Реинкарнация и (СИ)

Подручные Крона на бегу выхватывали оружие и целились в меня. Прожужжали первые пули довольно близко, но они просто небрежно целились – не принимали меня одного, на их взгляд безоружного, как серьезного противника.

«Дальше медлить нельзя. К бою!» – приказал себе и выхватил из-под полотенца пистолет. Убивать людей мешала программа создателей и мое ламаистское прошлое, но пули со снотворным тоже могут выручить.

Я давно готовился к подобной ситуации, и натренированная рука не дрогнула. Пули без промаха находили цель, но губило время, 5-6 секунд на воздействие снотворного. Прежде чем погрузиться в сон, они успевали несколько раз выстрелить, и мое тело изрядно продырявили.

«Ничего фаготы справятся».

На яле все видели и кричали:

– Фрэнк, Фрэнк!

Гарри развернул неуклюжую посудину и, меняя галсы, повел ее к берегу.

«Они, невооруженные, бросились меня спасать! Значит, любят, а за любовь и жизнь отдать не жалко».

Слишком много вытекло крови, фаготы не успевали штопать бреши, а мне было сложно сосредоточиться, за всем уследить. Отвлекся на пару секунд на ял и не заметил, как почти вплотную подбежал Крон. Он не тратил слов попусту – глаза красноречивее слов, а вскинул автомат. Я выстрелил, но и оружие противника не молчало. Крон знал куда бить, и я понял – фаготы уже не помогут. Пули вскрыли череп и сорвали титановый мозг-компьютер со своего ложа.

Энергообеспечение окончилось, и я лишь успел подумать: «Это конец…»

– А-а-а!!! – рвался ужас Лизы и Гарри.

На их глазах убивали родного человека, но нет никакой возможности спасти. Еще минут пять шлепал носом ял о волны, пока не уткнулся в пляж. Ничем помочь уже нельзя. Лиза подняла титановую полусферу и унесла ее в дом. Она не рыдала, но слезы тихо капали, смывая кровавые капли с еще теплого металла.

– Я их убью, мама.

– Не смей сынок. Папа всегда был против убийства. Лучше звони в полицию и никому не признавайся, что я достала из папиной головы. Он хотел стать человеком и заслужил достойной жизнью это звание.

– Хорошо, сейчас звоню.

Суд, спустя 2 месяца.

– Подсудимый Крон, – обратился к обвиняемому судья. – Во время предварительного разбирательства вы отказались давать показания?

– Да, ваша честь, отказался.

− Сейчас вы изменили позицию?

– Я хотел побыстрее завершить досудебную волокиту, а мои показания лишь внесли бы сумятицу. Теперь я готов давать показания.

– Прекрасно, – судья обдумал первый вопрос и через пару секунд заминки, наконец, его задал: − Зачем вы убили Фрэнка Коллинза?

– Я его не убивал.

– Все очевидцы утверждают, что стреляли во Фрэнка Коллинза люди с вашего катера. Они сознались, что исполняли ваш приказ, − Судья указал на скамью подсудимых, и пара человек нехотя кивнули. – Помимо того свидетельские показания жены и сына погибшего и следственная экспертиза говорят, что и вы в него стреляли.

– Да, ваша честь. Я стрелял, но не убивал человека. Я всего лишь поломал машину, робота.

– Я протестую, – поднялся прокурор. – Подобные определения оскорбительны родным и памяти покойного, а в устах убийцы кощунственны.

– Протест принят. Продолжайте, но без неуважительных оценок личностей.

– Хорошо, – со скрипом согласился Крон, тюрьма сделала его более покладистым, – Фрэнк был биороботом. Погодите. – Крон жестом пытался остановить протесты судьи и прокурора. – Человеку взамен мозга вживили компьютер. Вот и судите: был ли Фрэнк человеком?

– Это не более чем измышление, попытка уйти от ответственности за убийство, – вмешался прокурор.

– Можете сами просмотреть результаты судебно-медицинской экспертизы и, я уверен, вы в них не найдете и намека на следы мозга в черепной коробке Фрэнка. Там прятался только компьютер в титановом корпусе, − не сдавался Крон. − Я настаиваю на рассмотрении этих материалов, а если их окажется недостаточно, то и на эксгумации тела.

– Хорошо, – согласился судья. – Мы проверим даже вашу фантастическую версию. Заседание прерывается на один день.

Суд, спустя день.

– Вы давно работаете патологоанатомом?

– Около пятнадцати лет, ваша честь.

– Полагаю, вы хорошо знаете свою работу?

– Надеюсь. Начальство пока не предъявляло претензий.

– Это вы осматривали тело погибшего Фрэнка Коллинза?

– Да, ваша честь.

– От чего наступила смерть?

– Смерть наступила от множественных пулевых ранений жизненно важных органов: печени, сердца, позвоночника, мозга. Остальные ранения не могли привести к летальному исходу по отдельности, но они также оказались причиной смертельно-опасной потери крови.

– Вы утверждаете, – перебил судья. − Что одной из причин летального исхода послужило разрушение мозга?

– Да, ваша честь. Голову совершенно изуродовали пули, черепная коробка вскрыта так, что все содержимое расплескало вокруг вместе с кровью. Вот снимки, – эксперт передал судье фотографии.

– В черепе либо рядом с жертвой лежали какие-нибудь детали или титановая сфера размером и формой соответствующая мозгу?

– Нет, – искренне недоумевал патологоанатом.

– Убитый мог оказаться биороботом?

– Я и на мгновение не мог предположить подобное, – медэксперт задумался. − Нет, это был человек. Наша цивилизация еще не способна создавать биороботы.

– Один из подсудимых утверждает, что вы осматривали не убитого человека, а только весьма совершенную биологическую машину. Подумайте, может быть, он прав?

– Я требую эксгумацию тела, – вскочил с места Крон. – Если вы выскребите из Фрэнка мельчайший кусочек мозга, то он – человек.

– Сядьте, − остановил его судья. – Не нарушайте судебный процесс.

Судья задумался на несколько секунд и обратился к эксперту: – Может быть, вам еще раз осмотреть тело?

– Как вам будет угодно, но не думаю, что это внесет изменения в мое окончательное заключение.

– Вы не против эксгумации? – обратился судья к Лизе.

– Думаю, это невозможно, – Лиза смахнула платочком накатившуюся слезу. – Фрэнк кремирован, а прах рассеян над океаном.

– Вы слышали версию подсудимого Крона?

– Да.

– Вы с ним согласны?

– Нет. Мой муж был человеком. Он был самым лучшим, любящим, нежным, заботливым отцом и супругом.

– Никаких аномалий поведения не наблюдали?

– Только одну… он был самым человечным, самым лучшим в мире человеком.

«Я права, – думала Лиза. – Он хотел и заслужил право на звание настоящего человека. Зачем глупая жестокая, правда? А Крон, как ни крути − убийца. Если мой муж не совсем человек, то уж его тело отнято у человека. Пусть расплачивается за грехи преступник».

20 лет спустя.

– Сынок, налей рюмочку и жене… не бойся, рюмка вина не повредит малышу. Кстати, как его назовете?

– Фрэнком, как папу, мама. Врачи говорят: наш первенец будет мальчишкой.

– Сынок, ты рассказал Анне, кто был твоим отцом?

– Да.

– Это правильно… в семье не должно быть недомолвок и обмана.

– Сегодня двадцатая годовщина со дня смерти Фрэнка. Налей и для него рюмочку, сынок. Так принято.

Лиза подошла к встроенному в стену сейфу, набрала код, повернула ключ и достала из сейфа титановую полусферу с небольшими вмятинами – следами от пуль. На глаза накатились слезы, и пока Лиза несла Останки Фрэнка к столу, на металл сорвались слезинки.

– Вот все, что осталось от нашего Фрэнка. − А это что за отверстия? – спросила невестка. – Словно у видеомагнитофона.

«Действительно… Какая же я дура. Двадцать лет гляжу, а она с первого взгляда ухватила главное. А если удастся оживить его мозг!?»

– Гарри, помоги подключить к телевизору…

Гарри восхищенно хлопнул себя по лбу:

– Какие же мы были идиоты?! Еще двадцать лет назад мы могли подключить мозг. Но ничего, может еще не все потеряно.