Дороги Малого Льва

После такого выброса силы улетучились совсем, опустошенный белый тигр, уязвимый как перышко, подогнул лапы и опустился на траву. Соперник мог бы сделать с ним теперь что угодно… но соперник улетел слишком далеко. Он приплелся, устало переступая лапами, и царственно прилег рядом с Ольгердом.

— Ты победил, Белая Скала. Тебя не сдвинуть.

— Вот зачем нужны ваши поединки, — усмехнулся Ольгерд, — наконец-то я понял. Чтобы получить имя.

— Твой отец, Серый Коготь будет горд за тебя.

— Отец меня любит любого. Впрочем, как и я его.

— Ты не понимаешь, белый.

— Куда уж мне!

— Мы никого не пропускаем без поединка. Это закон.

— Мне нужен отец. Я могу его видеть?

— Теперь можешь.

Здесь очень легко было оказаться в нужном месте, надо было только захотеть и довольно четко представлять, куда ты хочешь. Этого Ольгерд не знал.

— Где живет Ричард Серый Коготь? — спросил он.

— Далеко, — ответил ему бывший соперник, — лети за мной.

Они неслись чуть ниже облаков, не чувствуя сопротивления воздуха, была просто скорость и полет. Голубая планета внизу состояла из гор и долин. На ней не было ни огромных городов, ни великих построек. Черные тигры жили скромно, отшельниками или небольшими поселками, растворяясь в дикой природе и совершенствуя себя в боевых искусствах.

Поселок отца ничем не отличался от сотен других. Плетеные хижинки были разбросаны довольно далеко друг от друга, на горизонте поднимались заснеженные горы. Все это было и прекрасно и как-то необъяснимо скучно на первый взгляд.

Ольгерд остался без провожатого. Он принял человеческий облик и торжественно одел себя в белую тунику с красным плащом. Все остальные детали наряда от неопытности быстро растворялись. Он стоял напротив домика и с изумлением смотрел на ухоженные грядки под аккуратными яблонями. Солнце было в зените, все окна в доме раскрыты, льняные зановесочки на них опущены.

Он стоял, чуть не плача, и не мог пошевелиться. Он не спешил войти, стараясь осмыслить, что это дом, где живет отец. Отец, без которого он остался брошенным, покинутым мальчишкой в свои семьдесят два года, отец единственный и неповторимый.

Сколько прошло времени, он не заметил. Наконец дверь раскрылась. На порог вышла Зела, босая, в легком платьице, в косыночке, подбирающей пшеничную роскошь ее волос. Все в ней было по-прежнему, только появилась какая-то медлительность и плавность. Сердце ёкнуло.

— Ох! — сказала она и прижала руки к груди.

Ольгерд подошел, нет, скорее подлетел к ней, распираемый совершенно неожиданным счастьем, и прикоснулся к ее плечу.

— Здравствуй, Зелочка.

— Ольгерд! Наконец-то…

— Да вот, собрался с духом.

— Ричард так тоскует по вам: по тебе, по Эдгару, по Герде!

— У него есть ты, это главное.

— Господи, какой ты красивый, Ол! — Зела расцеловала его в обе щеки, — белый тигр среди черных! Как тебя встретили наши стражи?

— Как обычно, — улыбнулся он, — пришлось подраться.

— С Диким Ветром?!

— Не знаю, какой он Ветер, но сдул его я.

Она посмотрела восхищенно, и этого было достаточно для самого невероятного счастья. Он уже и забыл, что это такое.

— Идем, — улыбнулась она, — поговорим дома.

— А где отец?

— У Плавра. Опытом делятся.

— Хорошо бы их обоих повидать.

— Ладно, я передам.

Как все было просто! Никаких переговорников, никаких Центров Связи! Сила мысли — и перед тобой великий Плавр Вечный Бой!

— Хотя, — пожала плечиком Зела, — Плавр то и сам, наверно, знает, что ты явился. Это я еще многого не умею, не слышу, не чувствую. Вот огурцы с морковкой научилась выращивать, и то достижение!

— У тебя очаровательный огородик, — согласился Ольгерд.

Внутри оказалось просторнее, чем снаружи. Мебель была плетеная из прутьев, легкая и воздушная, никаких лишних предметов не засоряло полки и столики, они создавались по мере необходимости. На стенах висело холодное оружие — обязательный атрибут жилища черного тигра.

— Мечи свои Ричард хорошо уплотнил, — сказала Зела, наклоняясь над столом, — а я даже вазу с цветами только на полчаса могу поставить. Растворяется.

Глиняный горшочек на столе быстро превратился в вазу с ромашками и васильками. От такого родного полевого букета стало уютнее и светлее.

— Расскажи скорее, — улыбнулась она, — как там дома?

Он рассказал о самом хорошем, неприятности откладывая до прихода отца.

— Как ты тут без своего театра? — спросил он загрустившую немного Зелу.

— Тут некогда скучать, — ответила она, — сознание все время чем-то занято, к этому с трудом привыкаешь. А вообще-то, обидно. У эрхов есть все: и театры, и искусство, и наука… а здесь только поединки…

— У тебя есть подруги?

— Местные тигрицы меня не очень-то признают. Везде и всем я чужая, Ол. Видно, судьба такая. Мы, наверно, скоро переберемся на Морнигул-2, к скиврам. Черные тигры этого Ричарду не простят, но ему уже не привыкать.

— К чему мне не привыкать, дорогая?!

В дверях показался загорелый, поджарый как хищник Ричард в одной набедренной повязке. За его спиной стоял такой же раздетый и загорелый Плавр. Оба улыбались.

— Нарушать законы, — улыбнулась Зела.

— Папа… — поднялся Ольгерд.

Он оказался в объятьях отца и впервые понял, что все будет хорошо. Все непременно наладится и образуется. Не может быть иначе, потому что есть он!

— Ну, здравствуй, Ольгерд Белая Скала!

— Ну вот! И до тебя уже дошло!

— До меня — в первую очередь!

Плавр невинно улыбался всем своим юношеским лицом. Он был так же прост, как и непостижим. Ольгерд понимал, что он знает все… но не скажет ничего. Предоставит каждому решать проблемы на своем уровне и вмешается только в крайнем случае. Однако зачем-то он пришел сюда?

Ричард выслушал семейные новости, огорчился за Рицию, шутя посочувствовал Лецию, порадовался за Герца и его шустрых близнецов и очень удивился внезапному желанию Нриса жениться. Они даже посмеялись немного.