Паутина будущего

Катя повернулась и спокойно, серьезно посмотрела на него. За ее внешним спокойствием Мэддок видел бьющую ключом жизнь и живой, проницательный ум. Веселость и юмор, неистовую гордость и невероятную способность любить — все это не могла скрыть от Мэддока внешняя суровость этой женщины.

— Должна сказать вам правду, Мэддок. Я действительно собиралась отстранить вас, дав какое-нибудь идиотское поручение. Я сомневалась в вас. Понимаете, вокруг вас есть какая-то атмосфера маскарада, шутовства.

Он едва не рассмеялся вслух, и не только от облегчения.

— Ну, это мое фамильное наследство; буквально у всех членов моей семьи есть что-то вроде этого.

Она задала вопрос, которого он ждал, и он знал, что она знает, что он ждет этого вопроса.

— У вас большая семья?

— Моя семья — я один.

Она, по-видимому, ожидала именно этого ответа. Помолчав немного, она сказала:

— Вы пойдете с нами и будете воевать на нашей стороне. Я не буду давать вам второстепенных заданий, поскольку у вас есть нечто, имеющее ценность во все времена.

Теперь была его очередь задать напрашивающийся вопрос:

— Что же такое это нечто?

— Мозги.

Он понимающе кивнул. Да, у него были мозги, и он знал это. Иногда он гордился этим, а иногда и стыдился. Его ум всегда был с ним, и Мэддок, например, мог сочинить историю лучше любого из известнейших ирландцев-лгунов. Но, с другой стороны, он не сделал ничего существенного в своей жизни. Он был не более чем самоуверенный хвастун; насмехающийся, крикливый, хитрый, никого не уважающий и никем не уважаемый. В свои тридцать восемь лет он был не женат и не имел ни пени в кармане.

Четыре ночи и сто пятьдесят лет назад на берегу холодной речушки Стенелеос Магус LXIV спросил его: «Чего ты хочешь в жизни?»

А в самом деле, чего?

Он до сих пор еще не мог ответить на этот вопрос.

Они молча наблюдали за тем, как вечер сменяется ночью и как далекие огни светят, словно блуждающие огоньки в грязном болоте. Мэддок, хотя ему и удалось успешно выдержать тесты Кати и завоевать ее доверие, был мрачен и уныл, как никогда в своей жизни.

Марианна вышла на палубу и обнаружила их, опершихся о поручни и думающих каждый о чем-то своем. Как раз в этот момент откуда-то донесся металлический колокольный звон, едва проникший в сознание Мэддока. Что же касается Кати, то еще никому на свете не удавалось незаметно пройти за ее спиной, тем более на лодке в темную ночь. Она посмотрела назад и подняла палец к губам. Затем две женщины отошли в сторону и начали шептаться о чем-то. Мэддок при желании мог бы разобрать кое-что из их разговора. И чуть позже, когда к женщинам присоединился Кристофер, ирландец — не будь он так занят своими мыслями — услышал бы его приглушенный смех так же, как простые и ясные мысли по поводу предстоящего дела.

Вместо этого Мэддок смотрел вдаль на поверхность воды и задавался вопросом: каким цветом будет пылать его собственная душа после того, как будет вынута из его безжизненного тела и передана в мощные руки Стенелеоса.

Потом дверь комнаты снова открылась, и на палубу вышла Шарлин, зевающая, потягивающаяся и уже недовольная.

— Я провела здесь худшее время в своей жизни, — сказала она, вглядываясь в темноту вокруг себя. — Где свет? Неужели у вас здесь нет даже света?

Она фыркнула и нажала что-то в своем чопе, палуба тут же осветилась мягким, спокойным светом.

Обернувшийся на ее голос Мэддок смотрел во все глаза, но никак не мог найти источника освещения. Нигде не было видно лампы, как, впрочем, и теней. Благодаря этому освещению воздух казался волшебно чистым и прозрачным, словно оконное стекло, только что тщательно вымытое и протертое сухим полотенцем.

Все его заботы отошли в сторону. Сейчас Мэддоку было не до жалости к самому себе и своей несчастной судьбе; сейчас его долгом было подготовить Шарлин, предупредить о задачах, которые ее могут попросить выполнить.

— Отлично, — сказал он преувеличенно жизнерадостно и громко, — ночь тепла, и с освещением у нас все в порядке. Сами мы чистые, отдохнувшие, и время суток для нас подходящее. Надо его использовать должным образом, не так ли?

Мэддок с озорной, шаловливой улыбкой сделал шаг в направлении Шарлин. Она тут же отскочила назад и предостерегающе выставила руку вперед. Мэддок, как будто не заметив этого, довольно потер руки:

— Не пора ли нам закусить?

Шарлин буквально кипела от негодования и скрежетала зубами, ни на йоту не поверив, что ирландец имеет в виду именно то, что он сказал. За ее спиной Катя, Марианна и Кристофер многозначительно переглянулись.

— Пожалуй, действительно, лучше всего начать с еды, — сказала Марианна. — Нам понадобится некоторое время, чтобы подобрать надежные убежища для наших отказников. Катя должна проанализировать все данные по другим городам, где имеется возможность найти такие убежища.

— Для этого потребуется некоторое время. — Катя посмотрела на небо, как будто в поисках доброго предзнаменования. — Возможно, даже больше, чем есть в нашем распоряжении. Придется просмотреть базы данных всех доступных нам компьютеров.

— Что такое компьютеры? — пожелал узнать Мэддок.

Катя снисходительно улыбнулась, а Шарлин презрительно отвернулась от него. Мэддок закатил вверх глаза. Будущее, почему ты так сложно и непонятно?

У Марианны возникло предложение:

— Нам, пожалуй, следует выехать в город. При этом у Кати будет больше шансов обнаружить компьютеры с открытыми портами. Да и Мэддок никогда не был здесь, а я боюсь… — она говорила внешне даже весело, но чувствовалось, что этот оптимизм был слегка показным, — что у нас уже больше не будет возможности и впредь оставаться в городе.

Шарлин бросила на нее ледяной взгляд, как будто задавая вопрос: кто же виноват в том, что вы преступники?

Мэддок, настроенный куда более дружелюбно, обрадованно воскликнул:

— Ну что ж, покуда мы свободны и настроены должным образом попрощаться со старым городом… — Вдруг он замолчал, и по его лицу пробежала тревога. — Послушайте-ка, а вы уверены, что нас уже не ищут?

Ему ответила Катя:

— Да, наверное, уже ищут. Но нас в принципе невозможно найти. Мы перекалибровали чоп Марианны таким образом, что наши преследователи не смогут воспользоваться его данными, чтобы обнаружить нас. И если бы Шарлин оставила свой чоп здесь…

— Вероятность ноль, — мгновенно отреагировала Шарлин.

— …либо настроила его только на приемную моду, убрав моду отклика, то обнаружить наше местонахождение, действительно, было бы невозможно.

— И тогда никто не подойдет сзади и не похлопает нас легонько по плечу полицейской дубинкой? Никто не узнает наши лица?

— Лица наши они знают, — сказала, улыбнувшись, Марианна, — но это очень большой город. Среди толпы мы будем в безопасности.

— Нам надо спешить? — спросил Мэддок.

— Пока нет. Мы будем исходить из того, что обнаружить нас можно только случайно. — Лицо Марианны слегка помрачнело, и она повернулась к Кристоферу: — У нас, однако, есть другая проблема.

— Что за проблема? — осведомился Кристофер.

— Твой вертолет.

Кристофер отшатнулся, словно его ударили по лицу.

— Мой… мой «Сники Пит»? Но не могу же я… — Самообладание быстро вернулось к нему. — Да, ты, конечно, права.

Внешне он казался спокойным, но Мэддок, как, впрочем, и остальные, понимал, что творится в его душе.

— Прощай, мой город, — тихо сказал Кристофер. — Прощай, мой вертолет. — Он криво улыбнулся: — Вот она — цена, которую мы платим за свободу других. — Он обвел взглядом всех присутствующих, начиная от Кати и кончая Марианной: — Как насчет последнего полета?

Марианна пожала плечами. Катя немного подумала и утвердительно кивнула головой. Шарлин, как всегда, негодующе отвела взгляд.

— Кто летит со мной? — преувеличенно весело воскликнул Кристофер, высоко подняв голову и сверкая глазами.

— Чем трястись снова в четырехколесной повозке Марианны, я бы предпочел немного полетать, — решительно проговорил Мэддок. — Разве это хуже?