Последняя легенда Анкаианы

- Я здесь никогда не была.

- Я тоже. Здесь никто не был больше одного раза, - Несс огляделся. - А красиво. Скоро будет еще красивее. На берегу начнется отлив, речка, которую мы не видим, ускорится и истончится. Тогда с каких-то потаенных мест обнажившихся берегов ее начнет появляться тот комплекс незабываемых явлений, который в народе принято называть "Куполом Смерти". Подождем или пойдем?

- Я б пошла.

- Меня не забудь... Это, - он огляделся, - если ты найдешь куда идти. Я не вижу вокруг ничего, кроме отвесных стен.

Нестор поднялся на ноги и продолжал осматриваться. Постепенно взгляд его мрачнел все больше.

- У меня был друг, - сказал он. - По крайней мере, я считал его таковым...

Грустно посмотрел на Кэсси и продолжил:

- ...он в таких случаях говорил: "Это судьба". Некоторые сказали бы, что он был мистиком и фаталистом, но это - те некоторые, которые всего не знали.

Несс склонил голову и отвернулся.

- Я в курсе, - тихо сказала Кэсси.

- А еще у меня есть подруга. Она сидит в траве, начинает бояться и.... Ты мне руки развяжешь или нет?! Нам час остался. Подняться тут реально за полтора, но если жить хочешь...

- По-моему да.

- Видеть тебя не могу, - буркнул Несс, поворачиваясь к ней спиной. - В следующий раз не будешь шевелиться - нарвешься на грубость.

- Я стараюсь...

- Где-то я видел такую эпитафию. Представь - надгробие с надписью: "Нестор Романов. Старался."

...Через полчаса они обошли только третью часть долины. В обе стороны, на сколько хватало глаз была стена. Штурмовать ее не представлялось никакой возможности.

Кэсси остановилась и посмотрела на Нестора.

- Мне кажется, это бессмысленно, - сказала она тихо. - Мы похожи на зверей, которые мечутся по клетке.

Несс хотел что-то ответить, но смог не сразу. Не сразу чутье и воспитание подсказали ему единственно правильное настроение, на которое сейчас нужно было сменить свой полный упадок духа. Оно не позволило проявить слабость перед женщиной.

- Тебя еще волнует на кого ты похожа? - Получилось немного жалобно. А звери... они иногда находят выход.

В поисках выхода прошло еще полчаса. А потом Нестор поднял голову и снова долго смотрел в небо. Над их головами появился и начал медленно увеличиваться радужный круг.

- Начинай, - сказал он.

- Что?

- Признавайся в самом сокровенном.

- Сначала ты.

- Хорошо. Я очень боюсь канализационных люков. Они напоминают мне чей-то взгляд.

- Наверное собственный.

- Обижусь.

- Так и что?

- Подними голову.

- Нет.

- Все равно ж подымешь. Рано или поздно. Смотри, он увеличивается. Он радужный и как будто жидкий. Я вижу в нем себя - каким был, какой есть и какой стал. Каждый цвет - это настроение. Из них сплетается неповторимый узор жизни. Сейчас он показывает то, что могло бы быть. И что может. И что будет вместо этого. Безумно, безумно красиво. И притягательно.

Кэсси увидела как на землю перед ней опустилась пелена опалесцирующего тумана. Еще она знала, что ее на самом деле нет. Можно даже увидеть, как ее нет. Там долина и горы. Но теперь их там тоже не было. Стало ясно, что долина и горы - иллюзия. Реален только полог. Да, пожалуй, полог - он закрывает идиотские иллюзии. Или спасает от них? Как пожелаете. Вот он, блестящий, туманный прозрачный, тонкий, любой. Какой угодно. Кому? Нам. Только и навсегда. Или это ветер, в который можно влететь, как в воду? Или как в счастье...

Во это, темное - это намерения, они всегда темны. Темнота желанна и уютна, иногда это - истина, большая, чем видимость. Там, только там интерес, покой и никакого непонимания. Туда.

Кто-то схватил ее за волосы и пригнул голову к земле. Зачем?

- Не смотри.

- Почему ?

- Жить расхочется.

- Да мне уже не хочется. А тебе? Извини тогда. Это из-за меня все.

- Брось, он бы все равно меня истребил. Знаешь, тут одна теория созрела...

- Ну?

- Про сакральных существ. Ты его встречаешь, и значит - тебе суждено погибнуть. Это закон. Дело даже не в том, как, просто миру нужна твоя смерть. Ведь ты когда Алика встретила, ты падала, так?

- С обрыва.

- А в меня целились. Но тут случилась глупость - у встреченных нами вестников смерти было по своему интересу.

- А какой интерес был у Алика?

- Я думаю, воспоминания. Он чувствовал, что ты хранила воспоминания о его жизни.

- Здорово... Классная теория. Значит, нам суждено умереть?

- Как видишь...

- Тогда пойдем.

- Пойдем.... Смотри, наверху просто бесподобно!

- А у меня темно. Но это такой восторг. Прикинь, ты такого не видел тут зелененько, немного справа синенько и оно переходит, ой, переходит, во что-то приделанное... от слова предел. Нет, другое, объективно другое круглое, противное, но это, конечно же, не мне, а останется, пусть останется, все равно терять... Э, ну хватит! Ну кто там, в натуре? Ну хорошо, хорошо...

Их с Нессом уже давно тянули за руки - они покорно тянулись, иногда сшибались и наступали друг другу на ноги, но все еще не в силах были оторвать взгляд от раскинувшегося над долиной радужного купола. Он переливался на фоне давно стемневшего неба, светился и темнел, играл, как симфония, волновал и радовал, давал блаженство и чувство победы, успокаивал, возбуждал, утешал, давал силы и многое, чего всегда не хватает. По сравнению с ним темная пещера, куда их вдруг втолкнули сквозь какие-то кусты показалась отвратительной до спазм в желудке.

- Хочу назад! - крикнула Кэсси поняв, что хотеть-то хочет, но сдвинуться с места не может. Купол Смерти отнял у нее все силы. Она подняла руки к уже давно мокрому от слез лицу и закричала. Когда воздух кончился, знакомый голос сказал:

- Тише. Пожалуйста пойдем. Вы видели только начало, а сейчас будет самое главное.

Кэсси заверещала еще раз. Ее снова тащили, она снова протестовала так, что сама слегка оглохла. Нестор, кажется, молчал (она не помнит, было не до него и обидно).

Когда пещера кончилась, их отпустили на какой-то полянке, где они стали бесноваться и крушить все подряд, требуя вернуть кино. Правда, крушить там было особенно нечего, кроме кустов и камешков, поэтому Кэсси быстро нашла себе только одно интересное занятие - кидаться упомянутыми камушками в Нестора. И всегда попадала. А он их всегда ловил и складывал рядом в кучку. Кучка скоро стала большая и обрушилась. Несс старательно похоронил ее и поплакал. Кэсси стало его жалко, она набрала новую кучку и принесла ему. Они воткнули туда травку и сели ждать, пока она укоренится и зацветет.

- Ну, я пошел, - сказал их непонятный враг и ушел, а они подождали, пока он отойдет подальше, и стали петь мантры травке, только тихо. Пели плохо, потому что к полудню следующего дня травка засохла. Ее порвали на куски и развеяли по ветру.

Охрипшие от мантр, невыспавшиеся и вконец обессиленные они принялись объясняться жестами, но понимали друг друга плохо, поэтому скоро подрались. Была самая жара, когда они, наконец устали настолько, что упали смотреть кошмары.

12. Аланкрес.

Рука, удерживая обломок тонкой мраморной плитки, дрожала бы, если б дело было во время, относящееся к тем самым воспоминаниям. А сейчас она просто замерла. С виду совсем как обычно. Только несколько секунд никакое землетрясение не смогло бы пошевелить ее. Потому что имя "Анати" не встречалось ее обладателю с тех самых далеких пор. А еще потому, что почерк тоже, равно как и иероглифы, которым оно было набрано.

- Ну так что? - спросила Ирма.

- Не знаю, - медленно ответил Аланкрес. - Я так и не узнал тогда, что с ней сталось.

Он обратил лицо к Ирме и долго, слишком долго изучал ее неподвижные правильные черты.

- Ты и не рассказывал никому, - сказала она, слегка обиженно махнув пушистыми ресницами.

- Мне не хотелось.

- А теперь?

- Теперь тоже не хочется. Я должен был убить ее, но не смог. Она была без сознания, и я думал, что это кома.