Установление – 1

И тут в его руках вдруг появилось оружие. Мэллоу добавил:

– Мне неизвестно, что такое – нарушение субординации. Я с подобным не сталкивался. Но если здесь кто-либо думает, что может поучать меня, мне придется проучить его в ответ – своими методами.

Ствол медленно повернулся и нацелился на Твера. Лицо пожилого купца с некоторым усилием приобрело нормальный вид, руки разжались и опустились. Он тяжело, с присвистом втянул носом воздух.

Тинтер вышел, и через пять минут от толпы отделилась щуплая фигура. Она приближалась медленно и неохотно, явно деморализованная страхом. Дважды человек оборачивался назад, и дважды недвусмысленные угрозы многоголового чудовища подгоняли его.

– Все в порядке, – Мэллоу повел своим ручным бластером, все еще не вкладывая его в кобуру. – Грун и Упшур, выведите его.

Миссионер завизжал. Негнущиеся пальцы его простерлись вверх, а широкие рукава упали, обнажив тонкие, жилистые руки. Внезапно последовала мгновенная, едва заметная вспышка света. Мэллоу моргнул и снова сделал пренебрежительный жест.

Вопли вырывавшегося из двойных объятий миссионера лились потоком:

– Будь проклят предатель, оставляющий ближнего своего злу и смерти. Пусть оглохнут уши, глухие к мольбам беспомощного. Пусть ослепнут глаза, слепые к невиновности. Пусть навечно почернеет душа, что общается с мраком…

Твер плотно зажал уши ладонями.

Мэллоу передернул свой бластер и отложил его.

– Разойдитесь по своим местам, – сказал он обыденным тоном. – Продолжайте наблюдение в течение шести часов после того, как толпа разойдется. Затем в течение сорока восьми часов нести удвоенную вахту. Дальнейшие инструкции по истечении этого времени. Твер, пойдемте со мной.

Они оказались наедине в личной каюте Мэллоу. Мэллоу указал на стул, и Твер присел. Его приземистая фигура казалась придавленной. Мэллоу саркастически взглянул на него.

– Твер, – сказал он. – Я разочарован. Видно, три года занятий политикой отучили вас от купеческих обычаев. Помните, на Установлении я могу быть демократом, но мой корабль будет управляться так, как я того желаю, одной лишь тиранией. Прежде мне никогда не приходилось обнажать бластер против своих людей, и я бы не сделал этого и сейчас, если бы вы не вылезли вперед. Твер, вы не занимаете официальной должности и находитесь здесь по моему приглашению, и я продолжаю соблюдать по отношению к вам вежливость – но наедине. Однако отныне в присутствии моих офицеров и экипажа я для вас "капитан", а не "Мэллоу". А когда я отдам приказ, в ваших же интересах вскочить с места быстрее, чем рекрут третьего класса, иначе вы окажетесь в трюме в кандалах. Понятно?

Партийный лидер сделал глотательное движение. Он неохотно произнес:

– Мои извинения.

– Принимаю! Не хотите ли пожать мне руку?

Вялые пальцы Твера исчезли в огромной лапе Мэллоу. Твер сказал:

– Мои намерения были искренними. Нелегко выкинуть человека, которого тут же линчуют. Этот управитель или кто он там, с трясущимися поджилками, не сможет спасти его. Это убийство.

– Ничем не мог помочь. Но, по правде говоря, данное происшествие плохо пахнет. Разве вы не обратили внимания?

– На что я должен был обратить внимание?

– Этот космопорт находится в самой глубине сонного, отдаленного района. И вдруг сбегает миссионер. Откуда? Он приходит сюда. Совпадение? Собирается огромная толпа. Откуда? Ближайший мало-мальски населенный город должен быть не менее чем в ста милях. Но они появились через полчаса. Каким образом?

– Каким? – откликнулся Твер.

– А если миссионера доставили сюда и выпустили на нас как приманку? Наш друг, преподобный Парма, был заметно потрясен. Он как будто не имел времени придти в себя.

– Грубое обращение… – пробормотал Твер с горечью.

– Может быть! А может быть, они хотели заставить нас проявить рыцарственность и галантность, глупо защищая его. Он находился здесь, нарушая законы Корелла и Установления. Удержи я его – и это явилось бы актом войны против Корелла, и Установление не имело бы законных оснований защищать уже нас.

– Это… это очень натянуто.

Взревел динамик, опередив ответ Мэллоу.

– Капитан, получено официальное сообщение.

– Немедленно доставить!

Из прорези со щелчком выскочил блестящий цилиндр. Мэллоу открыл его и вытряхнул листок, пропечатанный серебром. Он уважительно потер его пальцами и сказал:

– Телепортировано прямо из столицы. Из личной резиденции Коммдора.

Мгновенно прочитав сообщение, он коротко рассмеялся.

– Так значит, моя идея была натянутой?

Он бросил листок Тверу, добавив при этом:

– Через полчаса после того, как мы выдали миссионера, нам наконец пришло очень вежливое приглашение от августейшей особы Коммдора посетить его – на восьмые сутки ожидания. Я думаю, что мы прошли испытание.

5.

Коммдор Аспер был человеком из народа, по его собственному утверждению. Венчик сохранившихся на его голове седых волос вяло свисал на плечи, сорочка нуждалась в стирке, разговаривал он в нос.

– В этом нет ничего показного, Купец Мэллоу, – сказал он. – Никакой лживости. Во мне вы видите лишь первого гражданина государства. Вот что подразумевает звание Коммдора, и это – единственный мой титул.

Казалось, все это внушало ему необыкновенную радость.

– В сущности, я рассматриваю данное обстоятельство как одну из крепчайших связей между Кореллом и вашим народом. Я понимаю, что вы не меньше нас наслаждаетесь республиканскими благами.

– Именно так, Коммдор, – серьезно сказал Мэллоу, мысленно протестуя против такого сравнения. – Данный аргумент является, с моей точки зрения, весомым доказательством в пользу дальнейшего мира и дружбы между нашими правительствами.

– Мир! Ах! – редкая седая бородка Коммдора задергалась в соответствии с сентиментальными гримасами его лица. – Не думаю, что на Периферии есть кто-либо ближе меня принимающий к сердцу идеалы мира. Я могу сказать откровенно – с тех пор, как я сменил моего знаменитого отца на посту руководителя государства, царивший повсюду мир никогда не был нарушен. Может быть, мне не стоило бы этого говорить, – он вежливо кашлянул, – но мне рассказывают, что мой народ или, скорее, мои сограждане, зовут меня Аспером Возлюбленным.

Взгляд Мэллоу бродил по хорошо ухоженному саду. Вероятно, рослые парни со странным на вид, но явно смертоносным оружием в руках, скрывавшиеся в темных углах, были предосторожностью против него самого. Это можно было понять. Но высоченные, окованные стальными балками стены, окружавшие это место, явно только что были дополнительно укреплены. Неужели столь Возлюбленный Аспер нуждался в этом? Мэллоу сказал:

– Я счастлив, что мне предстоит вести дела с вами, Коммдор. Деспоты и монархи окружающих миров, которым не выпала милость иметь просвещенное руководство, часто не обладают качествами, делающими правителя возлюбленным.

– Какими же?.. – в голосе Коммдора послышались осторожные нотки.

– Такими, как забота об интересах своего народа. Но вы, со своих позиций, все поймете.

Коммдор разглядывал усыпанную гравием дорожку, по которой они не спеша прогуливались. Его заложенные за спину руки поглаживали одна другую.

Мэллоу вкрадчиво продолжал:

– До сих пор торговля между нашими народами страдала от ограничений, наложенных на наших купцов вашим правительством. Конечно, для вас давно стало очевидным, что Неограниченная торговля…

– Свободная торговля! – пробормотал Коммдор.

– Пусть Свободная торговля. Вы должны видеть, что она будет выгодна для нас обоих. У вас существуют вещи, нужные нам, а у нас – вещи, нужные вам. Для неуклонного процветания необходим лишь взаимообмен. Для просвещенного правителя, подобного вам, друга народа – я бы осмелился сказать, представителя народа – не требуется дальше развивать эту тему. Я не буду оскорблять ваш интеллект дальнейшими разглагольствованиями.

– Правильно! Я-то все подметил давно. Ну а вы? – его голос зазвучал жалобным хныканьем. – Ваш народ всегда был таким неблагоразумным. Я одобряю любую торговлю, которую в состоянии поддержать наша экономика, но не на ваших условиях. Я здесь не единственный хозяин, – голос его окреп. – Я – лишь служитель общественного мнения. Мой народ не примет коммерции, несущей с собой принудительную религию.