Реинкарнация и (СИ)

Кабинет был просторен и помимо стола и кресел оснащен диваном и холодильником. Кротов достал из холодильника водку и разлил по стопкам.

– Лечись, – басил Кротов, пододвигая мне стопку. Он опрокинул свою водку в рот и, болезненно морщась, начал поглаживать правый бок. – Болит, зараза.

– Может лучше не пить?

– Сам, небось, не отказываешься от удовольствия? Кроме того, все равно пора менять печенку. Как ты думаешь, риск есть?

– Пересадка печени отработана, но всего заранее не предусмотреть.

– Ты учти, – продолжал Кротов. – Если операция пройдет успешно, то я тебе гарантирую повышение. Подбери лучших медиков, ты ведешь отдел медицины – тебе и карты в руки.

– Во мне не сомневайтесь, ведь я без вас – ничто, – ответил я шутливой лестью.

– Вот и прекрасно. За что ты мне нравишься, так это за понятливость. Вот тебе талоны на свежую землянику, ананасы и другие витамины. Получишь повышение – будешь получать их регулярно. Ты меня понимаешь?

– Разумеется.

– Завтра, вечером, приходи ко мне.… Отметим последние дни моей старой печени.

За дверью я проглотил таблетку, нейтрализующую действие алкоголя и рассмотрел талоны. Раньше я думал, что это выдумки. Разве можно поверить в доставку земляники, зимой, самолетами из южного полушария, когда идет пропаганда рационального питания. Когда меня, инженера, кормили паштетом из измельченных трав и хлореллы. К этой тошнотворной массе добавлялся крохотный кусочек мяса. Другие, как нам говорили менее ценные категории населения, вкуса мяса не знали. Насколько же полезны для общества работники «ЦК», подумал я со злостью, обжирающиеся икрой, земляникой и прожигающие печенки водкой.

Я остановился у кабинета, который, согласно табличке, принадлежал мне, Антону Волку – инструктору медицинского отдела ЦК. Ключ легко повернулся, и мне открылся кабинет, как две капли воды похожий на кабинет Кротова. Я сел за стол и открыл дверцы его тумбочек. Там стояли папки с надписями типа: «сердце», «печень», «легкие» и т.д. В папке «печень» был текст приказов за подписью Антона Волка и различная информация по лечению и пересадке печени. Там сообщалось, что высокий процент удачных пересадок достигается только в случае прямой пересадки от живого донора. Поскольку подобного пересадочного материала было мало, приказывалось использовать его только для пересадок наиболее ценной, партийной, касте. Статистика показывала, что наиболее удачные операции выполняет профессор Клумов, и я решил в ближайшее время ознакомиться с работой его лаборатории. Я еще и не предполагал, что произойдет знакомство с Клумовым после моего провала. Но об этом позднее…

6. К Надежде.

Надежда открыла дверь сразу после звонка. Мария тоже была дома. Значит и ключи от квартиры Кротова здесь. Пока все складывалось удивительно удачно.

– Угощайтесь, девочки, – сказал я, укладывая пакет с фруктами на стол. – Пока разберетесь с пакетом, посмотрю, как вы живете.

Надежда и Мария жили хорошо. Люди их квалификации обычно живут в комнатушке шести-восьми квадратных метров на двоих. Ванна, туалет, кухня были общими на целый этаж. У Марии с Надеждой все было отдельным, ибо они обслуживали партийцев. Впрочем, величина квартиры составляла дополнительные трудности в поиске.

Ключи я нашел в прихожей. В стене два крючка и на каждом связка из двух ключей. По одному ключу на каждой из связок были одинаковыми, значит они от этой квартиры. Второй ключ на одной из связок совпадал с ключом от моей квартиры, значит эта связка Надежды, а вторая Марии с ключом Кротова.

Я оглянулся. Надежды и Марии не видно, разбираются с фруктами на кухне. Снял связку Марии и быстро, но аккуратно сделал оттиск ключа Кротова. Теперь мне не составит труда отлить пластмассовый ключ у себя дома. Меня, как и всех боевиков братства, готовили чем то похожими на разведчиков прошлого. Мы были и «пятой колонной», и разведкой, и диверсантами, и искусными бойцами. Не зря боевики, в основном, готовились из среды инженеров технической касты. Инженеров с хорошим здоровьем, реакцией, силой, а главное – способных отдать свою жизнь борьбе с партийной олигархией.

– Антон, все готово, – позвали меня из кухни. Впрочем, у меня тоже было все готово.

7. Попойка.

Я зашел в кабинет Кротова вечером, как он и просил. Стол был заставлен выпивкой и закусками, а в креслах, у стола, двумя рядами сидели работники ЦК. Теперь я понял, почему в кабинетах ЦК такие длинные столы. В торце стола сидел довольный и уже захмелевший виновник торжества. Увидев меня, он поднялся и, улыбаясь, указал рукой на свободное место в другом торце стола.

– Что же ты опаздываешь, дружище? Садись, – пробасил Кротов и следующим вопросом приоткрыл свою маску ухаря и неунывающего весельчака. – Ну, как, подобрал лекаря?

– Разумеется. Вас будет оперировать профессор Клумов. Это лучший наш хирург.

– Уж не хочешь ли ты от меня избавиться? – шутливо грозя мне пальцем, смеялся Кротов.

– Как можно? Мы – ничто без вашего сиятельства, – поддержал я шутливый тон Кротова.

Уничтожать его не входило в мои планы. Дружба с Кротовым могла способствовать выполнению задания.

– Чем докажешь? – куражился Кротов. – Тогда, пей за мое здоровье. Налейте-ка ему полный бокал.

– Пью за Кротова. Клянусь, что скоро он будет совершенно новый, здоровый человек. За здорового Кротова!!! – провозгласил я тост и ожег горло крепкой водкой. Если бы только я знал, насколько точен будет мой тост…

…После очередного тоста я набросился на закуску и незаметно, с хлебом, проглотил таблетку. Голова стала проясняться. Пьяные партийцы увлеченно беседовали. Если только можно назвать беседой бессвязные монологи, которые остаются без ответа. Да и какой может быть ответ, если все, подобно тетеревам, оглушили себя своим «откровением». Токующий глухарь не слышит. Я поднялся и вышел из кабинета. Моего ухода наверняка никто и не заметил. Токующий глухарь еще и не видит.

Моя машина была на стоянке ЦК. Двигатель почувствовал мое присутствие и откликнулся на работу рук ровным гудением. И я помчал машину к дому Кротова. Удача, по-прежнему, мне сопутствовала.

8. Схватка.

Пластмассовый ключ утонул в замке и повернулся в нем, словно родной. Дверь открылась. Комнат в квартире было много, но сейф я отыскал быстро. Как я и предполагал, чтобы открыть сейф, необходим не ключ, а код. Прислушиваясь к тихому пощелкиванию замка сейфа, я пытался, на звук, определить его код. В школе боевиков с этим я справлялся быстро. Всегда сложнее было отыскать и отключить систему сигнализации.

Наконец я почувствовал, что код набран. Есть ли сигнализация? Быстрый осмотр, так как мог вернуться Кротов, результата не дал. И я решился повернуть ручку. Дверь сейфа легко открылась, и я покрылся холодным потом волнения. В углу дверцы крепился включатель сигнализации. Я быстро утопил контакт включателя сигнализации в положение «отключено» и залепил его пластырем. Услышали ли охранники сигнал? Впрочем, скоро я это узнаю.

В сейфе было несколько папок. На одной из них была надпись: «Максимов». Вот и цель моего задания. Оказывается, Максимов работал над подавляющими волю веществами. Планом предусматривалось добавлять эти вещества в воду – гораздо легче управлять послушным народом. Был разработан и небольшой фильтр, крепящийся к водопроводному крану. Я вспомнил, что у кранов в моей квартире были набалдашники. Оказывается это фильтры, а не простые украшения. Фильтры для партийцев.

Визжание тормозов машин во дворе прервало чтение. Неужели погоня? Значит, сигнализация сработала. Я схватил папку и бросился в прорыв. Я знал – теперь погибну, и это знание родило не отчаяние, а спокойствие. Я действовал хладнокровно и расчетливо, словно автомат.

К входной двери подъезда охранники подбежали чуть позже. Неожиданным был и размозживший череп охранника удар ноги. Вслед за ногой из дверей вырвался и я, грозный и беспощадный, как бог смерти. Всего через две-три секунды их уже лежало четверо. Сработала неожиданность и древнее искусство карате.