Побег

- Прямо сейчас, - сказал он себе. - Тут и гадать нечего.

Что мы могли выбрать? Только Тенар. Две сотни народу, кой-какие рейсы, и учти: все жестяночки, Майхова компания. Должен был поспешить. Небось сидел, дни по пальцам считал. Ох, паршиво!

- Майх, - сказал он вслух. - Знаешь, что я дурак?

- Пока не замечал. А что?

- Здесь... на станции, как нас можно найти?

- Никак, - ответил Майх спокойно. - Только, если полезем в группу жизнеобеспечения. Ну, и на выходе, конечно, - сверки на право пользования скафандрами.

- А мы имеем право?

- Да. Зарегистрированы по группе контроля.

- Ты придумал? Молодец!

- Твоя наука, - так же спокойно ответил Майх.

Гордость и печаль: как бы мы с тобой работали! И сразу: нет, нельзя тебе в нашу грязь... затопчут.

- А нас, похоже, уже ищут.

- Кто?

- Контроль космический, кто еще?

- Прощальный подарок того красавчика?

- Догадался?

- Он честно предупредил.

- Говорю же: я дурак!

- Брось, Хэл! Пока мы летели, он ничего не мог: тогда надо всех убивать... как наших.

- Да, уж это был бы шум - так шум!

- Хэл, но ведь это только предположение?

- Как сказать, малыш. Я на чутье не грешу. Раз уже спина взмокла...

- Когда они узнали?

- Вчера или сегодня. Скорей, вчера.

Майх подумал немного и сказал - словно о пустяке:

- Тогда где-то послезавтра. Лен говорил: полный набор. Пока контракты сверят... по идее, сюда без контракта не попасть.

- А медицина? Отдел регистрации?

- Медики к своим машинам никого не подпустят, а по регистрации ясно только, что мы есть. Значит, искать будут. Ходить, смотреть... ну, по расходу кислорода, конечно, попробуют просчитать.

- Успеваем?

- Нет, Хэл. Засекут, едва наденем скафандры. А поверхностные перемещения регистрируются. Исчезнем у Лена...

- Да, твоя правда. Конец тогда Лену. Нельзя. А что можно?

- Проверить, - спокойно сказал Майх. - Подождем Лена.

Испугался Лен. Виду не подал, а глаза забегали, и ладони вспотели Хэлан приметил, как он украдкой вытер их о колени. А голос нормальный:

- С чего взяли?

- Вычислили, - легко ответил Майх. - Надо бы проверить.

- Как?

Майх только улыбнулся. Смотрел с улыбкой ему в глаза, и Лен тоже улыбнулся через силу.

- Ну, проверим. А если?..

- Тогда сами будем уходить.

- Как это?

- А спасатели?

Хэлан быстро взглянул на Майха: спасатели - это что-то новенькое.

- Кончай треп! - угрюмо сказал Лен. - Сам получил, сам и отправлю.

- Нет, Лен, - тихо сказал Хэлан. Добрая такая печаль: еще один хороший человек на пути. Словно судьба раздобрилась напоследок, и отсыпала щедрую горсть того, чего не додала до сих пор. - Нельзя. Сам понимаешь: если сигнал, за поверхностными перемещениями особо следят. Погоришь и дружка подведешь.

- К-какого дружка?

- Ну, который в наблюдении. Он же тебя до сих пор покрывал?

- Откуда взял?

- Вычислил, - ответил Хэлан без улыбки.

- Хорошо считаете... математики! А вы случайно...

- Нет, - спокойно сказал Майх. - Ты это зря, Лен.

Снова они долго глядели друг на друга в глаза, и Лен, наконец кивнул.

- Поверим. Сколько ж это у нас?

- Не меньше двух дней.

- Спо-окойные вы парни! "Не меньше", говоришь?

- Ничего, Лен! А из ваших спасателей Хафти никто не кончал?

- А что?

- Я в Хафти учился.

- Понятно, - сказал Лен. - Ну что ж, может быть. Может быть.

Лен ушел ночью. Хэлан проснулся, почуяв движение, лежал и глядел, как тот спешно влазит в комбинезон. Как-то пусто, равнодушно было внутри. Пусть здесь другой закон и другие люди, да я тот же - старый волк-одиночка, и ничего тут не поделаешь. Лезешь сквозь жизнь, как сквозь чащу, ушки на макушке и зубы наготове: сегодня жив, а завтра - посмотрим. Всю жизнь... Он вдруг подумал, как нелепа и безрадостна была его жизнь и удивился. Почему? Жизнь, как жизнь, всего хватало, даже любовь была. Ненадолго, правда. А ты чего хотел? Молодая, красивая... словно, бабочка на рукаве посидела. Теперь-то знаю: на славу прилетела, на газетный шум. Как раз Кровавого взял... самое, считай, знаменитое дело. Прилетела и улетела, а потом Дел... Черт его знает, даже не сержусь. Вроде так и надо: в спину стрелять. Просто других уже не подпускал. Спину берег. На минутку он пожалел себя: никому не верил, от всех закрылся, думал: так и надо, чтобы я был один, а ведь как хорошо, когда не один.

Лежал, слушал тихое дыхание Майха и думал... нет, знал: выпутаемся. Помогут. Как-то странно это было... не по жизни. Не из страха, не из корысти - просто потому, что здесь иначе нельзя. Потому, что это Космос, все живое с Планеты давно сюда ушло.

И все-таки это было странно. Так странно, что он заставил себя думать о другом. О будущем. Тоже глупо, что ни говори. Смерть в затылок дышит, а он туда же: "будущее".

- Ну и что? - сказал он себе. - Лапки задрать? Врешь!

Жить хочу. В первый раз себя человеком чувствую. Понравилось.

Никого я вам не отдам. Ни себя, ни Майха, ни тех двоих на корабле. Правда, до корабля еще доберись... Ничего! Не загнемся - так пробьемся... а дальше? Какие тут варианты? Погибнуть всей шайкой. Смыться, черт знает куда. Пробиться обратно на Планету - вчетвером. Сыграть в такую игру, чтоб выиграть... ну, жизнь хотя бы. Все? Все. Первые три сразу к черту. Умирать не стоит, улетать не хочу, вчетвером на планете не спрячешься. Сыграть?

А с кем?

Единственная зацепка и единственный факт: они перебили экипаж "Звезды" и они не подключили к этому делу армию. Ну, экипаж и беготню за Майхом по третьему индексу - это мы в один карман. Страх. Боятся корабля.

Почему? И даже очень. А вот армия... Когда ее не подключают? А собственно, что она такое? Он даже сел, так нелепа была эта мысль. Есть вещи очевидные, данность, так сказать. У меня - нос, а у государства армия. Так ведь зачем нос всякий знает, а зачем армия? Полтора миллиона накормленных, обученных, вооруженных... А военный флот? Чертовы вопросы, посыпались, как из прохудившегося мешка, и каждый прикладывает так, что глаза на лоб лезут. Грузовой флот. Пассажирский флот. Корпус космических разведчиков. А Военный зачем? С пришельцами воевать? Так о них, до сих пор, вроде, никто и не думал. Почему у военных особый отдел называется контрразведкой? "Против разведки", значит? А откуда разведка, если один Мир, одно государство, один народ?