Единоборец

ека. Я включаю электроразрядник, выпуская голубую искру прямо в ее переносицу. Она несколько раз дергается, изгибается дугой, затем расслабляется. Пахнет паленым мясом. Я поспешно выбрасываю ее тело в пустоту, проносящуюся за бортом машины. Она падает и исчезает. Через несколько секунд до меня доносится звук взрыва. Все кончено. Это был посмертный удар.

Теперь я могу обратить внимание и на машину. Просто чудо, что она пока еще держится в воздухе. Запах паленого мяса не исчез – его издают мои основательно поджарившиеся ноги. Пожар еще продолжается, но языки огня стали совсем маленькими: их сбил непрекращающийся дождь. К счастью, гиромобили не используют нефтепродукты в качестве топлива. Ничего взрывоопасного в машине не должно быть. А то, что взорвалось, было просто миной, которую подложили специально.

Я сканирую то, что осталось от машины. Порядок. Проверено, мин нет. Липовой Клары тоже нет. Хотя, она могла обмануть меня с этим посмертным взрывом

Я оглядываюсь вокруг: в воздухе ее нет. Но, возможно, я ошибаюсь. Притаиться под машиной она не могла. Там роторы, которые вращаются с релятивистской скоростью. Ее бы разорвало даже не на молекулы, а на субмолекулярные частицы. Скорее всего, ее и на самом деле нет. Я разворачиваю машину и разгоняю ее в обратном направлении.

6

Но я не могу разогнаться до хорошей скорости. Не выше ста шестидесяти. Встречный воздушный поток так силен, что меня просто выбросит из машины. Вдобавок, машина постепенно начинает крениться вправо. С правой стороны временами слышится подозрительный треск, который затем переходит в визг на очень высоких нотах, затем внезапно обрывается. Это значит, что один из правых роторов поврежден. Я поднимаюсь выше, километров на девять, и оставляю черные невидимые тучи внизу. Надо мной горят холодные звезды, такие холодные, какие могут быть только зимой и только на большой высоте – кажется, что они вмерзли в черный лед неба. Подо мною – идеальная тьма; земля закрыта плотными тучами, не пробивается ни единого огонька. Кажется, что летишь в космосе, в каком-то межзвездном вакууме. Ветер на такой высоте стал совершенно ледяным; мой организм автоматически включает одну из систем температурной защиты. Лицу сразу становится теплее. Несколько раз машина начинает сильно крениться, но мне удается возвратить ее в нормальное положение. Не будем строить иллюзий: долго она так не протянет. Значит, сделаем все, чтобы она протянула подольше. Я поднимаюсь на максимальную высоту. Гиромобиль, его движущая система, ни капли не зависит от атмосферы. Теоретически, такая машина могла бы выходить в космос – но только теоретически. На самом деле, в машине есть множество устройств и приспособлений, которые могут работать лишь при определенном давлении атмосферы. Первым отключается автопилот: машина все еще идет по заданному курсу, но отклониться от курса я уже не могу – потом бы мне пришлось переключиться на чисто ручное управление.

Большая высота нужна потому, что через несколько минут машина начнет