Последняя легенда Анкаианы

Кэсси поняла, что зашла слишком далеко.

- Прости...

Нестор одарил ее долгим и угрюмым взглядом.

- Ее убили, - вежливо объяснил он.

Кэсси отвернулась, дабы по ее лицу не было заметно отразившегося там подозрения, что ей довелось иметь дело с психом. Друг у него умер, который чай любил, девушка тоже. И так об этом говорить... Может с ним уже чего-то сделалось?

- Даже если б у меня и были друзья, - неспешно продолжал меж тем Нестор, отводя занавеску и глядя в окно, - они не успели бы нам помочь.

- Он приехал?

- Ну...

По спине пробежал холодок.

- Он может узнать мой голос, - вспомнила Кэсси.

- Тогда молчи.

И Кэсси на всякий случай заранее замолчала.

Шагнувший из полумрака Асет не казался таким уж старым, как ей раньше представлялось. Ему было не больше пятидесяти, однако абсолютно седые волосы, заплетенные, как и всех монахов в плоские косы, старили его лет на десять. Глаза, необычно светлые, подвижные, напоминали о бутафорской имитации блуждающих огней (только, если додумывать до деталей, вовсе не в болотах, а где-нибудь в проводах).

- Познакомили бы меня с вашей девушкой, Нестор.

Трескучий голос, тихий и, может, отчасти поэтому, бесцветное впечатление. Как сказала бы Оська, внешность примечательно непримечательная. Лицо не грубое и не тонкое, правильное, не испорченное, но и не облагороженное возрастом. Если присмотреться, можно увидеть пару характерных черт. А еще если кто не знает как выглядит проницательность, это к нему. Она изо всего проглядывает. Вобщем, принимая Асета за человека, имеем вместо Нестора хмурую галку. Галка промолчала.

- Она, уж наверное, ждет не дождется когда мы с вами до чего-нибудь договоримся, - выразительно продолжил Асет. Какой-то актерский у него был тон - почудились декорации, благо занавесов в этой пыльной комнате понавешано в избытке.

Нестор посмотрел в окно, затем потрогал тяжелую плюшевую штору, провел пальцем по лежащей на этажерке запыленной книжке, оставив длинный след, словно иллюстрацию пути из пыли в пыль (то есть из праха в прах) затем вытер руку о штору и, наконец повернулся к Асету.

- У меня дома, - сказал он.

- Девушка нас подождет?

Последняя, которая не понимала что Несс задумал, постаралась удержать нарастающий изнутри холод. Никто еще не доказал ей, что хотя бы один из них нормален.

- О, тогда мы рискуем их не найти, - вздохнул Нестор. - Простите, что посвящаю вас в личное, но размолвка - такая вещь, которой не избежать, и даже при самом радужном раскладе она случается и тогда возникает непредвиденное. Человек, чувства которого задеты тайной, может совершить поправимое, но тяжело нейтрализуемое действо... И даже его раскаяние, как и всякое, впрочем раскаяние, в этом случае мало результативно.

- Она их уничтожила?

- Спрятала. Там. Половину. Другую от нее спрятал я.

Асет ненадолго отвел от него свои ясные голубые глаза, которые его мысли снабдили сейчас особо тонким оттенком проницательности и словно бы погладил взглядом обвисшие контуры штор.

- Я верю в вашу гениальность, Романтик. Восстановите их по памяти. И девушке будет интересно, да и у вас будет достаточно времени, чтобы решить свои проблемы, не так ли, обворожительная незнакомка?

Кэсси обреченно кивнула. Псих ты, Романтик, или не псих, но ты старался. И на том спасибо.

..........................................

При других обстоятельствах она была бы счастлива наблюдать за окном заснеженные вершины в закатных лучах. Что давало дополнительный повод сожалеть о специфике обстоятельств имеющихся.

Нестора не было пять часов. Она уже прошла все стадии беспокойства, начиная с той, в которой самоутешение работало десять минут, и заканчивая той, в которой оно провоцировало ужас. Последний усугублялся тем, что в маленькую комнатку на втором этаже, куда Кэсси определили, столько же времени не заходил никто вообще. Даже Арно. Что там Арно, она бы сейчас была и мавурку рада!

Проницательность Асета оказалась чем-то большим, чем внешнее впечатление. Волновал вопрос: насколько? И еще: помнит ли Нестор о своем обещании, или инстинкт самосохранения, как водится, отметет его выполнение в сторону, как неадекватное изменившейся ситуации? Долгое отсутствие Нестора давало возможность неторопливого просчета большого числа вариантов ее изменений.

Когда Кэсси устала ходить по комнате и наконец присела, было уже почти темно. Она закрыла глаза, и попыталась восстановить в деталях впечатление от изнеженного, капризного личика того, из-за которого вся эта бодяга заварилась. Осознала всю неприятность этих длинных глаз цвета городского смога. Брезгливо повела плечами, вспоминая прикосновение ломкой полупрозрачной лапки, вспомнила шелестящий голос, почему-то вместе с чьими-то словами о не подлежащем сомнению отсутствии души в этой смертоносной оболочке, немного укорила одну из своих временных ипостасей за впечатлительность а потом вдруг вскочила в ужасе от мысли, что задумалась не о том.

Осторожно отворив дверь, выглянула в залу, где в это время слабо виделись только окна. В зале стояла тишина, и не возникало даже мысли о возможности беспокойства здешней пыли чьим-то дыханием.

Ориентируясь по слабо светящимся проемам, Кэсси двинулась во тьму, туда, где, как она помнила, находился стол. Ковер делал ее шаги неслышными, рождая обманчивое ощущение безопасности и, когда ее привыкшие к темноте глаза вдруг различили за столом склонившуюся человеческую фигуру, она вскрикнула.

- Несс.., - прошептала она. - Несс, это ты? Или ты кто-то другой?

Фигура не пошевелилась. Подойдя, Кэсси дотронулась до плеча его, и с облегчением убедилась что он, по крайней мере, жив сейчас, или был только что.

Прошла, наверное, вечность прежде, чем он с трудом поднял голову, сминая руками плюшевую скатерть, потом медленно поднялся и позвал ее жестом..

И только в комнате стала понятна причина его молчания.

Как только они вошли, он зажег свет, покопался в глубине каких-то пыльных полок и, выдрав оттуда страничку, нацарапал на ней найденным здесь же полузасохшим фломастером: "А завтра он обещал заняться тобой. "

- Так ты ничего не дал ему?

"Я дурак, но до сих пор лучше его"

- Романтик... - простонала Кэсси. - Хорошо, пусть ты, но не я же. Кто он такой, чтобы из-за него добровольно подставлять себя под удар?

"Но другие? Ты говорила о большем зле... Впрочем, откуда мне знать, что я не просто расходная пешка в вашем раскладе? "

- Да дай ты ему эти бумажки... Я освобождаю тебя от этого идиотского обещания; я же не знала, что ты такой маньяк. Давай, я сама отнесу их и скажу, что.. что-нибудь скажу. В конце концов не сразу же он ее соберет.

" Мне кажется, он уже основное сделал. А хочет всего несколько идей, чтобы завершить. "

- Да фиг с ним... Где чертежи?

Нестор достал из-за полки маленькую записную книжку. И только когда он повернулся лицом, Кэсси увидела, что угол рта у него словно чем-то изъеден.

- Ой... Этот дед в натуре двинутый! Несс, что это?!

"Увы, нет. Двинутые тут мы. Рад, что ты поняла это раньше, чем к тебе применили насильственное лечение, как ко мне. Когда у человека есть власть и два мавурка, ему никто не в силах запретить что-либо..."

Фломастер кончился.

- Несс, - Кэсси осознала, что больше не выдерживает, и что ее голос сейчас сорвется, - что это было?!

Пока Несс искал что-либо еще пишущее, Кэсси прокляла его выдержку (кстати, с таким явлением у мужчин его поколения она сталкивалась впервые; за нее надо бы уважать, но не до этого), которая ему, кстати, давалась нелегко и, возможно, в первый раз. На этот раз была ручка.

"Меня тоже испугало их гостеприимство. Меня часто пытались напоить чем-нибудь, но здешняя щедрость беспрецедентна.

То ли проклятие, то ли какое-нибудь H2SO4, и отказ не принимается. Немного, дня на два. Если использую данную мне природой частичку разума и соглашусь... За это время ты должна уйти.