Особо опасная особь

может взять под контроль толпу и без того безмозглых копов… Но вот Гранта Фостера не возьмет — можно поспорить.

Фишка, похоже, очень простая — жаль, что Руди не раскусил ее вовремя. Просек бы — не сунул бы голову в этот бак с испражнениями, остался бы целым и незапятнанным. Фишка — в цереброзащите. Почему Умник нагло разгуливает по комнате и не боится червя? У него на башке шлем, вот оно что. И Грант приедет с полным набором церебро— и нейрозащиты, они там в Юте, похоже, все просчитали, иначе зачем эта суета с десантом из Альпины? Грант возьмет червя голыми руками, он ушлый парень. Возьмет, правда, только в том случае, если первым червя не возьмет Умник.

Ситуация ясна как божий день. Если Руди убьет Умника, все будет в порядке. Агент Картер автоматически становится спасителем, вытягивателем всей операции. Кстати, на Умника можно списать многое — и расчлененку старикашки Джо, и смерть Фила, и вынужденное, форсмажорное неподчинение приказу из Юты. Вряд ли они станут разбираться в деталях, если получат в лапы живого червя, живую девчонку Горны и мертвое тело оборзевшего марджа по кличке Умник — набор рождественских подарков в одном пакете.

Только правильно выбрать время. Правильно… На все про все у Руди будет не больше пяти секунд. Точнее, положа руку на сердце, не больше трех. Умник — чертовски быстрая тварь. Врет, прохвост, что он просто мардж. Спецагент как минимум, а скорее всего — агент элитного класса. Откуда? Из Германии? Морда вполне арийская. Швабы в последнее время совсем распоясались. Ладно, наступим мы им на хвост, наступим.

Подождать еще немножко. Главное — правильно выбрать время.
* * *

Все равно, сказал себе Умник, ему уже все равно. Он в глубокой отключке, он ничего не почувствует. Какая разница, от болезни умер пациент или от вскрытия. А ты избежишь очередного выстрела в чужую голову. Пусть у тебя такая грязнущая работа, что с этим поделаешь, но каждый раз, когда ты стреляешь в чей-то лоб, делаешь дырку в своей душе.

“Страшный грех — убивать. Это оставляет огромные дыры в душе, их не залатать ничем”.

Такие слова вдруг вспомнились. Их говорил Тутмес Афати — бывший федаин, бывший профессиональный киллер, биотехник высшего класса. Первый, кто признал Умника в марджевском квартале за своего. Тот, кого Умник считал учителем. Вовсе не добрый, но чувствительнейший человек, способный заплакать над мертвым котенком. Кому, как не Тутмесу, было знать, какую боль приносит убийство другого — если осталось еще хоть что-то от души, если не превратилась она в истлевшую тряпку, в коей прорех больше, чем ткани.

Тутмес был там, на астероиде — в том месте, где сукин сын Дельгадо надругался над девочкой Линой. Тутмес не допустил бы такого, он защитил бы девочку — несмотря на огромные деньги, которые были ему заплачены, несмотря даже на присадку серва. Тутмес нашел бы способ выкрутиться, в этом искусстве ему не было равных. Но… Большое, огромное НО.

Червь помешал ему в этом. Тутмес был первой его жертвой, червь играл им как хотел.