом кровью поле битвы близ Антиетамской бухты в Мэриленде, он начал понимать, что война — нечто большее, чем солдаты в ярких мундирах, марширующие под музыку в парадном строю. Именно там он впервые убедился, насколько эффективна и сильна страшная военная машина.

И сейчас, находясь на освещенных ярким светом улицах Сан — Франциско, ожидая вместе с Катей и Кристофером прибытия двух недостающих членов его новой шайки, Мэддок продолжал наблюдать и узнавать многое из того, о чем прежде и не догадывался.

Катя не позволяла им задерживаться долго на каком — либо одном месте. Короткая пятнадцатиминутная передышка, которую позволял себе Мэддок, казалась ей вечностью. Побуждаемая инстинктами прирожденной шпионки, она непрерывно заставляла их двигаться вперед и вперед.

Мэддок видел, как была осторожна Катя, когда периодически доставала и пользовалась чопом Марианны. Как быстро, эффективно и практически незаметно выполняла она свою задачу. В отличие от него самого и его друзей, которые бросали в солдат переспелые фрукты — боже, как давно это было! — бравировали тем, что не прятались, а во весь рост открыто стояли на крыше, видные всем и каждому, Катя делала все, чтобы быть незаметной даже для себя самой. И Мэддок видел, как профессионально она все это исполняла. Она не боялась — она была просто исключительно осторожна.

Самое главное, он видел, что для нее это не было игрой. Безусловно, она испытывала определенное удовольствие от того, что так умело и надежно делала свое дело. И она не могла скрыть своего возбуждения от необходимости и неизбежности риска. Но на первом месте у нее всегда были качество и эффективность исполняемой работы, а на втором — причины, которые заставляли ее эту работу совершать. Это была не игра, это было призвание. Она была здесь для того, чтобы спасти жизни.

Мэддок снова вспомнил свои детские войны с профессиональными солдатами. Интересно, подумал он, что случилось бы, если бы тогда, на крыше, их поймали; как бы он теперь рассуждал об опасности и риске?

Они вошли в магазин, где продавались различные электронные системы. Высокие и довольно обширные залы были заполнены массой хаотических изображений и звуковой какофонией. Мэддок ничего не понимал из того, что увидел, за исключением того, что все эти сверкающие и блестящие инструменты были очень важны для находящихся в залах людей. Он увидел ряд маленьких, блестящих чопов за толстой стеклянной стенкой. Каждый из приборов лежал на индивидуальной вельветовой подкладке и освещался отдельной подсветкой, отбрасывая теплый золотистый свет.

Мэддок вынужден был признать, что чопы смотрелись очень красиво. Все они были самых разных цветов. Некоторые, как и чоп, украденный у Кристофера, были черные и блестящие, как булыжники на дне реки. Другие сверкали, словно алмазы, и были в той или иной степени прозрачны. Некоторые были похожи на жемчужины, изнутри которых что — то светилось всеми цветами радуги. Форма их также была самой разнообразной: некоторые круглые и гладкие, как голубиные яйца, поверхность других была какой — то странно шишковатой; иные были отшлифованы словно драгоценные камни. Часть из них была пристегнута к браслетам или выглядела как подвески, прикрепленные к цепочке. Все эти приборы, безусловно, были очень дороги.

— В чем суть этих чопов? Для чего они, собственно, нужны? — спросил Мэддок.

Катя, сдержав приступ смеха, крепко сжала локоть ирландца и вывела его из магазина на улицу. Кристофер немного задержался, затем поспешил вслед за ними.

— Я хотела, чтобы вы увидели это, — объяснила Катя Мэддоку, когда они отошли достаточно далеко. Они спокойно шли мимо сверкающих витрин — Катя в середине, Мэддок слева и Кристофер справа.

— Мне это место показалось похожим на церковь или какое — то другое святое место, — воскликнул Мэддок. — Мы словно вошли в собор, где в связи с религиозным праздником вынесли для показа реликвии и сокровища. Если не считать того, что ваши свечи не мерцают, а певцы заперты в музыкальных ящиках, в чем, собственно, разница?

Катя на мгновение растерялась, удивленная наблюдениями Мэддока, но достаточно быстро пришла в себя.

— Когда я была совсем юной, — неторопливо начала она, — меня взяли на парад, посвященный Дню всемирного братства. Там были военные почти из всех стран мира — все в яркой, красивой форме. — Улыбнувшись своим воспоминаниям, она продолжала: — Азербайджанцы в тюрбанах и кушаках, пенджабцы с большими раздвоенными бородами… День завершился в соборе, где были выставлены иконы тысячелетней давности. Изображения святых, святого семейства и всех патриархов православной церкви. Все они лежали на маленьких подушечках ручной работы, и между ними и нами не было никаких препятствий. Мы могли спокойно взять их… но никто из нас этого не сделал. — Она рассмеялась и посмотрела на Мэддока с выражением благодарности во взгляде. — Я уже много лет не вспоминала этого. Ситуации в чем — то схожи, не правда ли?

— Эти чопы, — поинтересовался Мэддок, — они ведь могут делать несколько вещей, да?

Настала очередь Кристофера рассмеяться.

— Несколько? Вы можете сделать с их помощью все, что угодно. — Его лицо помрачнело. — А без них вы, в сущности, беспомощны.

— А чоп, принадлежащий Шарлин? — спросил Мэддок, стараясь шагать в ногу с остальными двумя. — Он может делать изумительные вещи. Я видел, как он извергал огонь, как освещал местность в ночи, как находил спрятанные под землей ящики.

— Он у нее настроен на энергетические каналы, — объяснила Катя терпеливо, но без снисходительности. — У Шарлин отличное здоровье, и она служит в энергосистеме.

— Энергосистеме?

— Свет, тепло, электричество.

Мэддок стал обдумывать все, что узнал.

По настоянию Кати они некоторое время проехали в фуникулере. Если бы Мэддок внимательно смотрел по сторонам, то смог бы узнать некоторые ориентиры, подмеченные им еще с предыдущих поездок по городу. Город словно падал вниз и удалялся от них, но только для того, чтобы вновь развернуться во всей красе, когда они въехали на вершину холма. Освещенные яркими разноцветными огнями здания и улицы выглядели почти так же, как из вертолета. Затем фуникулер резко свернул влево и направился в другую часть города.

— А чоп Марианны? — спросил Мэддок. — Что это за прибор?

— Эта модель сконструирована для специалистов — медиков. У нее отменные диагностические функции. Ее чоп может непрерывно следить за вашей температурой и мгновенно определять переломы костей.

— А у Кристофера?

— О, моя модель осуществляет лишь наиболее общеупотребительные функции, — вмешался в разговор Кристофер. — Идентификация, определение местонахождения и связь. Мой чоп был особенно полезен мне во время полетов в тумане.

Фуникулер замедлил ход, и Катя первой выпрыгнула из него. Кристофер ловко последовал за ней. Последним спрыгнул Мэддок, хотя у него это получилось несколько неуклюже.

Они все трое сели на скамейку, стоящую у высокого крепкого здания из красного кирпича. Мэддок был благодарен своим спутникам за эту передышку; он только сейчас понял, как устал. Который теперь мог быть час? В каком направлении зашло солнце и где оно взойдет завтра, когда наступит утро?