Единоборец

ют ползти в ее сторону. Это плохо.

Дряхлое тело все еще лежит на операционном столе. Но сейчас оно лишь отдаленно напоминает человеческое: он выглядит пористым, как губка. По полу, по стенам и по мебели ползает множество небольших червей. Новые и новые черви продолжают выползать из того, что недавно было человеческой плотью.

– Я носила все это в себе? – тихо удивляется Клара. Кажется, сейчас она упадет в обморок. Черви ползут и ползут изнутри ее старого тела.

– Носила. Я всегда замечал, что твое тело слишком тяжелое. Эти червячки ведь в основном металлические. Когда старое тело умерло, они его покинули с тем, чтобы…

– С тем, чтобы переселиться в новое, – дополняет Клара. – Я поняла. Они хотят опять забраться в меня. Отсюда надо бежать!

– Подожди.

Я беру ближайшего червя, кладу его на ладонь и подношу к самым глазам. Мои глаза имеют встроенный режим микроскопа. Увеличение всего в сорок раз, но обычно этого достаточно. Я внимательно рассматриваю червя. Теперь я понимаю, почему он показался мне жидким. Он состоит из множества маленьких и, скорее всего, металлических шариков, каждый не больше пяти сотых миллиметра в диаметре. Шарики свободно перекатываются, прилипая друг к другу. В каждом из них может поместиться несколько миллионов механических генов. Все вместе они образуют одну громадную машинную хромосому, на которой записана полная информация о родительском организме.

– Это не черви, – говорю я. – Это гигантские хромосомы.

– Но где они помещались? – спрашивает Клара. – Как столько могло поместиться во мне?

– Они были внутри тебя в растворенном состоянии, – отвечаю я. – Нам повезло, что мы сумели от них избавится.

Клара давит червя подошвой.

– Они не слишком-то бойки, – замечает она.

– Им осталось всего четырнадцать часов существования. Возможно, они уже умирают. А может быть, им просто холодно, я не знаю.

Я открываю медицинский шкафчик и беру прозрачную колбу с плотно притертой стеклянной пробкой. Набираю колбу червями до самых краев. Они сливаются и в самом деле образуют мутно блестящую жидкость, тяжелую, напоминающую ртуть. Запечатываю крышку. Колбу я возьму с собой.

– А теперь идем.

– Зачем ты это взял? – удивляется она.

– Объясню по дороге, – отвечаю я. – На твоем месте я бы поспешил. Они состоят из маленьких шариков, которые вполне могут разбрызгиваться, как аэрозоль. Если ты их вдохнешь, они снова окажутся у тебя внутри. Ты же этого не хочешь?

– Не бери с собой эту пробирку. Представь, что может случиться, если она лопнет у тебя в кармане, если ты ее случайно разобьешь и разольешь на меня.

– Я согласен рискнуть.

– Но я не согласна! Оставь ее здесь, это приказ!

Но во мне нет никакого желания подчиняться чужой воле, никакая сила не заставляет меня делать это. Я не слушаюсь ее приказа. Тело, которое могло приказать мне, сейчас лежит на операционном столе, пористое, как сыр.

– Нет, не оставлю, – говорю я. – Я больше не твой раб. Я подчинялся лишь той Кларе, которая умерла. И забудь