Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]

— Письмо!!! — Хильда вскочила, подошла к столу и вернулась с твердым квадратным конвертом.

— Доктор оставил это для вас, сэр. Я так разволновалась, что чуть не забыла о нем.

Я взял письмо, открыл конверт, вытащил листок белой бумаги с отпечатанным на машинке текстом:

«Мистер Байард.

С чувством глубокого сожаления и выражением глубочайшего личного участия я подтверждаю этим вашу отставку из Дипломатического Корпуса Его Величества Императора Наполеона V по состоянию здоровья…»

Там было еще что-то — о моей верной службе и преданности долгу, сожаления о невозможности устроить мне пышные проводы из-за того, что я окончательно еще не вылечился, а также надежды на скорейшее выздоровление. Упоминалось также имя моего поверенного в Париже, который может ответить на все мои вопросы. Подпись в конце письма была мне абсолютно незнакома, но потом я, конечно, вспомнил — кто же не знает графа де Малина, заместителя министра иностранных дел в вопросах безопасности. Старина Риджи…

Я прочел письмо дважды, затем снова вложил его в конверт. Мои руки заметно дрожали.

— Кто вам его дал? — мой голос звучал хрипло.

— Это был доктор, сэр. Они привезли вас две ночи назад в карете и господин доктор был очень заботлив в отношении вас, сэр. К сожалению, ваши друзья, сэр, очень спешили, им надо было еще успеть на пароход, идущий в Кале.

— Как он выглядел?

— Доктор? — Хильда снова принялась меня тереть. — Это был довольно высокий джентльмен, сэр, хорошо одетый, с приятным голосом. Брюнет. Я видела его всего каких-то две-три минуты и в темноте не могла как следует рассмотреть. — Она засмеялась. — Но я все же успела заметить, что глаза у него очень близко поставлены друг к другу.

— Он был одни?

— Был еще кучер и второй, джентльмен, не выходивший из кареты, но…

— А миссис Роджерс их видела?

— Всего несколько мгновений, сэр. Оли ужасно спешили.

Хильда закончила купать меня, вытерла насухо, помогла надеть чистую пижаму и лечь в постель. Мне хотелось еще о многом ее расспросить, но сон тут же овладел мною.

В свое следующее пробуждение я почувствовал себя уже более нормально. Я встал с постели, добрался до шкафа, где обнаружил странный наряд, состоящий из узких брюк, рубашки с рюшами у горла и на манжетах и туфель с маленькими блестящими пряжками.

Но, конечно же, ничего странного в этом не было — тут же поправил я себя. Просто очень модная и новая одежда — ярлык портного еще торчит из нагрудного кармана.

Я закрыл шкаф и подошел к окну. Оно все еще было открыто и послеполуденное солнце освещало горшки с геранью, стоявшие на подоконнике. Внизу я увидел ухоженный садик, кирпичную дорожку, белый забор и вдалеке — купол церкви. В воздухе стоял запах свежескошенного сена. Я увидел Хильду, выходящую из-за угла с корзиной в руке. На ней была плотная юбка длиной до щиколоток и деревянные сабо красно-синего цвета. Она заметила меня и широко улыбнулась.

— Хелло, сэр! Вы уже выспались?

Она подошла ближе и подняла корзину, чтобы показать мне лежащие в нем темно-красные помидоры.

— Правда хороши! Я несколько штук порежу вам на обед.

— Это будет замечательно! — как можно восторженнее постарался воскликнуть я. — А, кстати, как долго я спал?

— В этот последний раз?

— Нет. Вообще.

— Ну, вы прибыли около полуночи. После того, как мы вас уложили, вы проспали весь следующий день и всю ночь и проснулись сегодня около полудня. После ванны вы снова уснули и спали до сих пор.

— А сколько сейчас времени?

— Около пяти вечера, — она засмеялась. — Вы спали так, как будто вам дали снотворное, сэр…

Я почувствовал себя так, словно тяжелый груз свалился с моих плеч, как подтаявший снег с крутой крыши. Снотворное? Вот оно что! Меня опоили до предела!

— Я хотел поговорить с миссис Ганвор, — сказал я. — Где она?

— В кухне, сэр. Она готовит вам к обеду гуся. Мне сказать ей…

— Нет, Не надо. Я сейчас оденусь и отыщу ее.

— Сэр, вы уверены, что в состоянии…

— Я чувствую себя прекрасно, милая Хильда, — заверил я ее.

С этими словами я отошел от окна, подошел к шкафу все еще борясь о дремотой, которая наплывала на меня словно туман. Одевшись, я пошел по коридору на звон посуды и оказался в помещении с низким потолком, мойкой, в которой девочка-подросток мыла посуду, и столом, у которого стояла, разделывая гуся, Ганвор.

— О, да ведь это мистер Байард, — воскликнула она, увидев меня в проеме двери.

А прошел вперед, оперся на стол, чтобы не упасть и постарался не думать о шуме в голове.

— Ганвор, доктор не оставлял вам для меня никаких лекарств?

— Да. Конечно же, сэр, капли, которые он сказал надо добавлять в суп и белые порошки, которые надо добавлять в другие блюда.

— Дайте-ка мне их, Ганвор! — приказал я. — Больше мне не давать никаких порошков и капель! Понятно?

Внезапно в голове у меня помутнело. Но усилием воли я все же попытался отогнать головокружение.

— Мистер Байард, вы еще недостаточно окрепли. Вам еще трудно ходить, — мягко заметила матушка Ганвор.

— Мне нельзя лежать! Нельзя! Надо… ходить. Выведите меня наружу, пожалуйста.

Я почувствовал, как Ганвор подхватила меня под руку и услышал ее взволнованный голос. Я неясно ощущал, что передвигаю ноги, потом — прохладу открытого воздуха. Я попытался снова сделать пару глубоких вдохов для того, чтобы отогнать туман в голове.

— Мне стало лучше, — прошептал я. — Походите со мной, пожалуйста, матушка.

— Может быть, вам лучше лечь в постель, сэр, — настаивала Ганвор.

Но я не обращал никакого внимания на ее уговоры, продолжая как мог передвигать ноги.

Это был хороший сад, с дорожками, кружившими вокруг овощных грядок, кустов роз, возле фруктовых деревьев, мимо соблазнительной скамьи под раскидистым дубом.

— Давайте еще раз обойдем все вокруг, — предложил я. — В этот раз я постараюсь не опираться на вашу руку, матушка Ганвор.

Чувствовал себя я уже лучше и ощутил даже легкое чувство голода.

Солнце быстро садилось, отбрасывая длинные тени на траву. После третьего круга я остановился у дверей кухни и подождал пока Ганвор принесет мне стакан холодного сидра.

— А теперь вы должны сесть и ждать обеда, сэр, — взволнованно сказала старая женщина.

— Мне уже преотлично, — я похлопал ее по руке.

Она с тревогой наблюдала за мной, когда я встал и пошел. Я глубоко дышал и пытался собраться с мыслями. Кто-то доставил меня сюда, напоил наркотиками и устроил все так, чтобы их продолжали давать мне еще какое-то время (как долго я не знал, но мог установить это, оценив запас лекарств у Ганвор). Кто-то так же пошутил с моей памятью. Вопрос — кто и почему??? И этот вопрос требовал незамедлительного ответа!

Я сделал усилие прорваться сквозь туман и что-то вспомнить. Судя по молодой листве и бутонам роз, здесь был, по меньшей мере, июнь месяц. Где я был в мае, или скажем, прошлой зимой???

Холодные улицы, высокие здания в ночи, теплые внутри, радость, смеющиеся лица друзей и улыбка красивой рыжеволосой женщины по имени… по имени…

Я не мог вспомнить! Это почти — воспоминание ускользнуло от меня как колечко дыма, унесенное ветром. Кто-то хорошо потрудился (используя несомненно гипноз) чтобы похоронить мои воспоминания под слоем сфабрикованных! Но это все же было не так хорошо проделано, как им хотелось. Мне потребовалось всего несколько часов, чтобы отбросить вымышленные воспоминания несуществующего прошлого.

А, может быть…

Я повернул обратно к дому. Ганвор «колдовала» над тарелкой со свеженапеченными пирожками. Она спрятала что-то под фартук, когда я вошел в комнату.

— Ох! Вы меня так испугали, сэр.

Я подошел, взял у нее из рук склянку, наполненную белым порошком, и выбросил в мусорное ведро.

— Больше никаких лекарств, матушка Ганвор, — произнес я и ободряюще похлопал ее по плечу. — Я знаю, что доктор дал вам указания на этот счет, но мне больше не нужны лекарства! Но скажите, есть ли здесь…