Троя

Чудовище полетело вспять, и его разнесло на куски. Ада изумленно захлопала ресницами. Неведомая сила отшвырнула назад еще по пять тварей с обеих сторон. Дюжина войниксов пригнулась к земле, воздев металлические руки; прямо с небес, а вернее, с летучей машины врагов поливал смертельный дождь из дротиков. По меньшей мере восемь человек яростно палили с борта, по очереди заряжая винтовки.

Греоджи опустил соньер совсем низко, на уровень груди. «Вот же дурень!» — подумалось будущей матери. Войниксы без труда могли запрыгнуть и увлечь машину вниз. А стоило колонии лишиться летучего диска, и Ардис был бы обречен.

— Ура! — заорал пилот.

Лоэс прикрыл Петира и Аду, пока те вытаскивали бесчувственное тело рыжеволосой девушки из-под мертвого врага и грузили его на соньер. Чьи-то руки втянули следом супругу Хармана. Воздыхатель Ханны забрался сам. Вокруг беспрестанно свистели камни. Трое войниксов прянули выше, чем находились головы пассажиров, но кто-то — кажется, девушка по имени Пеаен, — выстрелил из винтовки, так что двоих отбросило в стороны. Последний опустился на край диска, прямо перед Греоджи. Отважный пилот ударил врага мечом в грудь, и тварь полетела вниз — правда, вместе с клинком.

Лоэс повернулся и тоже запрыгнул в машину. Перегруженный соньер дернулся, закачался и рухнул на мерзлую почву. Чудовища нападали уже отовсюду; из упавшего наземь, залитого кровью соньера они смотрелись гораздо крупнее обычного. Греоджи поколдовал над виртуальной системой управления, машина содрогнулась и взмыла в воздух. Войниксы яростно скакали, точно кузнечики; тварей расстреливали из винтовок.

— У нас кончаются дротики! — прокричал с кормы Стоман.

Петир наклонился к Аде.

— Как ты, цела?

— Да, — с усилием пролепетала молодая женщина, стараясь остановить кровотечение у рыжеволосой девушки; к несчастью, оно оказалось внутренним. Супруга Хармана никак не могла нащупать пульс у нее на шее. — Не думаю, что…

Внезапно по дну и краям соньера застучал каменный град. Один из булыжников угодил в грудь Пеаен; девушка пошатнулась и упала спиной вперед, споткнувшись о тело раненой подруги. Еще один ударил поклонника Ханны за ухом; голова молодого человека дернулась вбок.

— Петир! — воскликнула Ада и привстала на колени, чтобы поймать его.

Тот поднял недоуменное лицо, взглянул на нее, улыбнулся краешками губ и задом наперед, с высоты полусотни футов, полетел в самую гущу войниксов.

— Держитесь! — скомандовал Греоджи.

Соньер описал широкую петлю над Ардис-холлом. Хозяйка имения смотрела во все глаза. Чудовища кишели у каждой двери, карабкались на каждую стену, колотили в каждое запертое окно. Траншеи догорали по всему периметру, усиливая зарево от полыхающего купола и объятых огнем бараков. Ада прикинула, что внизу суетятся не менее тысячи войниксов, и это лишь вокруг особняка; впрочем, она не очень-то хорошо умела считать на глаз.

— Дротиков больше нет! — прокричал мужчина из правой передней ниши.

Ада узнала его. Не далее как вчера Боман готовил ей завтрак.

Греоджи поднял побледневшее лицо в грязных разводах и пятнах крови.

— Придется лететь к павильону, — проговорил он. — Ардис мы потеряли.

Супруга Хармана решительно замотала головой.

— Поступайте как знаете, а я остаюсь. Высадите меня вон там. — Она указала на платформу для джинкеров между скатами крыши и застекленным потолком.

Аде припомнился день, когда она совсем юной девочкой карабкалась туда вверх по лестнице, и Даэман заглянул ей под юбку (в ту пору его распущенность не знала пределов).

— Высадите меня, — повторила будущая мать.

На крыше теснились мужчины и женщины, чьи сгорбленные тени напоминали вытянутых горгулий. Тучи дротиков, простых и арбалетных болтов со свистом сыпались на всевозрастающую ораву резвых чудовищ. На взгляд хозяйки Ардиса, с тем же успехом можно было пытаться остановить океанский прибой, швыряя в него галькой.

Греоджи велел соньеру зависнуть над многолюдной платформой. Ада спрыгнула вниз и приняла на руки тело рыжеволосой девушки, возможно, уже испустившей дух. Из машины спустили Пеаен — она громко стонала, не приходя в сознание. Обеих пострадавших супруга Хармана уложила на пол. Боман соскочил с диска только за тем, чтобы закинуть на борт четыре тяжелых мешка с обоймами дротиков, и торопливо вскарабкался обратно. Повернувшись вокруг оси, машина беззвучно нырнула прочь. Пальцы Греоджи изящно летали над виртуальной панелью управления, а лицо его было так сосредоточено, что хозяйке особняка невольно вспомнилась мама, столь же внимательно и серьезно игравшая на фортепьяно в парадной гостиной.

Пошатываясь, Ада приблизилась к самому краю платформы. Голова закружилась, и женщина сорвалась бы, не поддержи ее кто-то из колонистов. Таинственный спаситель (а может, и спасительница) вернулся на прежнее место и вновь принялся стрелять из винтовки: щелк-щелк-щелк! Из мрака вылетел камень, темный силуэт повалился спиной на платформу, скользнул по крутом скату и канул вниз. Супруга Хармана так и не узнала, кто удержал ее от падения.

И вот она застыла у края, отстраненно, почти безучастно глядя вокруг. Происходящее казалось ей всего лишь частью привычной и нереальной туринской драмы — неплохим развлечением для того, чтобы скоротать дождливый осенний вечер.

Войниксы карабкались прямо по наружным стенам особняка. Там, где удавалось разбить тяжелые ставни, они устремлялись в комнаты. Из парадного входа на кишащую тварями лестницу падал свет. Они сорвали двери с петель, догадалась Ада. Это значило, что в передней не осталось ни одного живого защитника. Своей немыслимой скоростью чудовища смахивали на гигантских насекомых. До крыши им оставались даже не минуты — считанные мгновения. Западное крыло особняка занималось огнем, но войниксы были быстрее пламени.

Повернувшись, хозяйка горящего дома двинулась на ощупь, ища среди влажных тел винтовку, которую перед падением обронил неизвестный спаситель. Не уходить же из жизни с пустыми руками!

36

Факсуя в Парижский Кратер, Даэман ожидал, что там будет холодно, однако не до такой же степени.

Морозный воздух Охраняемого Льва застревал в горле. Павильон опутывала густая сеть из голубого льда; толстые переплетающиеся волокна разбегались пучками по стенам и потолку, точно живые сухожилия, приросшие к скелету.

Около тринадцати часов потребовалось мужчине, чтобы посетить все двадцать девять прочих узлов и предупредить их обитателей о появлении Сетебоса и синего льда. Молва опережала его: объятые ужасом колонисты уже и сами беспорядочно метались по факсам, и вестника повсюду встречали вопросами. Рассказав обо всем, что ему было известно, сын Марины спешил дальше, но его отпускали не сразу. Повсюду войниксы объединялись против людей. Кое-где общины подверглись небольшим набегам, но многие перенесли настоящие битвы, как это было в Ардис-холле за ночь до ухода Даэмана. «Куда нам скрыться? — допытывались колонисты. — Где сейчас безопасно?» Что мог ответить им кузен Ады? Поделившись весьма скудными знаниями о Сетебосе, многоруком божестве Калибана, и ледяной паутине, он отправлялся прочь, даже если прокладывать себе дорогу приходилось грозя арбалетом.

Из павильона, расположенного на холме в полумиле от поселения, Чом выглядел безжизненным коконом синих нитей. Небесные Кольца Уланбата промерзли до самого верха, и Даэман торопливо ретировался, пока не закоченел. Набирая код Парижского Кратера, он совершенно не представлял себе, что его ждет.

Зато теперь отлично представляет. Синяя стужа — вот что. Узел Охраняемого Льва был погребен под покровом загадочной паутины. Путешественник быстро набросил на голову капюшон термокожи, надел респиратор, но даже после этого каждый вдох обжигал ему легкие. Повесив арбалет на плечо, уже оттянутое увесистым рюкзаком, мужчина задумался, как ему дальше поступить.

Никто, и даже собственная совесть, не осудил бы Даэмана, вернись он в Ардис, чтобы поведать об увиденном и услышанном. Работа окончена. Факс-павильон похоронен под толщей голубого льда. Самое крупное отверстие из дюжины заметных глазу не превышало в поперечнике тридцати дюймов и уходило, изгибаясь во льду, неведомо куда. Даже если сунуться в этот лабиринт, сотворенный Сетебосом на костях погибшего города, как отыскать потом дорогу назад? А в Ардисе путешественника уже ждут, и вести, собранные за последние тринадцать часов, очень пригодятся товарищам по колонии…