Млечный Путь №1 (1) 2012
Млечный Путь №1 (1) 2012 читать книгу онлайн
Определить направление этого издания довольно трудно, поскольку есть в нем, кроме художественных текстов и публицистики, традиционных для литературных журналов, еще и научно-популярная страница. Читатель найдет здесь обзор новостей науки – «Наука на просторах Интернета». Опубликованный материал не только сообщает о новостях в самых разных областях современной науки, но достаточно подробно рассказывает о достижениях и, что важно, в статье даны ссылки на конкретные страницы в интернете, где можно найти более подробные сведения. Новости науки «на просторах интернета» предполагается публиковать в каждом выпуске журнала. Во втором номере «Млечного Пути» анонсирована научно-популярная статья об известном математике Пименове.Публикация в первом номере эссе Станислава Лема «Размышления о методе» (впервые переведенное на русский язык) также выделяет «Млечный Путь» из потока литературно-публицистических журналов. Замечательный польский фантаст размышляет не только о том, как пишет сам, – это еще и далеко не тривиальный взгляд на литературное творчество в целом. Читателю приоткрывается творческая кухня Лема – оказывается, начиная писать «Солярис», Лем загадал сам себе загадку странного разума и сам пытался ее решить на протяжении всей повести. Написав первые страницы будущей повести, Лем даже не представлял еще, что именно обнаружил Крис Кельвин, прилетев на станцию «Солярис». В «Солярисе» блестяще разгадал собственную загадку, а вот загадку странных трупов в повести «Следствие» писатель разгадать не сумел, в чем откровенно и признался в своем эссе, которое опубликовано впервые (перевод сделан по рукописи).Чрезвычайно интересен опубликованный в первом номере «Млечного Пути» фантастический рассказ Эдварда Митчелла «Эксперимент профессора Шванка». Творчество Митчелла (1852–1927) совершенно не известно российскому читателю, а между тем, написав за всю жизнь десяток научно-фантастических рассказов, Митчелл в каждом из них открыл, по сути, новое направление в фантастике. Он первым за десять лет до Герберта Уэллса писал о путешествии в прошлое на машине времени («Часы, которые шли назад»). Раньше, чем Уэллс, американский фантаст писал о человеке-невидимке («Прозрачный человек»). В опубликованном в «Млечном Пути» рассказе впервые в фантастике поднята тема пересадки сознания от одного человека к другому. Митчелл был первым, кто писал о симбиозе человека и машины («Человек без тела»), о будущих компьютерах («Самый способный человек в мире»). «Млечный Путь» открыл для российского читателя очень интересного автора, чье творчество повлияло на развитие всей западной фантастики.Не оставлена без внимания королева фантастики – НФ. Она достойно представлена «главным блюдом» номера – повестью главного редактора журнала Павла Амнуэля «Свидетель».Фантастики в первом номере «Млечного Пути» много, но это все же – не журнал фантастики. Как и не научно-популярный журнал. Хотя на страницах «Млечного Пути» есть и фантастика, и наука.«Перед вами не журнал фантастики, хотя большая часть текстов первого номера – фантастика, – сказано в редакционном предисловии к первому номеру. – Это не журнал детектива, хотя мы любим классический детектив и будем публиковать лучшие произведения этого литературного направления. Это не журнал литературного мейнстрима, хотя и это направление найдет, конечно, место на наших страницах.Реалистические произведения и фантастика, детективы и мистика. Произведения русскоязычных авторов и переводы. А также критические материалы, эссе, обзоры, научно-популярные статьи и размышления о современной науке. Многообразный мир современной художественной и научно-популярной литературы «в одном флаконе» – таким мы видим наш журнал. «Млечный путь» – наша литературная Галактика во всем многообразии звезд больших и малых, постоянных и переменных, вспыхивающих и уже погасших. Магнитные поля литературных пристрастий и галактические литературные скопления и течения…»
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
– Что случилось? – шепотом спросил Пацан, оглядываясь на грозного человека.
– Выселили, – ответил Борис. – Сволочь начальник! Дал бы еще хоть пару недель, до весны…
– Пожалуйста… – Пацан был готов зарыдать. Оставаться на ночь на морозе ему было просто страшно.
– Кто такой? – сердито спросил начальник жилконторы. – Документы есть?
– Беспамятный он, – ответил Борис. – Больной человек.
Пацан молча принялся помогать Борису.
– Ладно, – внезапно сказал человек в черном пальто. – До тепла – живите. Только смотри у меня, Борька, чтоб ни блох, ни крыс… Только раз кто-нить пожалуется – сразу в ментовку сдам.
Борис изумленно икнул. Черное пальто важно направилось в подъезд.
– Ну, Пацан, благость на тебя спустилась, – проникновенно сказал Борис. – Чудо воистину.
Вещи пришлось таскать обратно. Ночью Пацан не спал – уставившись в грязный потолок, шептал молитвы и улыбался.
Утром в подвал робко постучали. Борис, сердито ворча, сполз с топчана и открыл дверь. На пороге стояла женщина – немолодая, но еще красивая, испуганно-удивленная. Она увидела заросшего щетиной Бориса и прижала к щекам ладони. Он тоже остолбенел.
– Боря… – сказал женщина срывающимся голосом. – Боря… Боже мой… Какой ты стал…
– Ты… как меня нашла? – хрипло спросил Борис. Пацан видел, как он тщетно пытается пригладить всклокоченные волосы и застегнуть пуговицы на поношенном пиджаке.
– Люди видели, сказали, – женщина с жалостью оглядела его с ног до головы. – Пойдем, Боря. Домой пойдем.
– Так ты – что ж… За мной пришла?
– Пошли-пошли, – повторяла она.
– Пацан, это жена моя, – сказал Борис. – Простила.
– Это ж здорово! – ответил Пацан застенчиво. – Услышал-таки Бог! Услышал!
– Я тебя, Пацан, заберу, – торопливо говорил Борис, натягивая стоптанные сапоги. – Только вот сам устроюсь и тебя сразу заберу. Ты начальника не бойся – сказал, что до весны жить можно, значит можно…
– Удачи тебе, дядя Борис…
Дошли молитвы! Борис ушел, а Пацан сорвался из подвала и помчался в церковь.
«Боженька! Благодарю тебя!»
Блаженство плескалось в нем. Бог услышал молитвы. Какой-то бродяжка без памяти обратился к нему, и он услышал! Мало того – исполнил желание!
«Боженька! Куда мне направить стопы свои?»
Какой-то служка подошел к нему и спросил:
– Бродяга? Голодный?
Пацан кивнул.
– Пошли, есть работа. Накормим и одежду дадим.
«Боже милосердный! Ничего не пожалею… Пусть все будут счастливы!»
За спиной вырастали крылья…
Благослови, Боже, все живое на земле…
Все может Господь! И меня он слышит! И я… Бог!
На глазах изумленных прихожан он упал на колени перед иконами и принялся истово молиться.
– Блаженный, – сказал кто-то.
Он не слышал. Невиданная сила поднимала его над землей… Он ступал ногами по облакам, вдыхал ароматы рая… Все могу. Бог мне помогает.
«Боженька! Дай мне власть! Позволь мне даровать рабам твоим благости и свет! И буду я, как ты, отче наш…»
Пацан парил в воздухе. Но чем выше он поднимался, тем горячее становился воздух. Пацан величественно взмахнул рукой и приглушил солнце, чтоб не жгло лицо… Все могу!
– Боже, всем – счастья! Всем!
Лететь было легко. Прихожане падали на колени перед ним, батюшка перекрестился…
– Ангелам я подобен!..
И в следующую секунду кто-то схватил Пацана за руки, скрутил и швырнул на Землю.
– Я же говорил – власть это соблазн, – сказал мне Он. – А ты – бытие определяет сознание, бытие определяет…
– Но у меня почти получилось! – уныло сказал я, мелкий бес, возомнивший себя Богом. – Я ж людям надежду вроде как дал…
– Дал… – передразнил меня Он. – А дальше – что? Чудеса творить – это каждый ангел и бес может, только чудеса разного качества. Тебе дали шанс, ты опять – за свое. Не быть черному белым.
– Может, трудотерапию попробовать? – заискивающе спросил я. Ну, не хотелось мне назад, в ад кромешный, в это пристанище униженных, оскорбленных и стенающих. Лучше уж на Земле, голышом по улицам бродить.
– Трудотерапию? – переспросил Он. Я ему уже надоел. Все мои теории в прах рассыпались перед его аргументами. – Ну ладно…
…Кто я? …Где я? Я слышу звуки, вижу свет, чувствую холод…
Кто-то сует мне в руку кайло.
– Пошли, хорош прохлаждаться… – говорит сиплый голос. – Здесь рудник, а не курорт.
Громко гогочут огромные бородатые мужики… Один из них грубо пинает меня под зад… «Боже! Благослави этих людей!»
Александр и Дэн Шорины Муза
– Ты чего смурной, Игорек? Через два часа – море!
Улыбка соскучившегося без общения водилы делала его похожим на хомячка, набившего защечные карманы зерном.
– Ну и где оно, море? Пять тыщ километров ехал, чтоб увидеть, – спросил я.
Я втюхал ему байку, что никогда не видел моря, дабы настроить водилу на лирический лад. Лирик-хомяк. Прикольно, да? И он повелся: начал рассказывать о том, какое оно – море. Да так вкусно это у него получилось, что я поневоле заслушался:
– …ворочается, как большое животное.
Мне понравилась метафора, и я поддержал:
– Животное, которое хочет сожрать Землю… – и тут же осекся, почувствовав неуместность своей буйной фантазии.
Но он ничего, нормально так отреагировал:
– Ага, хочет. И злится, штормит, когда не получается…
Пока водила болтал, мысли мои обратились к литературе. Для чего я взял с собой КПК-шку – маленький портативный комп? Ясень пень: чтобы в любых походных условиях не прекращать писать. Но писатель предполагает, а время – деньги. Как раз отсутствие последних и вынуждало меня последние десять дней ночевать в палатке, минуя города, еду готовить на костре и кормить собой комаров. Блин, девушкам путешествовать намного проще: и покормят, и напоят, и… Впрочем, это уже лишнее – у них свои проблемы. У меня, конечно, проблем тоже набралось за эти десять дней, хоть роман пиши. «Из жизни автостопщика»… А что, это идея!
Так, на фиг все идеи. Мне сейчас необходимо выйти из походного состояния. Обналичить кредитку. Снять комнату с видом на море. Помыться, постираться. Въевшийся в одежду запах костра раздражал меня в последние дни не меньше, чем комары. Путешествие грозило оказаться испорченным, даже толком не начавшись. И как первобытные люди умудрялись существовать под открытым небом? Во всяком случае, понятно, почему они, в итоге, создали цивилизацию.
И снова водила прервал мои размышления:
– Да ты не слушаешь совсем, паря! Вон, оно море-то. Глянь в окно!
Я посмотрел. Животное оно не напоминало – просто серо-голубая полоска, притаившаяся у горизонта. Но на душе стало веселее: я добрался, я все-таки добрался!
Говорят, все южные города чем-то похожи. Размеренное течение жизни, местные жители, свысока глядящие на туристов, громоздкие пансионаты, соседствующие с неказистыми домишками, которые того и гляди развалятся под напором ветра. И пляжи, пляжи, пляжи… Чтобы отыскать банкомат, пришлось протопать пару километров, и каждый новый квартал был как две капли воды похож на предыдущий. В какой-то миг мне даже показалось, что я брожу по кругу, но нет, море все время было по левую руку. Я устал. После лесной жизни город казался серым, однообразным и бесполезным: здесь негде разбить палатку и развести костер. За две недели я совсем отвык от цивилизации.
Прохожие бросали на меня косые взгляды. Взлохмаченный, небритый, пропахший костром и лесом, я ничуть не походил на среднестатистического туриста. Впрочем, баба Лиза, у которой мне порекомендовали остановиться, только скользнула оценивающим взглядом и коротко назвала сумму. Я нахмурился. По словам моих знакомых, в прошлом году стоимость комнаты у бабы Лизы была поменьше. Однако прежде чем начать торговаться, я решил посмотреть на жилье. И расцвел, забыв о деньгах!
– Вход отдельный, до пляжа – двести метров… – ворковала она, стараясь получить свои деньги.
А я просто млел. Между двухэтажным деревянным домом и сараюшкой, в которой мне было предложено жить, лежал широкий – метров тридцать – двор, наполненный терпким с кислинкой запахом моря. Во дворе раскинулся абрикосовый сад, крупные налитые солнцем плоды считались здесь обычным делом, как в средней полосе яблоки. От покосившегося столба к сараю шли провода – значит, здесь есть электричество. Чуть в стороне, у входа – летний душ с прислоненным к нему выгоревшим шезлонгом. Внутри сарая стояла широкая пружинная кровать, тумбочка и письменный стол, на котором предыдущие жильцы, скорее всего, просто обедали. Я собирался трапезничать в самом дешевом кафе, поэтому письменный стол будет мной использован по его прямому назначению. Как подставка для КПК. Я готов был расцеловать эту самую бабу Лизу, ведь здесь я буду творить!
