Всевышний Сидоров

Иванов терпел до девяти. В девять он начал одеваться, с тем чтобы... Он, собственно еще не знал, что будет делать. Но, во всяком случае, готов был взять штурмом вычислительный центр, где работал Сидоров. И взял бы. - будте покойны. Но в пять минут десятого раздался стук в дверь...

Да, это был Сидоров собственной персоной. Несколько, правда, всклокоченный, пальто нараспашку, шапка на затылке, глаза воспаленные, но Сидоров.

Встреча прошла бурно. Со стороны Иванова сыпались упреки в неверности, в расшатывании устоев дружбы и прочее. Со стороны Сидорова последовало требование горячего чаю, и чтобы от него отстали хотя бы на пять минут. Состояние неразберихи длилось целых десять, после чего Сидоров получил требуемый чай и укрепился за столом.

- Все? - спросил Иванов. - Или еще чего изволите приказать?

- Сейчас.., - Сидоров хлебнул чаю, - Так... В общем, так. Пришел я на работу, бегал туда-сюда, базар-вокзал, как обычно... Потом Наташка пришла, но это детали. Вообще-то я ей... Ладно, потом. Сел, включил. И просто обалдел! Нет, я предполагал, что за три недели много воды утекло, но не столько же!

- Тихо, тихо, - предупредил Иванов, уже перешедший в свое обычное спокойно-ироничное состояние. - Не подпрыгивай - у меня потолки низкие. Здесь тебе не Версальский дворец сверху люди живут. Итак, ты включил...

- Ну да, включил, но это было еще вчера. Шел тысяча восемьсот сороковой год от рождества Христова. Европа, судя по всему, готовилась к войне. Войны, сам понимаешь, мне были не в новинку, а про год я как-то сразу не сообразил... А тут позвонил шеф и пригласил на рандеву. Его сильно заинтересовало состояние моего драгоценного здоровья. Потом явился... Не суть важно! День закончился, а у меня дома холодильник отключился и потек. Я весь день про этот холодильник думал, чтоб он сгорел!

- Он так и сделал.

- Ну и черт с ним! Все равно зима: Сегодня я добрался до машины только после обеда, примерно за час до того, как ты позвонил. И как ты думаешь, какой год фигурировал в календаре?

- Погоди, погоди.., - Иванов потер лоб, - примерно сто лет за сутки... Так это же уже...

- Не "уже", а тысяча девятьсот восемьдесят шестой год. И первое, о чем мне доложили - перестройка у русских! Это было в три пополудни. Не успел я войти в курс дела - вызывают к телефону. Звонит некто Иванов, я выключил, поговорил с тобой, но тут меня захомутал Барыкин - ты его не знаешь - и целый час держал на привязи. Еле от него отвязался, прибегаю, а за моим компьютером сидит.., в общем, одна наша тетя и набивает какой-то профсоюзный список. Выдавил я ее в пять ноль-ноль. Включаю - а там уже... Как ты думаешь, какой?

- Двухтысячный! Неужели двухтысячный?!

- Двухтысячный настал через полчаса. Но за эти полчаса я такого начитался!..

- А потом?

- Потом настал конец света.

Иванов даже с лица сошел.

- Ты, - прохрипел он. - Что ты сделал?!

- Я - ничего. Просто отключили электроэнергию.

- Кто? Зачем?!

- Для профилактики кабельных сетей учреждения, как и было объявлено заранее.

- Ф-фу... Ну, ты, однако же, гимнасточка... Так, погоди, выходит их время обогнало наше?

- Выходит, обогнало.

- И... что у них там?.. В смысле: - Иванов от волнения никак не мог сформулировать, что именно его интересует. Ну, то есть, что там за этой перестройкой?!

- А тебе очень хочется знать?

----

А Вам, читатель? Ведь хочется, чего уж там... Завтра, послезавтра, через год, через два... В самом деле, обещают рынок, а получится опять какаянибудь твердая рука. И, как говорится, опять "по тундре, по широкой дороге...". Но знать будущее не дано никому. Хочется, порой, страстно хочется, а вот не дано. Даже хиромантам и астрологам не дано, как они ни хорохорятся...

Но, собственно, почему? Да потому, что мир наш переплетенье вероятностей. И это совсем даже не так плохо. Ведь нам дарована кем-то, так называемая, свобода воли. Разумеется, тем, у кого в отдельности имеется просто свобода и просто воля. Так вот, свобода воли никак не совместима с предопределенностью бытия. Одно из двух: либо мы получаем возможность творить будущее, либо знать его заранее. Правда, этот кто-то сделал выбор за нас. Что обидно. Мог бы и поинтересоваться нашим мнением. Так или иначе, но выбор сделан в пользу варианта номер один, имеющего свои теневые стороны. Ведь все мы - большие грешники. И автор в том числе. Среди нас имеются даже великие грешники и грешницы, а также греховодники и греховодницы разного рода. А будущее зависит от поведения каждого на уроках жизни. То есть, у нас имеются все основания для претензий по поводу выбора варианта. Вот если бы кто-нибудь взялся искупить наши грехи, тогда бы мы все стали святыми, и будущее прояснилось бы. А так оно в тумане неизвестности. Или во мраке - как правильно?

----

- Мне? - переcпросил Иванов. - Конечно! Еще бы не хотелось!

- Нет вопросов! - заявил Сидоров. - Сейчас я тебе его набросаю в общих чертах.

- Погоди.., - Иванов вдруг занервничал. - Это что, прогноз?

- Да нет. Все, что будет, расскажу как на духу.

- Погоди, погоди... Знаешь, мне что-то расхотелось, Иванова даже передернуло. - Избави Боже! А вдруг там война... Потом сиди и жди со дня на день... Нет уж!

- Смотри, а то я могу... Удивительно то, что они пришли у тому же самому...

- Что же тут удивительного. Те же истоки, те же причины те же и следствия. Закон причинности еще никто не отменял, сказал Иванов, уставясь в одну точку. - И потом, я не могу отделаться от мысли, что кто-то там, в твоем мироздании, очень хорошо знает нашу историю, и регулярно читает прессу. И подгоняет события под ту же гребенку.

- Я тебе больше скажу. Оказывается наша система через телекоммуникационный канал подключена к отраслевому банку данных министерства геологии, и через их каналы можно изредка выходить на европейскую сеть... Но там ведь информация циркулирует в закодированном виде. Короче, нужны специальные сетевые средства...

- Это мы потом обсудим, какие для чего нужны средства. Скажу без обиняков: как Всевышний ты не выдерживаешь никакой критики.

- Х-ха! Не выдерживаю... Это ты забыл, что последние две тысячи лет они прекрасно обходились без Всевышнего. Всевышний валялся в больнице. Может он заболеть?

- Понятно. Отец хворал. У Духа Святого был упадок духа, а всем заправлял... кто? Сын?

- Или Сатана.

- Оба хороши. У меня почему-то Сатана с Егором Кузьмичем ассоциируется.

- А Христос с Борисом Николаевичем?

- Нет, с Михаилом Сергеевичем.

Оба ухмыльнулись и, не сговариваясь, посмотрели на дверь. После чего оба дополнительно хмыкнули, скрывая какие-то и без того потаенные мысли. Хотя за дверью, разумеется, никого не было, включая и автора. Некоторое время в комнате царило молчание. Нарушил его Сидоров.

- Нет, все это как-то в башке не укладывается. И, спрашивается, что мне теперь делать? Я ведь знаю будущее на десять лет вперед. А? Что молчишь?

- Знаешь, этот Хусейн мне определенно не нравится, озабоченно сказал Иванов. - Развитой социализм мы уже проходили, национал-социализм - тоже... Теперь что там на очереди? Арабский социализм?

- Сказать?

- Чур тебя! Иди к свиньям...

- А что ты, собственно, дрейфишь? Это же всего-навсего модельное будущее.

- Знаем мы эти предметы! Там, в твоем мироздании, определенно кто-то сидит. Сидит такая сволочь, сосет из сети информацию, и вычисляет будущее.

- Успокойся ты, - буркнул Сидоров, - ничего такого особенного там не случится. Ну... Да и то...

Он осекся под взглядом Иванова и вдруг взорвался:

- Да иди ты к черту! Мистик-одиночка... Ты вот что мне скажи - ты кореец, или нет?

Иванов поджал губы.

- Ну, - сказал он, - и что?

- То есть, лицо незаинтересованное.

- В каком смысле?

- В том смысле, что у тебя целых два суверенитета северный и южный.

- Я такой же кореец, как ты - эскимос.