Установление – 1

Звездолет и Солнце Империи!

Империи! Эти слова буквально впивались в мозг! Прошло полтора века, но Империя все еще существовала где-то в глубинах Галактики. И теперь она снова приближалась к Периферии.

Мэллоу улыбнулся.

9.

"Дальняя Звезда" уже два дня находилась в космосе, когда Гобер Мэллоу, находясь в своей личной каюте, вызвал старшего лейтенанта Дравта и вручил ему конверт, катушку микропленки и серебристый сфероид.

– Спустя час, лейтенант, вы станете исполнять обязанности капитана "Дальней Звезды" до моего возвращения – или навсегда.

Дравт сделал попытку подняться, но Мэллоу повелительным жестом усадил его опять.

– Успокойтесь и слушайте. Конверт содержит точное местоположение планеты, к которой вы направитесь. Там вы будете ждать меня в течение двух месяцев. Если до их истечения вас обнаружит Установление, то моим отчетом о путешествии станет эта микропленка. Если, однако, – и голос его помрачнел, – я не вернусь через два месяца, а корабли Установления вас не обнаружат, вы отправитесь на планету Терминус и вручите там капсулу в качестве отчета. Вы все поняли?

– Да, капитан.

– И ни вы, ни кто-либо из экипажа никогда не должны хоть в чем-нибудь дополнять мой официальный отчет.

– А если нас будут расспрашивать, капитан?

– Вы ничего не знаете.

– Да, капитан.

Разговор закончился, и спустя пятьдесят минут спасательная шлюпка легко оттолкнулась от борта "Дальней Звезды".

10.

Онум Барр был старым человеком – слишком старым, чтобы бояться. Со времен последних беспорядков он жил уединенно, в самом захолустье, с теми книгами, которые он смог спасти из руин. Он ничего не боялся потерять, тем более – остаток своей изношенной жизни, и потому встретил неожиданное вторжение, не моргнув глазом.

– Ваша дверь была открыта, – пояснил незнакомец.

Он говорил жестко, глотая слова. Барр не преминул заметить на его бедре странное оружие из голубоватой стали. В полумраке своей комнатушки Барр также увидел свечение силового поля, окружавшее этого человека. Он устало произнес:

– Нет причин ее запирать. Вам что-то от меня нужно?

– Да.

Незнакомец остался стоять в центре комнаты. Он был крупным, рослым человеком.

– Здесь живете только вы.

– Это место уединенное, – согласился Барр, но к востоку находится город. Я могу показать вам дорогу.

– Попозже. Могу я сесть?

– Если стулья вас выдержат, – сказал старик серьезно.

Стулья тоже были старыми. Остатки былого блеска.

Незнакомец сказал:

– Меня зовут Гобер Мэллоу. Я прибыл из дальней провинции.

Барр кивнул и улыбнулся.

– Ваш язык давно выдал вас. Я Онум Барр с Сивенны – и некогда патриций Империи.

– Так значит, это в самом деле Сивенна. У меня были только старые карты для ориентировки.

– Они, видимо, и вправду старые, раз положение звезд уже успело измениться.

Барр сидел совершенно спокойно, пока его гость смотрел куда-то задумчивым взглядом. Старик заметил, что атомное защитное поле вокруг пришельца исчезло, и горько признался сам себе, что его персона больше не устрашает незнакомцев – и даже, к сожалению (а может быть – к счастью?), его врагов. Он сказал:

– Мой дом беден, и мои запасы скудны. Вы можете разделить их со мной, если ваш желудок справится с черным хлебом и сушеным зерном.

Мэллоу покачал головой.

– Нет, я ел, и я не могу задерживаться. Все, что мне нужно – это объяснения, как добраться до центра здешнего руководства.

– Дать их достаточно легко. Как бы я ни был беден, это ничего у меня не отнимет. Вы имеете в виду столицу планеты или имперского сектора?

Глаза молодого человека прищурились.

– Разве это не одно и то же? Разве это не Сивенна?

Старый патриций медленно кивнул.

– Сивенна, да. Но Сивенна больше не является столицей Норманнского сектора. Ваша старая карта все-таки подвела вас. Звезды могут не сдвигаться с места веками, но политические границы слишком зыбки.

– Это плохо. В сущности, очень плохо. А далеко ли новая столица?

– Она на Орше II. В двадцати парсеках. Ваша карта укажет вам. Насколько она стара?

– Ей сто пятьдесят лет.

– Такая старая? – старик вздохнул. – С тех пор история развивалась бурно. Вы хоть что-нибудь о ней знаете?

Мэллоу покачал головой. Барр сказал:

– Вы счастливец. Для провинций это были тяжелые времена, исключая правление Станнелла VI, а он умер пятьдесят лет назад. С тех пор – мятежи и гибель, гибель и мятежи.

Барр остановился, не желая показаться слишком болтливым. Жить здесь было одиноко, и так мало представлялось случаев поговорить с кем-либо.

Мэллоу сказал с неожиданной резкостью:

– Гибель? Да? Вы говорите так, словно провинция оскудела.

– Возможно, не в абсолютном смысле. Физические ресурсы двадцати пяти первоклассных планет исчерпаются не так-то быстро. Однако в сравнении с изобилием прошлого века мы давно катимся под гору, и нет никаких признаков поворота вспять – во всяком случае, пока. А вы-то зачем всем этим интересуетесь, молодой человек? Вы – сама жизнь, взор ваш сверкает!

Торговец чуть покраснел: эти потухшие глаза, казалось, слишком глубоко заглянули в его собственные и улыбнулись увиденному там. Он сказал:

– Послушайте, я – купец издалека, с края Галактики. Я нашел разные старые карты и путешествую в поисках новых рынков сбыта. Естественно, рассказы об опустошенных провинциях меня беспокоят. Нельзя получить деньги в том мире, где денег нет. Как насчет Сивенны, к примеру?

Старик подался вперед.

– Я не могу сказать. Может быть, она на что-то годится и сейчас. Но неужто вы купец? Вы больше похожи на воина. Вы не убираете руки с оружия, а на вашей скуле заметен шрам.

Мэллоу мотнул головой.

– Там, откуда я прибыл, не очень-то много законности. Драки и шрамы входят в накладные расходы купца. Но драки имеют смысл только тогда, если по завершении они приносят деньги, и я бываю особенно рад, если мне предоставляется возможность получить их без драки. Так найду ли я здесь достаточно денег, чтобы оправдать драки? Поскольку, кажется, ввязаться в драку здесь легче легкого.

– Вы правы, легче легкого, – согласился Барр. – Вы можете присоединиться к остаткам войск Вискарда среди Красных Звезд. Правда, я не знаю, посчитаете ли вы это драками или пиратством. Или же вы можете примкнуть к нынешнему милостивому вице-королю – милостивому по праву убийства, грабежа, насилия, и по слову мальчишки-Императора, которого с тех пор заслужено прикончили.

Высохшие щеки патриция порозовели. Его веки опустились, потом глаза сверкнули вновь.

– Вы как будто не очень дружелюбно настроены по отношению к вице-королю, патриций Барр, – заметил Мэллоу. – А что если я один из его шпионов?

– Ну и что? – горько произнес Барр. – Что вы можете у меня отобрать?

Он обвел иссохшей рукой пустые стены разваливающегося домика.

– Вашу жизнь.

– Она легко покинет меня. Она уже пять лет медлит со мной расстаться. Но вы не из людей вице-короля. Будь вы одним из них, даже сейчас инстинкт самосохранения не дал бы мне вымолвить и слова.

– Откуда вы это знаете?

Старик усмехнулся.

– Вы, оказывается, подозрительны. Серьезно, держу пари – вы думаете, что я стараюсь втянуть вас в заговор против правительства. Нет, нет. Я покончил с политикой.

– Покончили с политикой? Разве человек может с ней покончить? Какими словами вы описывали вице-короля, дайте вспомнить. Убийства, грабежи, и так далее, и тому подобное. Вы не оставляете впечатления объективного человека. Вовсе нет. Нет, коли вы утверждаете, что покончили с политикой.

Старик пожал плечами.

– Воспоминания жгут, когда они подступают внезапно. Слушайте и судите сами! Когда Сивенна была столицей провинции, я являлся патрицием и членом провинциального сената. Мой род стар и почтенен. Один из моих прадедов… Нет, это неважно. От былой славы мало проку.

– Полагаю, – сказал Мэллоу, – произошла гражданская война или революция.