Река, утратившая берег. 1.Алармель (СИ)

- Будь мужчиной, Марио, - потешалась я. - Выиграй хоть разок. А то в следующий раз, когда Хоакин будет приводить тебя мне в пример, я поведаю ему, что ты не умеешь попадать в цель даже камнем.

Марио сверкал глазами и закусывал нижнюю губу.

- Да, конечно! Если бы со мной столько нянчились, - не выдержал он наконец, - сколько с тобой этот иелим...

- Почему иелим? Ты про Джейка? Он суарг.

- Ну ты и дура! - расхохотался Марио, швыряя очередной гладыш мимо цели. - Суарг! Он настоящий иелим, сразу видно. Где ты видела суарга без крыльев?

Я потрясенно молчала.

- Дура! - продолжал Марио. - Погляди на Теодора! Вот он - нормальный суарг, у него и крылья растут. А Джейк твой - выродок, полукровка. Мамаша его из наших была, все знают, только тебе, дуре, не говорят! Да и выродки такие долго не живут. Кровь у суаргов слабая, и человеческая враз ее портит, - Марио говорил без запинки, явно повторяя много раз слышанное, заглядывал мне в глаза, с отвращением кривил четко очерченные губы. - Вот и Джейк твой - ублюдок, мамаша сразу копыта отбросила, а папаше зачем он нужен? Выкинул. Повезло ему, что в Весь попал. Хотя зря его у амианов отняли, нечистой он крови, беду в Усадьбу принес. И отец твой по глупости его держал. Вот поэтому и мать твоя...

Я ударила его прямо в округлившийся рот. Изо всей силы, с размахом. Марио всхлипнул, бледное лицо его запрокинулось. В глубине дома по-звериному завыл Гериберто. Я бросилась вперед, целясь в тонкое горло. Туда, где возле продолговатой ямочки отсчитывала жизнь нежная синяя жилка. Не знаю, что было бы, если б Марио не успел закричать. Отодрать от него меня смог только Джейк. Я рычала и кусалась, выплевывая свою и чужую кровь. Помню расцарапанные щеки и искаженное лицо Хоакина, выкрикивающего что-то страшное, злое. От чего смолк гул сбежавшейся толпы, и наступила звонкая тишина, слившаяся с бушевавшим в моей голове набатом. Джейк прижимал меня к груди. Приторно-сладкий, притягивающий запах, исходивший от его волос густыми волнами, обволок меня, обнял, заставляя свернуться в клубок, превратиться в крошечную точку, брызнуть миллионами бессмысленных осколков, раствориться, стать солнечным светом, ветром, воздухом...

- Ты такая сильная, Алармель. Ты могла его убить. Нужно сдерживать себя.

Мокрое и горячее опустилось мне на лоб, заскользило по носу. Я рванулась в сторону, одновременно пытаясь сесть. Тут же что-то тяжелое больно надавило на грудь, пригвоздив мое тело обратно. Я открыла глаза. Надо мной склонялось тускло светящееся лицо. Теодор.

- Нужно. Сдерживать. Себя, - прохрипел он, делая значительные паузы после каждого слова. И убрал посох с моей груди. - Не шевелись, а то Лилли может нечаянно дотронуться до твоей кожи.

Я замерла и осторожно скосила взгляд. Рядом возвышалась Лилли, держа в передних руках дымящую плошку и, кажется, кусок лианового листа. В полумраке было не разобрать, но я уже знала, что нахожусь в гостевом домике туннов, который они выстроили на полпути между Усадьбой и Озером. Я в руках их врачевательницы. Плохи же мои дела, коли пришлось посылать за Лилли.

- Алармель. Не плохи, - тихо прошелестела та в моей голове.

Плохи. Раз я даже забыла не думать в твоем присутствии.

- Алармель. Думай о хорошем, - посоветовала Лилли. - Не шевелись. Я почти закончила. Сейчас Теодор позовет Хоакина.

- Не надо Хоакина! - от возмущения ко мне вернулся голос. - Не надо!

- Алармель. Не кричи, прошу тебя. - Задние руки Лилли взметнулись почти до потолка. - Хоакин принес тебя сюда. Ты чуть не убила его сына. - Руки медленно поползли вниз, словно Лилли собиралась взлететь. - Но он не держит на тебя зла. И просил меня помочь. Ваши врачеватели отказались тебя лечить. Только Теодор...

- От чего лечить? - перебила я, с трудом усаживаясь на непривычно высокой лежанке. Кружилась голова, а по телу словно текла, переливаясь, странная ломящая боль.

- Алармель. Нельзя убивать, - простонала Лилли, поспешно отступая. С ее локтей закапала поблескивающая слизь. Попади такая мне на кожу - будет несколько сезонов заживать. - Нельзя убивать своих.

Еще немного, и нам с Теодором придется спасаться бегством. Эти тунны такие нежные, чуть что - волнуются и начинают выпускать из себя всякую дрянь. Я обхватила колени руками и умоляюще посмотрела на Теодора. Тот уставился поверх моей головы и молчал.

- Я не хотела никого убивать, честное слово, Лилли. Марио меня рассердил, и...

Лилли отпрыгнула к стене, заламывая переднюю пару рук. В мою голову вонзился жалобный вой. Казалось, что мозг вот-вот разлетится на части. Я сжала виски ладонями. Стукнула по полу глиняная плошка, распалась на три неравных куска. Задымившаяся земля жадно впитывала остатки жидкости.

- Тьфу! - не выдержал трясущий головой Теодор. Кончики его тонких кос беспорядочно метались по земляному полу. - Погоди вопить, хватит! Она же не знает.

- Чего не знаю? - я переводила взгляд с Теодора на вжимающуюся в стену Лилли. Вой перешел в скрежет, становился все тише и наконец прекратился.

- Жив-здоров твой Марио. А вот Джейка чуть на части не разорвали.

Я почувствовала, как глупо раскрылся мой рот.

- Ну чего таращишься? - Теодор схватил посох и с преувеличенно занятым видом принялся драть себе спину. - Сжал он тебя слишком сильно, да еще кто-то из ваших ненароком по голове тебе заехал. Я тоже думал, что ты умираешь, девочка. Там тебе, наверное, уж и могилку заготовили.

Как и большинство обитателей Долины, Теодор всегда был против зарывания усопших в землю.

Джейк. У меня похолодело в животе и одновременно стиснуло грудь. Разливающаяся по телу боль словно разом прыгнула в одно место, прямо где-то под сердцем. Я боялась спрашивать дальше. В тишине Лилли отклеилась от стены и согнулась под прямым углом, неуклюже собирая высохшие осколки. Как обычно, ради меня она приняла человеческий облик, но не рассчитала конечности и теперь путалась в изгибающихся в разные стороны шишковатых пальцах. Теодор продолжал чесаться. Осторожно спустив ноги с лежака, я обнаружила на себе немыслимо широкий и длинный балахон.

- Моя седире, - заметил Теодор, опуская посох. - Подвяжи повыше.

Я небрежно подоткнула мягкую ткань рубахи и скрутила лишнее громадным узлом на животе.

- Сиди, - произнес суарг, вставая. - Я приведу Хоакина, он заберет тебя домой.

- Не хочу я домой. Где Джейк?

Теодор не ответил. Витиевато, по туннову обыкновению, попрощавшись, Лилли начала терять форму, окуталась темно-оранжевым и, раз исчезнув, больше не появлялась, а пришедшего вскоре Хоакина спрашивать не хотелось. Он принес мне другую одежду, молча ждал, пока я разбирала спутанные волосы, молча взял за руку и вывел из круглого домика туннов.

Сновавшие по Усадьбе ко бросали на нас быстрые взгляды. В них чудилась укоризна, и стало жарко и стыдно, что Хоакин ведет меня за руку, как напроказившую маленькую девочку. Я и тогда уже была выше него на целую голову, а он все командовал.

Отказавшись от ужина, я бегом поднялась к себе и завалилась на лежанку, лицом к стене. А ночью меня разбудил тайком пробравшийся в мои комнаты Марио. Мы помирились, и он с гордостью показал светлые полосы на шее - шрамы, оставленные моими ногтями прямо над ровно бьющейся синей жилкой.

Он же рассказал, что Джейка и вправду собирались забить камнями, но Теодор уговорил людей не брать грех на душу, а отдать его Фредерике. Он отобрал меня у Джейка и потащил к туннам, а несчастного иелима люди гнали до самого дома сарпы.

- Никакой он не иелим, - упрямо повторяла я, всхлипывая. - Все ты врешь. Фредерика его отпустит!

Марио расстроенно уставился в стену. Как и все наши, он терпеть не мог Джейка, но и не переносил, когда я плакала.

- Хочешь, - вымолвил он наконец, - мы пойдем завтра к дому Фредерики?

Я отняла мокрые кулаки от зареванного лица.

- С ума сошел?

Он ковырнул стену ногтем. У самой лунки белело круглое пятнышко.