Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)

- Их звали Максим и Елена? - спросил я.

- Откуда знаешь?.. - Ремез даже на стуле отодвинулся.

- Предполагаю. Я слышал о них раньше, давно. А тут Тоня рассказала про странного парня, ну, я и...

- Да. Максим и Елена. Лет по тридцать пять им было. Внешне - нормальные люди, разве что я понять не мог, откуда у нее такой цвет волос. Но все-таки... они себя вели не так, как надо! У меня глаз наметанный, я сразу почуял. Когда уехали, запросы написал куда только можно, особенно в военкомат - у нас же любой мужик, даже тот, кто не служил, стоит там на учете. И - нет их. Все фальшивое!

Я покосился на Тоню. Она закончила есть и пила вино маленькими глоточками, разглядывая стены.

- Ну, Эрик?

- Вам это надо чисто для себя или с целью? - я никак не мог решить, хочу ли что-то рассказывать этому человеку.

- Я разобраться должен, - он сурово посмотрел мне в глаза. - Они не одни такие, я чувствую. Есть еще много людей, которые... выделяются. Вот. Именно это слово. Я одно время нашего трудового инспектора подозревал, да только он чистый, просто немного с приветом.

Тоня неожиданно засмеялась, зажимая ладонью рот:

- Ой, помню! Чуть со света парня не сжил только за то, что он на крышу лазает!..

- Ты бы помолчала, когда тебе слова не дают, - сдержанно сказал Ремез.

- Скажи проще - пошла ты... - девушка посерьезнела. - Я что, не знаю, что ты специально для Эрика комедию ломаешь? Культурным прикидываешься? Послушал бы он тебя на собрании...

- Выполняю просьбу: пошла ты... к чертовой матери! - лысина хозяина неожиданно побелела, став похожей на голову гипсового бюста. - Пожрала? Вали отсюда, пока ноги не поломал!..

Она не шелохнулась, но замолчала, глядя в сторону.

- Что за народ, - буркнул Ремез, остывая.

- Можно вас попросить? - я вернул яблоко на место. - Если вас не затруднит, прекратите оскорблять девушку. Иначе мы будем вынуждены с вами попрощаться.

Ремез долго и изучающе рассматривал мое лицо, потом сказал неожиданно спокойно:

- Ну ладно, что там. Не буду. Это я не здесь прикидываюсь, а на заводе - они ведь по-другому не понимают. Что ты хочешь - работяги.

- Моя мать была работницей ткацкой фабрики.

- М-да? Странно, у меня другие данные.

- Придется поверить на слово.

Мы помолчали.

- Так что твой знакомый? - Ремез улыбнулся. - Просто расскажи о нем, что знаешь. Где он жил? Чем занимался, когда не на службе? Может, у него какие-то странные увлечения были?

Неожиданно Тоня слегка толкнула меня под столом ногой, не меняя при этом выражения лица, и я ответил:

- Не помню.

- Как не помнишь? - Ремез опешил. - Ну, ты чего! Он же к вам в гости ходил, подарки, между прочим, делал. Ну? Он тебе что-то рассказывал? О себе, о других?

Я встал и потянул Тоню за руку:

- Извините, нам пора идти - время позднее. Спасибо за угощение.

Он огляделся, кусая нижнюю губу, потом покачал головой:

- Не хочешь ты дружить, да? Не нравлюсь? А то, что друзья твои - вот эти самые, со странностями - вполне могут оказаться шпионами, тебя не волнует? А что тебя вообще волнует, кроме того, что ты - не мужик?

Я вздрогнул и почувствовал, как вспыхнули щеки. Тоня хихикнула:

- Ремез, ты говори, да не заговаривайся!

- Это не так? - он весело улыбнулся. - Ну, скажи, Эрик, я вру? Просто наговариваю на тебя со злости?

- Вы мне очень мелко мстите, - я поклонился и пошел в прихожую одеваться. Лицо все еще горело, и я смертельно боялся, что мне добавят что-то вслед - такое, после чего я просто не смогу выйти на улицу.

Однако Ремез ничего не сказал. Закрывая дверь, я услышал, как он орет на жену, сотрясая стены квартиры: "Что ты стоишь и слушаешь, овца, посуду убирай!".

Выскочила Тоня, на ходу застегивая куртку и сияя, как начищенная медная пряжка:

- Ну и придурок!.. - голос у нее весело подрагивал. - Хотя квартира и правда ничего. За какие это, интересно, заслуги?..

Я молчал, медленно спускаясь по ступенькам.

- Эй, Эрик! - Тоня взяла меня под руку и попыталась без особого успеха заглянуть в глаза. - Ты что, обиделся на него, что ли? Да брось, просто он бесится, что ты помогать ему не хочешь. Он тут целый роман про тех двоих накатал, а толку-то - чуть. Уехали они, а куда - черт их знает. Теперь он новое творение задумал, а ты не даешь. Вот и злится. Ему же без этих романов на повышение никак не уйти, не позволят. В районе тоже не дураки сидят, видят, кто сколько стоит. Он к тебе еще подкатит, будь уверен. Этот просто так не сдается.

- Откуда он все знает?

- Порода такая, - Тоня передернулась. - Роет, роет, компромат на всех собирает... ищейка. Он и мою подноготную собрал, такие подробности выдает, будто свечку держал нам с мужем, - она фыркнула. - На него просто не надо обращать внимание, и все.

Мы вышли на пустую морозную улицу.

- А зачем ты меня туда привела? - спросил я. - Ему помочь? Или похвастаться, что не одна? - меня одолевала глухая злость, и я искал ей выхода.

- Похвастаться? - Тоня отстранилась и обиженно сверкнула глазами. - А чем тут хвастаться? Толку с тебя... - она махнула рукой. - Одно кино да разговоры.

- У тебя есть другие предложения? Опять вокруг столба побегать, чтобы тебе стало весело? - я чувствовал, что почти не могу держать себя в руках, и инстинктивно ускорил шаг. - Что я тебе могу дать, кроме разговоров?

- Да, это уж точно! - Тоня тоже завелась и топала позади меня с агрессивным, как у собаки, сопением. - Кроме разговоров ты не можешь дать ровно ничего!

- На что намекаешь? - я остановился и повернулся к ней лицом. Она налетела на меня, как на столб, и отскочила:

- Сам подумай, на что! Может, Ремез не так уж и неправ, а? Он же о тебе почти все знает.

- Ну-ну, - я вдруг совершенно успокоился и ощущал лишь холод. - Спасибо. Очень приятно было слышать.

Тоня всплеснула руками:

- Ах, вы посмотрите, он обиделся! А что я должна думать, если мы два месяца встречаемся, и ты даже ни разу... Я тебе не нравлюсь? Тогда зачем в гости ходишь? Со скуки?

Я пожал плечами и пошел прочь.

- Эрик, подожди!.. - голос Тони сделался испуганным. - Да подожди ты, куда понесся?.. Ну, прости меня, дуру, ляпнула со злости... Подожди! - она поймала меня за рукав, прерывисто дыша. - Давай поговорим.

- Ремез прав, - я осторожно снял с рукава ее руку. - У меня гормональная недостаточность, нет полового влечения. Если ты это имела в виду - да, таких отношений у нас с тобой быть не может.

Она сложила брови домиком, обиженно и жалобно глядя снизу вверх:

- Ну, а если все-таки...

- Что?

- Ну, если тебе лечиться...

- Лечиться! - я чуть не засмеялся. - А для чего? Я уже пробовал - лечиться. Если бы не это, была бы у меня сейчас семья, жил бы по-человечески. Сам же все испортил.

Тоня заплакала - я впервые увидел ее слезы:

- Ну и глупо! Это был просто предлог, чтобы тебя бросить, как ты не понимаешь. Не может это мешать семейной жизни, иначе никто бы этим и не занимался!..

- Чего ты добиваешься? - больше всего мне хотелось уйти. - Я не буду пить таблетки. Каким родился - таким и придется жить. Как друг я тебе не нужен?

- Нужен, нужен! - она все не пускала меня. - Прости, я никогда больше не буду тебя упрекать! Эрик, милый мой, ты мне нравишься... я люблю тебя таким, какой ты есть... Не хочешь - ничего не будет, не надо, только давай останемся вместе!

- Любишь? - я будто налетел на стену.

- Люблю! Да - и очень сильно! - Тоня вдруг сделалась маленькой и беззащитной, как котенок, с дрожащими губами и взглядом, полным муки. - Неужели ты сам не замечаешь?

Я взял ее за руки:

- Не знаю. Не задумывался.

- Пойдем сейчас ко мне? Это же не нарушение морали, даже если ты останешься ночевать - ведь мы ничего такого не будем делать!

- Ты это другим скажи, - я засмеялся, чувствуя небывалое облегчение от ее слов.

- Как правило, - заметила Тоня, увлекая меня в сторону своего барака, - дело о нарушении морали заводится по заявлению девушки. Будто сам не знаешь.