Именем мрака (СИ)

- Лошадей веди на корабль, пусть устроят их в трюме. Да пусть готовят каюту для пассажиров, - буркнул капитан, и Гонамус мгновенно вскарабкался на одного из коней и исчез, уводя всех четверых. Джей догадался, что через несколько минут о том, что пассажиры прибыли, и как они прибыли в город, станет в мельчайших подробностях известно всем в порту.

- Я Джей Дорко, а это мой братишка Джарани. - представил себя и Джин капитану, тот кивнул, предолжил проходить в дом и исчез внутри. Джин тревожно взглянула на Джея:

- Но мои волосы... Они длинные. И голос...

- Ну и что? - спросил он, - Многие здешние дворяне носят такую прическу, не догадываясь, что это "каре". Пошли, ребенок. А горло ты застудил, поэтому временно только сипишь или шепчешь.

Дом изнутри выглядел малость получше, чем снаружи. Стены были с претензией на роскошь оклеены новомодными аляпистыми ланценскими бумажными обоями, на кухоньке лихорадочно гремела посудой чумазая девчонка - подросток, сама супруга восседала за столом возле коренастого Пербуза. Она оказалась весьма полной. "Экая Даная" - пронеслось в голове Джея, он кивнул хозяйке:

- Простите за вторжение. Мы прямо с дороги.

- Вот и хорошо, вот и вовремя, - заулыбалась она, - Присаживайтесь, гости дорогие. Сейчас вас для начала с дороги накормим, а уж потом и разговоры говорить будете.

Джин помалкивала, иногда кивая или качая головой вместо ответа.

- Чего это с мальчиком? - спросила Лиция.

- Застудил горло, - сказал Джей хозяевам, - А сипеть больно, да и стесняется.

- В зимней дороге еще не то бывает, - кивнул Пербуз и от Джин отстали. Это объяснило и то, что ела она по местным понятиям очень немного.

- Какие вы разные, - сказала Лиция, - Вы, Джей, серьезный, солидный, а Джарани такой хрупкий - как веточка.

- Мы от разных матерей, - нашелся с ответом он, - Моя умерла в родах, ну, отец погоревал, да и взял в жены его мать. Вот в нее он и вышел хилый да болезненный.

Лиция улыбнулась, покачала головой:

- Мы люди простые, но нынешняя стасть благородных к тощим дамочкам и вовсе непонятна. Для худой родить - казни адские, а нашей сестре, ну, которая в теле - что чихнуть. Нет, не понимаю. А в семье должно быть много детворы. Тогда семья крепкая.

- У благородных свои причуды, - пожал плечами Джей, - Благодарствуем за привет и угощение. Еще бы кружечку винишка, и можно про дела.

Кружку вина ему тут же налили, он кивком поблагодарил, достал из-за пазухи свернутые трубкой бумаги, передал капитану. Пербуз, глотнув вина, важно крякнул, достал линзу на красиво плетеном шнурке и вставил в глазницу. Словно оправдываясь сообщил:

- Глаза у меня хорошие. Руки вот только стали коротковаты.

Читал отставленные на всю длину узловатых рук бумаги долго, обстоятельно, шевеля толстыми губами, кивая, наконец, не пропустив ни строчки, аккуратно сложив бумаги, свернул их в трубку:

- Документы, конечно, правильные. Можете приходить на борт, как пожелаете.

- Если нужно чего прикупить, так в лавках возле самой воды не берите, там дорого и товар плохонький. - тут же вставила Лиция, - А вот улицей от нас ниже есть большая лавка купца Пандруса, у него все, что душа пожелает есть и товар самый лучший. Его тут все знают.

- Это ее брат, - пояснил капитан неожиданную рекламу, - Так что ежели скажете, что Лиция посоветовала, то в его лавке вас не обмерят, не обсчитают. Погуляйте пока, посмотрите город. А как надоест - приходите на корабль. Стоит он у третьего считая слева причала. А заблудитесь - каждый местный покажет, куда идти. Да, вот еще что! Кормиться будете с нами или наособицу?

- Наверное, с вами, - предложил Джей.

- Тем проще. Еда у нас в море простая, но питательная, - сообщил Пербуз, поглаживая не самое плоское на свете брюхо в качестве доказательства своих слов. К концу разговора он несколько подобрел. Джей и Джин еще раз побагодарили хозяйку, оделись и вышли из дома.

- Замечательные люди, - прошептала Джин. Джей было кивнул, и тут до них донесся пронзительный голос Лиции:

- Дармоедка! Бездельница! Чего расселась как идол? Быстро мой посуду! Потом нажрешься, никуда твои объедки не ускачут!

Они отошли от дома Лиции в молчании. Потом Джин сказала:

- Везде свои нравы. Но... Мы не могли бы потом вернуться за ней?

- Как ты себе это мыслишь? - вздохнул Джей, - Что я приду, постучу и скажу "у вас тут плохо обращаются с прислугой, я заберу ее себе"? Да знаешь ли ты, что по меркам этой планеты девочка еще не так уж и плохо пристоена? Она в тепле и при кухне.

- Не знаю и знать не хочу, - отмахнулась Джин, - Довольно того, что я увидела именно ее и именно ее и пожалела. Всех даже я пережалеть не могу. Итак, Джей?

- Подожди до Южного Материка. Я переспрошу у тебя после того, как мы минуем храм богини Нейс, - хмуро сказал Джей, - Если ты и тогда скажешь, что девочку нужно спасать, то что же, я подчинюсь.

Через пару шагов он поднял на нее глаза и спросил:

- А может бросим все к чертовой матери? Вселенная бесконечна, всех не спасти, не обогреть. Купим вот здесь дом и будем просто жить. Ловить рыбу, трахаться ночами напролет, есть от пуза. Просто жить.

- Да ведь скучно, - вздохнула Джин, - Не переживай, это пройдет. Тебе просто нужно как следует напиться и все как рукой снимет. Я же тебя знаю как саму себя!

008. Заповедный мир Ахайя, борт корабля "Мамочка моя", 17=56 17.03.03 СМГВ.

Они стояли на корме, держась за поручни и смотрели, как отдаляется город Аладринг. На сигнальных башнях, построенных по краям бухты, уже зажгли дымные огни. Вечерело, от свинцовой ледяной воды, в которой плавали мелкие льдинки, несло промозглым холодом. Над головой скрипели снасти, иногда хлопало полотнище одного из парусов. Матросы продолжали установку хитрой парусной снасти для превращения энергии ветра в поступательное движение пузатого парусника. Пербуз рявкал команды, на палубе тоже вовсю трудились матросы, убирая все лишнее на случай ночной непогоды.

Ветер стоял выгодный, он дул почти точно в корму "Мамочке моей", так что она довольно шустро разогналась. Матрос недалеко от них бросил за корму лаг - специальную, залитую с одного края свинцом, чтобы она стояла в воде вертикально, вывареную в сале дощечку с привязанным тонким линьком, разделенным на равные отрезки узлами. Другой тут же перевернул небольшие песочные часы, глядя, как уходит за корму линь. Как только весь песок пересыпался в нижнюю склянку часов, он сказал:

- Время!

- Скорость восемь с третью узла! - закончил отсчет второй матрос и неспешно вытащил приспособление. Пербуз, прогуливающийся по рулевой надстройке, кивнул.

- Пятнадцать с небольшим километров в час, - шепотом сообщила Джин, закончив пересчет в привычные единицы скорости.

- Почти шестнадцать, - поправил ее Джей. - Не так уж и плохо для купеческого судна.

Джин фыркнула. Из железной трубы, выведенной за борт судна и украшенной специальной насадкой от искр, повалил жирный дым. Кок начал протапливать печь, не столько готовясь потрудиться над пищей для ночной вахты, сколько для обогрева жилых помещений корабля. Ужин состоялся перед отходом, но, как предупредил капитан, в кают-кампании стоял буфет с холодными закусками, где желающий мог перекусить и выпить кружку вина в любое время. В буфете имелась солонина, соленая рыба нескольких видов, холодное жареное мясо, копченая ветчина, колбаса и хлеб. Вспомнив про содержимое прочного, устойчивого сооружения, для надежности еще и привинченного к полу большими железными болтами, Джин кивнула, уже привычно прошептав:

- Голод нам не грозит.

- Разумеется, - кивнул Джей, - Кроме того, у нас есть еще и почти весь запас, который мы прихватили с собой в Хаоне. Лошади тоже не голодны. Становится холодно. Проведаем животных?

- Почему нет? - пожала плечами Джин. Город постепенно превращался в расплывчатое пятно суши на краю воды, над которой стоял холодный туман. Они спустились в трюм, где в особой выгородке находились их средства передвижения по суше.