Белые Мыши на Белом Снегу (СИ)
Белые Мыши на Белом Снегу (СИ) читать книгу онлайн
Несколько необычный взгляд на то, что принес нам социализм
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
- Тоня! Тоня! Тоня!..
К запаху керосина примешалось что-то еще, я понял, что это тлеют подошвы моих ботинок. Дышать в этом аду было абсолютно нечем, и я потерял бы сознание, если бы не был до такой степени напуган - до такой, что, натянув цепь, как собака возле горящего хозяйского дома, завыл обезумевшим животным, задергался, рискуя оторвать себе кисти рук, втянул голову в плечи и зажмурился - лишь бы не видеть...
Щелчок - и меня неожиданно отпустило. Я успел увидеть Тоню в асбестовых рукавицах и услышать ее веселый крик: "Беги!", а потом тропинка, заросли, серое небо, котлован - все слилось в сплошную ленту паники, и я, не разбирая дороги, спотыкаясь, падая, понесся прочь, к спасительной дороге, к людям... Однако ноги перестали держать уже через пару сотен метров, земля вдруг поднялась вертикально и с силой ударила меня. Я затих.
- Даже шмотки твои не пострадали, - донесся с небес насмешливый Тонин голос. - Что ты ревешь, как баба?
Я лежал на земле и плакал от пережитого ужаса и невыносимого облегчения: все кончилось. Она присела рядом на корточки, положила руку мне на затылок:
- Ну, Эрик, ты что? Ну, успокойся, мой милый, я же говорила, что опасности никакой нет. Нервы пощекотали, и все... - рука стала гладить. - У тебя эти самые нервы, что ли, не в порядке? Чего испугался? Я же рядом стояла. Если бы на тебе хоть что-то загорелось - сразу бы...
- Уйди, - попросил я, не поднимаясь. - Ты с ума сошла...
- Все так говорят, - она хихикнула, - а потом снова и снова приходят.
- Кто это - все?
- Да все. Думаешь, ты первый прыгал тут, как кузнечик на сковородке? Это - методика проверенная. Сегодня еще отходить будешь, зато потом дня три - как в сказке. Знаешь, как ты сейчас встряхнул свое сердечко?
Я ей не поверил:
- Это жестоко. Тебе просто нравится делать такие вещи.
- Нравится, - легко согласилась она. - А что тут такого? Я же проверяла тебя на страх, подносила спичку. Все честно.
Я с трудом сел, потер ободранные запястья. К одежде прилипли сухие листья, мусор, от нее несло гарью.
- Сейчас мы тебя почистим, проветрим, - Тоня, веселая, розовая, улыбалась. - Придешь в себя, я тебе водки налью.
Облегчение все разрасталось, заставляя течь новые слезы. А потом вдруг наступила невесомость, странная, звонкая, полная каких-то цветных сполохов, и я подумал, что умираю. Наверное, не выдержало сердце. Но, если это смерть, то - смерть приятная, ничего не скажешь...
- О-о, ну и забрало тебя! - Тоня восхищенно покачала головой. - Ты смотри, а... Я-то думала, ты до завтра будешь пришибленным ходить. Ну что, как тебе сейчас?
- Летаю, - тихонько ответил я, закрывая глаза и погружаясь в пляску ярких огоньков.
- Вот-вот. Теперь-то не жалеешь, что попробовал?
- Нет. Но повторять не будем, никогда.
Она помогла мне подняться с земли, повела под руку к своему вагону. Я оглянулся: на месте моей пытки еще курился дым.
- А повторить и не получится, - сказала Тоня. - Эта штука действует только один раз, потом - все, ты уже знаешь, что не сгоришь. Но есть и другие вещи, Эрик.
- Нет, ни за что! - я едва не шарахнулся от нее. - Хватит с меня экспериментов...
В гостинице я долго стоял под душем, включал то холодную, то горячую воду, намыливался самым пахучим, земляничным мылом, чтобы уничтожить малейший намек на запах гари, терся жесткой мочалкой. Внутри еще что-то дрожало, плыло, я чувствовал себя слабым и нездоровым, мысли разбегались. Потом успокоился и, уже ложась спать, подумал, что, в сущности, во всем этом нет ничего плохого. Ведь не собиралась же она на самом деле меня убивать.
* * *
- Ваши социальные карточки, - усталый майор сидел за чужим письменным столом, помешивая в стакане чай. - Кто вы такие? Какое имеете отношение? Как попали на правительственный объект? Допуск у вас есть по первой форме?..
Мила начала объяснять, утомленно развалившись перед ним на стуле, а майор все поглядывал на меня не то с сочувствием, не то с подозрением, буравя во мне дыры своими темными острыми глазами, похожими на толстые стальные гвозди. У него что-то вертелось в голове при виде грязной повязки на моем левом глазу, порванной на плече рубашки, изодранных рук, но пока, снисходительно слушая Милу, он молчал. Я тоже смотрел на него, понимая, что рано или поздно говорить мне придется. Другой вопрос - что? Сейчас любой человек вызывает подозрение, а я со своей цепью случайностей - тем более. Поверить в такое невозможно, слишком уж много совпадений для одной ночи, но ничего другого, более правдоподобного, я не мог придумать. Сказать - привезли на тестирование? Чего доброго спросит: зачем? Не дай Бог, еще Зиманский всплывет каким-нибудь краем, тогда совсем беда. И Лемеш (он орал, стуча себя в грудь здоровой рукой, что даст за меня голову на отсечение) тут скорее помешает, чем поможет - заподозрят еще сговор.
Может, просто сказать, что я пришел в гости к Миле? Она подтвердит. Хотя нет, у них же Ивкина, она и про Голеса расскажет... Боже мой, я-то думал, что все уже позади...
- Хорошо, - майор вынул ложечку из стакана. - Я все понял, - глаза-гвозди больно воткнулись в меня, - кроме одного: а вы что здесь делали? Ночью, на специальном объекте?
Я убито молчал. Мила оглянулась на меня, скользнула прозрачным своим взглядом, который снова стал легким, как перышко, чуть улыбнулась, и - удивительно - у меня сразу улучшилось настроение. Она будто сказала одними глазами: прорвемся, Эрик, главное - говори уверенно. Я не верю в чтение мыслей, но иначе истолковать ее взгляд было невозможно: говори, Эрик, говори что угодно, я все подтвержу.
И тут меня осенило - я вспомнил единственное звено в цепочке этой ночи, оставшееся неразгаданным. Кафе. Чиновница. Человек с портфелем. Все происшедшее было мне ясно, кроме вот этого - кафе. И я сказал:
- Простите, но с офицером вашего ранга я не могу разговаривать об этом.
- Может, тебе сюда генерала Куберта привести? - он с издевательским весельем откинулся на спинку стула. - Или даже министра обороны?
- Генерала? - я сделал вид, что думаю. - Нет. Мне нужен правительственный чиновник, любой. Главное, гражданский.
Майор нахмурился и снова стал вежливым:
- И как вас понимать?
- Он стал свидетелем преступления, - встряла без приглашения Мила. - Мой отец привез его сюда специально для разбирательства. Остальное - только камуфляж, - она помолчала и вдруг произнесла непонятную мне фразу: - История пишется, майор, реки текут.
Офицер вдруг изменился в лице, словно ему сообщили о том, что началась война, поднялся и, кашлянув, одернул форменную куртку:
- Хорошо. Я свяжусь со штабом. Вас придется запереть - поймите правильно. Есть, пить хотите?
- Да, пожалуйста, - Мила любезно улыбнулась, не вставая со своего стула. - И побольше кофе, мы засыпаем.
Он кивнул и быстрым шагом вышел, защелкнув за собой звонкий замок, а я немедленно схватил Милу за рукав:
- Что сейчас было? Что ты сказала?
Она накрыла мою руку своей:
- Не волнуйся, Эрик. Это общий пароль - мы редко им пользуемся. Означает чрезвычайную ситуацию по... по нашей части. Они понимают.
- Но чрезвычайность-то в чем? Ты все объяснила, он вроде согласился...
- "Вроде" нас не устроит, - она отвела глаза и сладко зевнула. - Везет маленькой, спит без задних ног...
- Ты что-то не договариваешь, - я слегка встряхнул ее. - Пожалуйста, я так плохо соображаю, объясни - зачем это, про реки?
Она повернулась, посмотрела ласково, склонила голову:
- Эрик, тебе нельзя об этом спрашивать.
- Между нами не должно быть секретов, - уверенно возразил я и сам удивился своему тону.
- Почему? - с любопытством спросила Мила.
Я почувствовал: или сейчас она скажет все, и тогда я смогу надеяться воочию увидеть картинку, которая не давала мне покоя последние несколько часов, или - отделается улыбкой, и это будет означать, что я так и не заслужил ее доверия. Она внимательно всматривалась в мой глаз и оттого слегка косила, а я ждал, уже готовясь к провалу. Не скажет. Ночь прошла, она сама и ребенок в безопасности, Трубина нет в живых, спасать больше некого - так зачем я ей сдался?..