Сайт двойников

— Знаешь, сынок, по-всякому было. Порою задумаешься, так и не жалко тех атрибутов, коих мы лишились. Старики чуть что, так сразу на колбасные цены переводят, уже забыв, какие очереди выстаивали за одной палкой. Да и та не всегда доставалась. Уж больно много глупого и тупого в той жизни было. Тупые запреты, глупые указы. Как бы без мата и культурно выразиться: сплошная дурость и сумасбродство чинов. Партия — наш рулевой. Слава КПСС. На каждом заборе кричали, что будем жить при коммунизме. А сами и капитализм толком построить не сумели. Ну, а с другой стороны, так это вот только сейчас более-менее, немножко уравновесилось. А пережили всего столько, что и вспоминать кошмарно.

— Представляю, как все сложно приходилось ломать. Ведь не корректировка курса, как говорят в авиации, а переход на новую трассу с новыми параметрами.

— Да, переход. И не пешком, а галопом с перескоками и перелазами через препятствия. Штанов порвали уйму, шишек набили, растеряли остатки, что имели. Особенно в этих газетах и по телевидению, так хоть ты не включай и не читай. Раньше мы про то, да про все и слыхом не слыхали, и ведом не ведали, вот и жили тихо, как в теплом болоте. А тут махом, как взвали сразу такой поток информации со всей этой буржуйской примесью, что и деваться не знали, куда от нее. Мы же в России не можем как-нибудь тихо, равномерно и по капельке. Так рванули к гласности и к самому капитализму, что и сердечко не у всех выдержало. Потеряли многих и много.

Шок Сергей пережил тяжелейший. И не потому, что много перемен и новизны, а просто такая масса информации требует усвоения и переваривания. Ведь жизнь начинать придется с нуля, словно вчера родился. Исчезли навсегда товарищи, возникли господа, ваша честь, попы с их узаконенными проповедями. И все по закону, по правилам. То, чего в газетах даже с намеком нельзя было произносить, теперь на каждой странице и по несколько раз. Даже с картинками и чуть ли не матом.

Ну, хорошо, черт с ним, с этим социализмом и с этими лозунгами, что больше обещали, чем исполнялось. За это спасибо тете Дусе, что сумела немного ввести в этот период с его особенностями. Но как бы теперь самому свыкнуться с особенностями новой жизни. Если она получится. Пока перспективы кошмарные и дерьмовые. Совершенно не планировал он доживать даже в новом мире остатки своей жизни в тюрьме. Необходимо доказывать и убеждать в своей невиновности. Сумел же он убедить тетю Дусю в своей непричастности к этому гнусному убийству. Тем более, что на него работает, как сказала тетя Дуся, платный адвокат.

Обязательно при первой же возможности верну все деньги маме, которые она потратила на его защиту. Если защита удастся. Нет, она обязательно удастся, иначе тогда и такое спасение трудно назвать нужным в этой жизни, бесполезным. И Сергей считает возможным защищаться самому. Вот только как он это будет делать — пока не определился. Объяснять на суде при народе свою полную непричастность этого Сергея — по меньшей мере, глупо и смешно. Во-первых, придется отказаться от родных и близких, которые так неожиданно объявились в этом мире. Он тогда просто не нужен будет им, если станет вдруг не их родным сыном, не отцом и не мужем.

Зато посмеемся над обвинением. Оно будет выглядеть жалко и нелепо, что так глупо прозевали и просмотрели подмену обвиняемого. Уж им-то точно никакого снисхождения ждать не придется. Влепят по полной. Ну, и хорошо, так решил Сергей, поскольку в тюрьму его еще не завтра отправляют. Встретимся с адвокатом, поприсутствуем на суде, а потом, и решать будем, как и чем обороняться. Но в одном он был твердо уверен, что сумеет доказать непричастность Сергея к убийству стариком. Зато такими выходками он обеспечит следствие железным глухарем.

Но чувства жалости в его сердце в таком тонком и деликатном вопросе не найдут приюта. Он не для того проделал этот сверхъестественный скачок во времени и пространстве, чтобы повести из жалости и уважения к следствию остатки жизни в заключении. Да еще в какой! В будущей. Даже любопытно глянуть хотя бы одним глазком на этот перевернутый мир. В камере такой возможности предоставлено не будет. Здесь кроме баланды и параши, которые мало чем отличаются от тех того мира, он ничего лицезреть не сумеет. Но ведь ужасно хочется.

Его вели к адвокату. Как арестанта, как особо опасного преступника. Но, чем же сможет помочь ему, нанятый за деньги, защитник. Сергей совершенно не планирует открываться перед ним. Сейчас, когда в мозгах сложилась некая определенность с окружающей обстановкой, и Сергей получил необходимый минимум информации об этом мире и о самом себе, он бы и перед тетей Дусей не стал бы так сильно откровенничать и полностью разоблачаться. И вовсе не из-за страха перед будущим и ожидающим осуждением. Он никому и ничего больше про себя не станет рассказывать, чтобы в лице слушателей не выглядеть чокнутым. Все равно никто ни за что ему не поверит лишь только из-за того, что сие невозможно и недопустимо к существованию. Только больное воображение в состоянии сочинить такое оправдание.

Но в тот первый день он и сам был напуган и ошарашен. Хотя, если не лукавить перед самим собой, то и сейчас еще в голове много тумана и качки. Но тот факт, что не одни мысли и подсознание, а и само его любимое туловище трансформировалось в этот мир — не подлежит сомнению и доказано самой тетей Дусей. И это внушает надежду и наводит на определенные мысли в будущей защите. Сергей любил свое спортивное тренированное тело. Он не был ярым сторонником спорта, но уважал физкультуру и спортивные игры, участвуя от имени летного отряда в соревнованиях и спартакиадах, как городских, так и аэрофлотских между отрядами и управлениями.

И не успел в аэропорту открыться такой экзотический клуб каратистов, как Сергей оказался там среди первых. Он не планировал становиться специалистом в этом новом виде спорта, но азы осваивал с удовольствием. Так что, с тем Сергеем, которого он так загадочно и без ведома их обоих, подменил, никакого сравнения и ни по каким параметрам. Однако, как сказала тетя Дуся, у этого придурка здесь имеется красавица жена и трое великолепных детишек. Это громаднейшее богатство. И отказываться от него Сергей вовсе не собирается. Мало ли куда залетел их этот папаша-муж.

Если уж случилось такое, что некто сверху задумал поменять их местами по причине поразительного сходства, то так тому и быть, поскольку сия награда заслуженная. Ведь за такие деяния предусмотрена смертная казнь, которую, по словам тети Дуси, здесь заменили пожизненным заключением. Это тому Сергею. А этот не заслужил, стало быть, как смерти, так и осуждения. Он еще в этом мире лишь успел появиться. И поскольку его ангел не допустил погребения под обломками вертолета, то пусть теперь подсказывает, как избежать моральной смерти. Жизнью тюремное существование назвать трудно и невообразимо.

И вдруг Сергея охватила та страшная мучительная тоска, что нападает на него почти ежедневно от воспоминаний тех последних мгновений перед смертью. А вдруг, чем черт не шутит, и ее, его любимую девочку, зашвырнула эта неведомая сила в этот мир, не позволив незаслуженно погибнуть под грудой металла. Нет, нет, такое невозможно, так как пришлось бы подыскивать необходимую замену. И чем же мог провиниться тот невинный ребенок, вместо которого хочется увидеть Маринку? Да, она была моей Маринкой, потому мне так хочется. Но ведь и эта гипотетическая девочка, ни в чем не успела провиниться.

Такой маленький ребенок не мог свершить того ужасного и страшного, от чего хотелось бы желать ему смерти. Пусть случится лучше так, что с помощью некоего сверхъестественного чуда выживет она среди того катастрофического апокалипсиса. Ну, избавь меня господь, или ты, что так пошутил надо мною, от этих нечеловеческих мук и сообщи, что моя милая девочка жива и счастлива. Она сильная, она справится со всеми трудностями, сумеет победить человеческое равнодушие и бездушие. Только не убивай. Я так хочу желать ей жизни и удачи.

— Здравствуй, Сергей! Я вижу, ты хорошо уже себя чувствуешь и вполне способен адекватно реагировать на мои предложения. Ну что, сразу и приступим к рассмотрению новой стратегии?