Именем мрака (СИ)

Несчастными животные не выглядели, но все равно обрадовались знакомым людям, зафыркали, тычась шершавыми губами в руки. Джин достала несколько кусков хлеба и разделила их по справедливости между всеми четырьмя. Джей проверил воду в кадушках, зерно в торбах, поглаживал умные морды, бормотал что-то ласковое, потом пролез за выгородку, почесывая довольно сопящих животин, проверил их состояние, удовлетворенно сообщил Джин:

- Они в неплохой форме. За время рейса отдохнут, так что повезут нас с большой охотой. Тем более, что в Империи гораздо более теплые зимы. Ну, зверюги, отдыхайте, пока есть возможность. Завтра возьму гребень, расчешу шерсть.

Кипы морской травы, брошенные на пол, служили животным как подстилка, так и профилактически, для избавления от паразитов. Лошади эту водоросль не ели, кроме как с великого голода. В трюме неожиданно возник Гонамус, который тащил животным охапку соломы.

- Вы не волнуйтесь, - сказал болтун, - Я за ними ухаживать сам вызвался. Я животных люблю, в деревне вырос. Ребятки, дядя Гонамус вам соломки пожевать принес. Одно зерно-то есть не стоит. Оно конечно питательное, но и только.

- Откуда на корабле солома? - удивилась Джин. Гонамус хитро ухмыльнулся:

- Мы же стеклянные изделия везем. Бутылки, вазы всякие. Они как раз соломой и переложены. Я по чуть-чуть из корзин надергал, никто и не заметит. А еще приносил им объедков от вчерашнего ужина, их целая бадья набралась. Не дураки лошади, слопали все подчистую.

- А им не вредно? - с сомнением просипела Джин. Гонамус расхохотался:

- Что вы! Северные варвары почти всю зиму своих коней так кормят. А то еще похлебку из старой, сорной крупы им сварят и эту теплую похлебку дают. К нам пленных пригоняли, они все норовили к живности устроиться. В лошадях они понимают. Вот и я это дело перенял. Я же любопытный, как увижу что странное, так не отстану, пока не растолкуют, зачем да почему. Зерно-то лежит, и пусть себе полежит. Не испортится. А обьедки всякий вечер остаются, - практично сообщил он, - А варвары еще говорили, что похлебка эта и объедки вообще лучше перевариваются и оттого их нужно меньше. Но в неприычных к такой еде конских желудках пусто, поэтому я даю потом и соломы, и немного зерна.

Лошади от нового подношения не отказались, захрумкали соломой.

- Разъедятся они к концу рейса с твоим уходом так, что шевелиться не смогут, - предположил Джей, - И уж точно разбалуются выше всякой меры.

Джин фыркнула. Они кивнули Гонамусу, который, продолжая болтать с животными, принялся наводить чистоту в загонах и поднялись в каюту, которую им выделил капитан Пербуз.

Каюта была чуть больше, чем на "Духе капитана Эль-Арду", здесь так же имелась двойная койка, вместо удобств имелся вместительный ночной горшок, установленный в специальное сиденье с откидной крышкой, которое обычно служило стулом. Был небольшой иллюминатор, толстое стекло которого обрамлялось немного ржавой железной окантовкой. Еще в каюте был небольшой откидной стол, над которым имелась полочка для всякой мелочи. В темное время суток каюта освещалась свечой, укрепленной в специальном приспособлении на стене. Джин заинтересовалась этой приспособой. Выглядело осветительное устройство так - от стены отходил толстый латунный стержень, который заканчивался полукруглой рогулькой. Рогулька держала кольцо, от которого под прямым углом отходила ось, в центре которой был закреплен подсвечник. Чтобы он не переворачивался, снизу имелся внушительный груз в виде латунного шара. Таким образом, как бы не болтало корабль, свеча при помощи карданного подвеса всегда оставалась вертикальной.

Джин достала из багажа меховое одеяло и расстелила на нижней койке. Вздохнула, глядя, как Джей встряхивает и укладывает одеяло на верхней:

- Может быть, поговорим про наши планы?

- Я могу показаться параноиком, но пока что - нет, - покачал головой он, - Пока что мы просто движемся из пункта А в пункт Б. Этот участок пути несколько длиннее и однообразнее остальных. Я расскажу часть своих планов тогда, когда мы пройдем портал.

- Далеко от порта до него? - спросила она, залезая на верхний ярус.

- Приблизительно триста километров. Но у нас же есть наши лошади, - напомнил он, - Так что, думаю, мы доберемся до нужного места на третий или четвертый день. Трактиров по пути почти нет, два в начале, третий - храм богини Нейс. Потом придется ночевать на земле. Это не очень страшно - зима там мягкая, наверное, даже трава зеленая. Зато летом жара фантастическая.

Джин хмыкнула, слушая, как ветер свистит в снастях корабля и его пузатый корпус с журчанием расталкивает воду. Вызвала на виртуальный дисплей карту Ахайя. На палубе пробил судовой гонг, вахтенный выкрикнул:

- Шестая стража! Курс - зюйд, скорость девять с половиной узлов, облачно, горизонт чист!

Джин тихо вздохнула, привычно вызвав на опушенные веки тактическую информацию о мире, в котором они находились. По виртуальному экрану потек текст:

"Ахайя, - заповедный мир на среднефеодальной ступени развития. Местонахождение -Туманность Андромеды, окраина сектора "21-надир-норд". Дистанция до Террис - около 2.680.000 световых лет. Обращается вокруг небольшой, но очень горячей звезлы класса А2, аборигены называют ее Иммиа. Год состоит из 280 суток. Сутки составляют 27,345 Стандартных Часа. Сила тяжести несколько меньше стандартной (0,86 G). Планета движется по эллипсу, ввиду чего климат отличается очень коротким жарким летом и жестокими морозными зимами, продолжающимися большую часть года. Луны: Красновато - желтая, маленькая, но яркая Цета (период обращения 12 сут.), голубоватая и самая яркая Лурга (период обращения 39 сут.), и коричнево - серая маленькая Чамба (период обращения 24 сут.). Когда говорят "Месяц" в смысле времени, подразумевают один оборот Лурги. В так называемые периоды "троелуний", считающиеся местными мистиками очень неблагоприятным временем, приливы максимальны, в другое время - малозаметны. Мера времени на планете Ахайя называется "стража". Составляет примерно четыре (3, 906) терранских часа. В сутках Ахайя семь страж. Делится на четверти. Более мелкие единицы времени не распостранены..."

Джин зевнула и "отложила" виртуальный справочник. Тащиться со скоростью менее двадцати километров в час через Внутреннее Море оказалось страшно скучным занятием. Она вызвала меню функций подвески, выбрала "сон" и установила время - "10 часов". При мысли, что за это время корабль продвинется к порту назначения меньше, чем на сто восемьдесят километров, ей стало тошно.

"Как здесь все медленно! И какая же я была идиотка, когда вошла в это тело!" - раздраженно подумала она, прежде чем уснуть.

Джей тихо лежал на своей койке. Заметив, что Джин уснула, он поднялся, погасил свечу и вернулся к себе. У него накопилось слишком много материалов, которые были закачаны еще в то время, когда они с Джин смотрели поединок на мечах в Гдема. Теперь предоставилось достаточно времени для того, чтобы их неспешно вычитать и осмыслить. Для работы с информацией ему не требовалось ничего, кроме покоя. Джей прикрыл веки и вызвал на виртуальный дисплей очередной файл...

009. Заповедный мир Ахайя, борт корабля "Мамочка моя", 15=14 22.03.03 СМГВ.

Джин изнывала от скуки. На паруснике пассажирам не было никаких занятий. В конце концов, в пятый раз перебрав скромный багаж и в пятый раз вычистив пыхтящих от счастья лошадей щеткой и гребнем, Джин спросила у Гонамуса удочку и засела на корме судна. Внутреннее море угрюмо катило свои свинцовые валы, над судном ползли хилые разодранные ветром в клочья облака, пузатая "Мамочка" упорно то карабкалась на очередной вал, то летела с него навстречу следующему. Согласно счислению, корабль покрыл почти весь отрезок пути до экватора, но особой жары не чувствовалось. Ветер не стал теплым, он просто перестал быть ледяным.

Джин наживила здоровенные крючки кусочками ветчины, бросила удочку за борт и присела у деревянного фальшборта на кстати прикрепленный к нему ящик с песком. Гонамус и боцман Тегру уже который день пробавлялись рыбалкой. Иногда им везло, и они успевали надергать рыбы на жареху. Иногда - не удавалось поймать ничего. Джин накануне во время клева пригляделась к их манере ловить, сочла, что в ней нет ничего фантастического и сегодня решила тоже попытать счастья.