Игра

– Может и есть. Только у нас нет карты, а отходить от куска самолета, хоть и с дерьмом, я бы не стал. Во-первых, хоть какая-то защита от ветра, а во-вторых, лучше не удаляться от места происшествия. Иначе нас точно никогда не найдут!

– Прекрасно, зато найдут наши закоченевшие трупы! – Машка, похоже, опять стала впадать в истерику.

В вялых пререканиях прошло полчаса. Снег валил пуще прежнего, и поддерживать пламя костра становилось все труднее. Я чувствовала, как у меня бурчит в животе, но старалась не ныть, зная, что и другим не легче. Ветер стал еще злее и пробивался даже сквозь дубленку.

– Надо сделать стенку из снега, чтобы отражалось тепло, – сказала я, – это старый охотничий прием. И положить пару больших стволов, чтобы горели до утра. Тогда мы не замерзнем!

Все с ретивостью принялись за дело, и на некоторое время воцарилось перемирие. Потом мы сидели, кто на чем, сбившись в кучу, и тупо глядели на языки костра.

– Эх, отбивную бы щас… – прошептала я, облизнувшись. И вдруг насторожилась. Я ясно расслышала какой-то звук и зашипела:

– Тише…

Все с надеждой переглянулись.

– Вертолет? – спросила Машка.

– Нет… Это… О, кошмар, это волки! Они приближаются!

Теперь и все услышали заунывный волчий вой. Машка задрожала всем телом, и они с Никитой инстинктивно прижались друг к другу. Это не ускользнуло от меня, но я промолчала.

– Какой ужас! – сказал старик, вздыхая. – Они сейчас найдут самолет, а там лежат люди…

– Может, не подойдут, пока он горит? Волки не любят огня и технической вони.

Вой приближался.

– Никита, будьте добры, приготовьте свой пистолет, он нам может скоро понадобится! – не выдержал профессор.

– А с чем мы будем потом охотиться? Народ, побережем патроны, ибо у меня есть идея получше. Волков я беру на себя!

– А не слишком ли вы самоуверенны, женщина?

– Я поговорю с ними. Все будет в порядке.

Все посмотрели на меня. Ник и дед с недоумением, а подруга – с надеждой.

– Она сможет, – прошептала Машка. – Звери ее обычно слушаются!

Волки неслышно вступили в освещенный круг и остановились, опустив хвосты. Их было четверо, вид у них был свирепый и замерзший. Все они были молоды, судя по белым клыкам и отличной шкуре. Я вышла вперед, и их дикие взоры обратились на меня.

– Ну что, гости дорогие! Подходите к нашему огоньку, присаживайтесь! – затараторила я на всеобщем диалекте. – Угостить вас вот только нечем, к сожалению.

Волки все так же молча смотрели на меня.

– Э-э-э… Ну, что скажете? Как жизнь лесная-лохматая? Погодка нынче хреновая…

– Похоже, она над нами издевается! – очнулся первый волк и посмотрел на собратьев.

– Точно! – подтвердили они и придвинулись на полшага.

– Угостить, говорит, нечем? А?

– Хы! Шутница!

Волки дружно заржали и ощерили пасти. Я услышала, как щелкнул предохранитель.

– Ой, волки.. Вы че, волки?! Русского языка не понимаете?! Сучьи дети! Ник, стреля-а-а-ай!

Это был мой последний вопль. Но Никита неумело водил дулом пистолета, боясь попасть в меня, так как я заслоняла зверей своим телом.

Не мешкая более, самый ближний волк бросился и повалил меня на снег, пытаясь добраться до горла. Остальные выжидали исхода, оживленно перерыкиваясь, и явно развлекались. Я изо всех сил пыталась оттянуть его вонючую пасть от себя, уперевшись в шею руками. Наконец, раздался выстрел, но неудачно – пуля прошила снег в полуметре от моей головы. Я выругалась; трое волков отскочили, однако мой потрошитель не отступал, геройствуя. Сейчас они были похожи на банду ночных подонков, напавших на мирных прохожих. Зубы зверя уже клацнули у самой шеи. Моментально отлетели пуговицы, раздался треск разрываемой материи… И когда я с тоской подумала, что конец уже близок, волк неожиданно отпрянул и растерянно сел на хвост.

– Что это у тебя? – изумленно спросил он.

– Где?

Я оглядела свое измятое тело. Тут только до меня дошло, что волк пристально рассматривает клык на цепочке, который во время борьбы выбился из-под одежды.

– Ник, опусти пистолет! – закричала я, видя, что он собирается прикончить молодого мерзавца.

Волк придвинулся и осторожно понюхал мой талисман.

– Приношу свои извинения… Вспылил… Был не прав!

Остальные чмошники понуро подошли, многоголосо извиняясь.

– В чем дело, бандюги? – сказала я, отряхиваясь. – У вас был голос свыше?

– Это зуб нашей матери! – хором прорычали волки. – Простите нас! Мама рассказывала о Вас так много хорошего…

– А где она?

– Примерно двадцать километров отсюда к западу. Ее угодья рядом с пустой охотничьей избушкой, на берегу длинного озера…

– Боже, не мою ли избушку вы имеете ввиду?! – Я вскочила. – Вы можете нас туда проводить?

– Можем, можем, – закивали волки, улыбаясь, – но скоро начнется снежная буря, мы предчувствуем ее. Надо поторопиться! Мы будем показывать Вам наиболее удобную дорогу, а заодно охранять.

– Слышали, что он сказал? Тьфу, черт… В общем, перевожу – в ближайшие дни непогода усилится и помощи нам будет ждать неоткуда. Они отведут нас к домику, в котором полно еды! И баньку истопим… Короче, если нет возражений – выходим прямо сейчас.

При словах "еда" и "банька" возражения стухли на корню. Все встали и стали разминаться, предчувствуя долгий нелегкий путь.

– Давайте уж быстрей! А то скоро нас занесет так, что уже не выберемся…

– Подождите! – крикнул Никита. – Ирина… То есть Герда… Она превратилась!

Мы подошли к ней. К счастью, абиссинка лежала в шубе и полной зимней экипировке – никогда не знаешь, во что оденет Превращение. На сей раз ей повезло… Все молча смотрели, как снег падает на бледное лицо женщины и неохотно тает. Она по-прежнему была без сознания.

Машка пристально вглядывалась в ее лицо. Не знаю, какие чувства сейчас посетили ее.

Безусловно, Герда была намного красивее и изысканнее, даже сейчас. А что еще нужно женщине, чтобы вызвать стойкую ненависть своей сестры?

– Ну, что вы стоите? Надо придумать, как ее донести! Или вы собрались бросить ее здесь? – Ник обвел нас тяжелым взглядом.

– Полагаю, надо очистить пару тонких стволов и перевязать их веревкой. Придется крутить из нижнего белья… Сделаем носилки, понесем по двое с каждой стороны, – предложил старик.

– Молоток, профессор!

– Еще чего, – буркнула Машка. – Стану я тащить эту тварь! И вообще я – беременная, если ктото забыл, и у меня сломано ребро!

– Ладно, – вмешался Ник, покраснев. – Я понесу за двоих.

– Придется шагать как можно быстрее и без остановок, чтоб не окочуриться от холода, – предупредила я. – Волки будут вести нас по замерзшей реке, так легче идти. Снега там, небось, по колено, но на сегодня ничего лучшего я вам предложить не могу…

Восемь Мы шли весь день, сделав по пути только одну остановку, чтобы разжечь костер и отогреть конечности. Снегопад усилился, ветер завывал, как безумный дракон. Видно ничего не было, и если бы не волки, трусившие впереди, мы бы заблудились в первый же час. Я чувствовала, что у меня отмерзает нос; о щеках вообще старалась не думать, уповая только на то, что лицо – самая морозостойкая часть тела. Никто не жаловался – стоило лишь открыть рот, как туда тут же устремлялся снег. Ник очень переживал за Герду – в ней еле теплилась жизнь, температура была явно ниже нормы. Я решила, что до избушки мы ее не донесем, и считала это самым лучшим исходом для нас и для нее.

К вечеру показались знакомые места. Волки попрощались и исчезли, сказав, что им нужно найти мать.

Все воспряли духом, увидев занесенную снегом баньку и домик невдалеке. На шатающихся ногах я подошла к двери – даже моя записка была цела, приморозившись к замку. Петли пришлось выламывать ломом, лежащим под крыльцом.

– Слава Богу – дома! – воскликнула я. – Так, снег в горницу не тащите, вон веник в углу.

Профессор, помогите мне растопить печь!

– С удовольствием, мадам. А позвольте вас спросить – на каком это вы языке разговаривали с волками?