Начало тьмы (СИ)

— Ага, вот вы где, — спокойно проговорил Жюль. Подбежавший Уном блеснул в темноте кошачьими глазищами и помог прибывшему сойти на берег (вернее, схватил за кисть и не выпускал, пока Ило не утвердился на щебне пляжа). Рука у него была твердая и теплая, но какая-то ускользающая, как будто ее намылили.

— Рукопожатие двух миров, — насмешливо прокомментировал Жюль, подходя, после чего и сам пожал ему руку.

— Откуда вы узнали, когда я появлюсь? — с долей удивления спросил его координатор.

— Вас выдворили с таким треском, что было слышно на всю планету. Я побеспокоил малышку Инар… Вернее, она побеспокоила меня этим сообщением вместе с очередными сводками. Мы приближаемся к цивилизации — у нас появились сплетни!

— Больше она ничего не добавила?

— Нет… А что?

— Да так, ничего… — Отари решил не говорить о запрете, руководимый непонятным ему самому чувством — то ли брезгливости, то ли жалости…

— Этот обормот, — показал Жюль на скромно потупившегося Унома, — поднял меня час назад, не дав выспаться после праздника… И он был совершенно трезв!

— И… и надо — трава… — в первый раз подал голос тот. Звук его показался Отари давно знакомым, почти родным. «Вот я и дома», — мысленно подвел он итог. Для него это понятие было, может быть, не таким ясным, как для других. И уж наверняка гораздо более труднодостижимым.

Глава 5

Отари покосился на играющую перспективу за окном — погода на Плоне отсутствует. Это значит, что она всегда хорошая. Повернувшись к «пузырю» домашнего терминала, бесцельно потыкал пальцем в контакт — на экране зажглось радушное приглашение… Он только вздохнул. Глобальная сеть держалась железно, как и положено любой порядочной глобальной сети, где каждый узел страхуют все остальные. Подарок Лемона здесь не пригодится — чтобы открыть замок, нужно хотя бы добраться до двери. Здесь это означало операторское место на одной из баз. А пока что он знает о работе экспедиции не больше, чем накануне. Коллекция разных малозначащих сведений вряд ли могла служить утешением — ну, например, он выяснил происхождение транспортников, превращенных в базы: как он и думал, эскадра была пригнана с кометной орбиты Зейды, где они пребывали в консервации. Зейда — известная барахолка… Вряд ли она от этого обеднела — подобных чудищ там более двухсот. Что еще? Вспомнив неопределенные угрозы гран-эрмиера, поинтересовался кадровой статистикой — скорее, в тайной надежде потешить мальчишескую страсть к страшным тайнам (все тот же синдром Синей Бороды). Но не обнаружил ничего, выходящего за рамки — за все время в экспедиции погибло двенадцать человек. Вполне сносный процент для новой планеты… В результате он вернулся к тому, с чего начал — к нулю. И если бы не записка, полученная на «Золотой»… Он бросил взгляд на часы — до назначенного срока еще два часа. А делать уже нечего… Жюль и Уном ушли утром — по слухам, где-то на другом конце острова расположены какие-то «убежища» — старик рассказал. Так что от непрерывных празднеств была и польза — недаром Жюль выглядел таким довольным. Отари, поспав после прибытия часов шесть, вплотную занялся выяснением путей передачи информации с баз — не может же такой комплекс работать в полной изоляции! Наверное, не может — но пока что в изоляции он сам. Затуманенным взором Отари следил за бесполезно мелькающими на экране цифрами статистического поиска, с отвращением ловя себя на мысли бросить все и побездельничать. Воспитание сказывалось — упрямство и трудолюбие считались необходимейшими качествами освоителя. Он невольно позавидовал этнографу. Бродит себе где-то, ищет… И найдет, должно быть. А тут… Координатор испытывал сейчас чувство сродни тому, какое, должно быть, испытывает гончар без глины или лесоруб в голой степи. Что ж, от судьбы не уйдешь… Отари отключил терминал и облегченно (хотя и с некоторым стыдом) вздохнул. Солнце палило ощутимо, океан был совсем рядом… «Пойти искупаться?» — подумал он, поднимаясь с кресла. Мысль неплоха. Правда, плавал он плохо — но здесь некому это заметить. За все это время ни один из членов экспедиции не появлялся в поселке. Отари мог бы приписать это зловредному влиянию Бронтома, но здравый смысл подсказывал, что поселок никогда и не был очень уж обитаем. Раньше его заселяли работники служб обеспечения и специалисты-наземники. После недавнего сокращения от первых остался засыпающий на ходу техник, а от вторых — Жюль Кутюрф, днюющий и ночующий в туземной деревне. И поселок стал фактически не нужен, играя роль перевалочной базы.

…Вода была теплой и чуть солоноватой, она обволакивала тело и убаюкивала сонным колыханием. Безопаснее пляжа не придумаешь — ни жгучих медуз, ни акул не предусмотрено. Волн тоже нет — можно хоть спать, если охота. Отари сладко потянулся, лежа на воде — лучшего отдыха не придумать! Одним глазом посмотрел на часы — до срока еще больше часа… Он купался прямо напротив дома, и при желании мог увидеть его, слегка приподняв голову. Но желания не было — истома, охватившая его, препятствовала любым движениям. И он продолжал спокойно лежать, лишь щурясь на бледное, но жаркое солнце Плона…

Мерное колыхание на блестящей поверхности отраженного неба… Ощущение времени пропало. Он глядел, как небо уходит от него в бесконечную высь, в то же время оставаясь на месте — воплощение двуединства покоя и движения… Он парил на зыбкой границе двух бездн — неба и воды, испытывая головокружительное щекочущее ощущение — казалось, теперь все возможно… Как во сне, что забывается сразу после пробуждения.

…Легкое касание к затылку подействовало как удар. Отари дернулся от неожиданности, взбаламутив воду… И сел. «Что за черт?» — он сидел на мелководье, оглядываясь по сторонам и не узнавая места. Слева тянулся берег, справа — океан… Он с шумом и плеском поднялся — во-он, вон там белели аккуратные домики поселка. До них было не меньше двух километров! Ошеломленный, он некоторое время стоял неподвижно, а затем резко повернулся. Его взгляд уперся в стену металлического купола, а затем наткнулся на два широко раскрытых глаза, полных ужаса. Нестерпимый визг потряс окрестности — племянница гран-эрмиера, командующая станцией космосвязи амазонка Инар, в чаянии полной свободы обходившаяся без купальника, сидела на корточках и визжала, обхватив руками острые коленки. Вконец добитый, Отари закрыл уши руками — скрипучие вопли плонийцев по сравнении с этим звучали просто райской музыкой! Совсем уж неуместно мелькнула мысль — до чего ж одинаково охраняют они свои святыни. «Тьфу! Было бы что охранять!» И, вспомнив, как поступил с плонийцами, Отари бестрепетно открыл глаза и, преисполнившись мужества, вышел на берег, в душе благословляя свою предусмотрительность — его собственная одежда, ужатая до размеров шорт, была на нем.

— Чего орешь, как резаная? Никто на тебя не смотрит! Тоже, сокровище… — добавил он ворчливо. Как ни странно, грубость, кажется, успокоила девушку — тем более, он стоял отвернувшись.

— А… А что вы здесь… — испуганно, но напористо спросила она, кажется, одеваясь — слышалось лишь сердитое сопение и шуршание.

— Все! Можете поворачиваться! — звонко добавила она секунду спустя, не дав ему собраться с мыслями для ответа. Так ничего и не сказав, он повернулся. Нельзя сказать, что он застыл ослепленный, однако впечатление, бесспорно, было. Короткая красная туника подчеркивала ее угловатую грацию, волосы «а`ля аборигены Плона» обрамляли лицо пушистым нимбом… Как ни странно, она сейчас была чем-то очень похожа на Унома — только в цвете. Отари скептически прищурился, невольно все-таки поддаваясь бесплотному очарованию полуженщины-полуребенка. Но не надо забывать и о ее дяде…

— Так что вы тут делали — подкрались, подсматривали, у-у!.. — глаза ее округлились, словно от безмерного возмущения. Отари смутился от неожиданности, но взял себя в руки — такой только дай повод! Ответил примирительно:

— Не говори ерунды — больно надо мне к тебе подкрадываться. Но как меня сюда занесло? Ведь залез в воду напротив дома…