Начало тьмы (СИ)

— С какого именно острова?

Профессор слегка опешил:

— Что значит — с какого?

Отари объяснил:

— Я просто хотел бы уточнить формулировку — не с острова, а с островов. Ведь их несколько?

— А вам-то какая разница?

— Я хотел бы иметь возможность исследовать острова — раз уж мне нельзя работать по специальности…

Такое примерное послушание умилило диктатора:

— Ха! Вы благоразумнее, чем я думал. Пожалуйста! — он сделал широкий жест рукой. — Катайтесь! Развлекайтесь, устройте себе каникулы — напоследок!

Отари намеренно пропустил мимо ушей последнее слово — сейчас его целью было расстаться с руководителем экспедиции с наименьшими потерями. И как можно дольше держать его в приятном заблуждении.

…Но еще одно испытание, совершенно неожиданное, предстояло выдержать ему перед тем, как покинуть негостеприимную базу. Разговор был завершен, и он повернулся было к двери, когда Бронтом остановил его:

— Кстати, вы ведь знакомы с Инар?

— С кем?

— С моей племянницей?

Отари лишь пожал плечами. После всего — и эта девчонка? Бронтом усмехнулся и коснулся сегмента вызова — на одном из экранов тут же появилась знакомая рожица в бледных веснушках. Длинные ресницы широко раскрытых глаз — хлоп, хлоп… И открытое обожание, устремленное на великого дядю! Это больно царапнуло Отари, как какая-то вопиющая несправедливость — Эш Бронтом, холодный и явно жестокий, как предмет обожания?

— Что, дядя?

«А голосок-то прямо ангельский», — неприязненно отметил Ило.

— Инар, ты знаешь, кто это?

— Да, дядя… — пауза — Это координатор… Ну, новый, он недавно прилетел.

— Так вот, — с нажимом перебил Бронтом, — больше на станцию его не пускать, понятно?

Грубость тона была ужасающей — Ило покоробило. Но секунду спустя он осознал, что этим приказом его лишили связи — буквально отрезали от всего остального мира! Инар глядела на него с экрана с каким-то даже ужасом, как на закоренелого преступника. «Дура», — мстительно подумал он. Видимо, это отразилось на лице — она вспыхнула и отвернулась. «Ну и черт с тобой, — по инерции продолжил про себя координатор, — тоже, дядюшкина племянница…» Экран погас — Отари испытал некоторое смущение. Но заниматься самокопанием ему не дали:

— Теперь можете идти, — и он впервые увидел у гран-эрмиера улыбку… Очень знакомую улыбку — такую же, какую надел на себя директор Академии Управления, вручая ему диплом. Ему, выскочке с внешних миров, обошедшему отпрысков многих родовитых семей… Внутренне передернувшись, он вновь повернул к выходу, твердо решив больше не оборачиваться.

— Вас проводят, — сказал вдогонку Бронтом. Прозвучало это у него донельзя ехидно…

«…Не стоит впадать в истерику», — уговаривал он себя, шествуя под конвоем к верхней палубе. А основания для истерики были — фактически он приговорен к заключению сроком на полгода, и кто его знает, что будет потом… Но он не будет устраивать себе каникул. Удачная отговорка насчет исследования островов — она и есть отговорка. Бронтом ничего не знает о возможностях и методах профессионалов управления, если позволяет себе так легкомысленно с ним обойтись. Это-то, в общем, как раз неудивительно — обычно, чем лучше работает управленец, тем менее заметна его деятельность окружающим. В идеале все должно происходить как бы само собой — недаром по Федерации ходит столько анекдотов об управленцах, спящих в своих кабинетах. «Наверное, он с самого начала работал в учреждениях очень высокого ранга», — подумал Ило. Сейчас это играло ему на руку. Хуже то, что он по-прежнему не ухватывал сути замысла неведомого игрока — логика давала сбой. Если его хотели подставить, то должны были дать возможность работать. Зачем на планете координатор, который ничего не координирует — ведь при случае и свалить на него ничего не удастся! Другое дело, если бы его кодом был помечен хотя бы один приказ, циркулирующий в инфорсети. «Значит, — трезво рассудил Отари, — меня выгоднее устранить». А это значило, что здесь происходит нечто гораздо более важное, чем интрига с подставкой какого-то координатора. Важное именно для боулистов — более чем прозрачные намеки доказывали это. И словечко «устранить» начало вызывать неприятные ассоциации — сразу вспомнился смертельно бледный «коп». «Черт, надо же так напугать…» Отари, кажется, начал проникаться чувством серьезности происходящего. До этого все казалось какой-то постановкой, в которой он играл отведенную роль. Роль пешки… Он брезгливо передернул плечом, чем заставил насторожиться идущих рядом стражей — крепко взяв его под локти, они ускорили шаг. Отари криво усмехнулся — пешка, даже превращенная в ферзя, остается пешкой — игрушкой в чужих руках. Единственное, на что не рассчитывает игрок (и что дает призрачную надежду координатору), так это то, что пешка перестанет быть послушной деревянной фигуркой и превратится в полноправного игрока. «Тут-то мы и поиграем», — с мрачным обещанием подумал Отари, восходя по лестнице к последней палубе. В следующий миг что-то громоздкое заслонило свет, и он получил сильнейший толчок в грудь, отчего кувырком полетел вниз, смяв идущих следом стражей.

— Смотри, куда прешь!.. …Ох, на руку наступил… Придурок, разуй глаза! — хор воплей пронесся над его головой. Чья-то рука сунулась под нос — ухватившись за нее, Отари поднялся, ничего не различая в полутьме.

— На лифте надо ездить, — добродушно прогудел кто-то над самым ухом.

— Слыхали, какой умный!?.. Ты тут не выступай, враз пожалеешь!

— Ладно-ладно, чего вы… — неизвестный, сопя, кое-как пропихнулся меж стражей и сгинул внизу, дробно гремя ступеньками. Трое охранников, злобно ворча, кое-как привели себя в порядок и выбрались к свету, предоставив Отари возможность еще раз обозреть милые сердцу пустынные коридоры. Вскоре он снова увидит солнце…

Створка люка с гулом захлопнулась, оставив его одного. Охранники даже не удосужились проверить, на чем он прибыл — выкинув его наружу, они сразу же задраили люк, как ретивые монахи, отгораживаясь от скверны. Вокруг базы ничего не изменилось — все то же немое белое ничто… Отари оглянулся и разжал кулак — в нем лежал скомканный клочок бумаги. Расправив его, он прочел: «19.19.00 138°13′08″ направл. луч по сигналу». Яснее и быть не могло — дата и время приглашения на связь. Завтра, за час до захода солнца. Обратного адреса, естественно, нет.

Спустившись к воде, он спрыгнул в покачнувшуюся лодку. Посидев немного с неопределенными мыслями, оглянулся на базу — грандиозная туша казалась несокрушимой… Пожав плечами, запустил мотор — лодка рванула, как норовистая лошадь, взметнув гриву пены. Через минуту он нее остался лишь неясный отблеск у горизонта. Еще с минуту волны лениво поплескивали о матово отсвечивающий черный бок.

…Ночной берег был расцвечен ярко-красной шевелящийся каймой. Очнувшись от дремоты, Отари в изумлении наблюдал за этим странным явлением. Негромко прозудел вызов. «Да?» — машинально ответил он, все еще заворожено глядя на иллюминацию.

— Координатор, правьте на огонь, — знакомый голос прозвучал свежо и четко. Жюль Кутюрф.

— Какой… — начал было Отари, но осекся — увидел, какой. Огонек костра мигал прямо перед ним.

— Что у вас происходит? — спросил он все же, не в силах сдержать любопытства.

— Разве не догадались? Очередной праздник.

— Хм… Но ведь предыдущий был…

— Я сам удивлен. Но что я — со мной тут рядом наш хороший знакомый — он тоже подобного не припомнит.

— Уном? — Отари не думал, что при этом известии он испытает такую радость. Всегда с трудом заводивший друзей, он удивлялся сам себе — за три коротких плонийских дня ему стали дороги по крайней мере двое — человек и нечеловек.

— Хорошо, ждите — я сейчас, — сообщил он, уменьшая тягу и направляя лодку к трепетавшему огоньку.

…Огонь был настоящим — желтым и веселым. Две фигуры — одна повыше, другая пониже — на его фоне казались угольно-черными. Заслышав шум приближающейся лодки, Уном сделал несколько неуверенных шагов к океану — облако волос волновалось на его голове. Отари решил шикануть и выключил двигатель за несколько метров до кромки суши — лодка со свистящим шорохом выползла на берег почти к самому костру.