Музыкальный Дом (СИ)

— Как сложились твои дела с нашей последней встречи? — спросил Лектер, взяв застольную беседу в свои руки.

— Довольно увлекательно. Обычно серийных убийц не так уж и много в штате, но после вашего отъезда они как будто оживились.

— Как жаль, что я не смог их застать.

— Действительно.

— Виновные пойманы?

— Не все.

Глаза Лектера блеснули в свете люстры красными огоньками, он источал самодовольство.

— Могу я рассчитывать на правду и полюбопытствовать об их судьбе?

Эбигейл прожевала кусочек мясного рулета и пожала плечами.

— Только если ответите любезностью на любезность.

— Все, что в моих силах, дорогая.

Если бы Эбигейл не следила за Беделией краем глаза, то даже не заметила бы чуть расширившиеся ноздри и как та на мгновение поджала губы. Гнев? Омерзение? Эбигейл взяла бокал с вином и задумчиво пригубила, выгадывая время для ответа.

— Роджер и Мерилин Бранер были найдены в отеле зверски убитыми. Ни свидетелей, ни отпечатков, убийца связал их, довольно мастерски срезал кожу со спины и подвесил за рыболовные крючки на леске, как крылья. Они оставались в живых еще минут пятнадцать, после чего один умер от болевого шока, а женщина истекла кровью.

Ганнибал заинтересованно наклонился.

— Джек наверняка хотел держать тебя поближе. Пригласил на место преступления?

— Я бы не назвала это местом преступления, — покачала головой Эбигейл. — Конечно, номер выглядел жутко с двумя подвешенными телами, однако было ясно, это — одновременно и наказание, и благословение убийцы. Эту парочку, оказывается, разыскивали в шести штатах за изнасилования и убийства. Сначала я думала: убийства совершил Уилл.

— Что натолкнуло тебя на эту мысль?

— Прежде чем уехать, он оставил в таком же виде Рендалла Тьера в лесу, поэтому я не знала, что делать: искать убийцу дальше или попытаться связаться?

— Мозг человека не любит хаоса и так устроен, чтобы искать знакомое повсюду. Это помогает нам подстроиться под новые обстоятельства и не сойти с ума. Знакомые вещи — залог уюта и спокойствия, мы ищем их постоянно, не осознавая. То же звездное небо. Древние люди заметили: каждую ночь становятся видны одни и те же звезды, а затем назвали их по ближайшим ассоциациям. Южный Крест, Гидра, Пояс Ориона. Тоска по близким абсолютно естественна.

Значило ли это, что Ганнибал тоже тосковал по ним, и потому взял с собой Беделию, как напоминание из прошлого? И учитывая приезд Эбигейл, что теперь с будет Беделией, раз в ее компании отпала необходимость? Кажется, именно таким вопросом сейчас задавалась доктор дю Морье, мрачнея с каждой секундой. В новой картине уже не находилось для нее места — жизнь Беделии была в опасности.

Эбигейл перехватила ее взгляд и холодно приподняла бровь. Беделия была в ярости, но гнев всегда был второй на очереди эмоцией, и в этом случае она просто испугалась. Прямо сейчас Беделия понимала, что нужно спасать свою шкуру любым способом, а как раз этого Лектер ей не позволит сделать. Она в ловушке.

Судя по расплывшейся улыбке Лектера, он все понимал и безмерно наслаждался ужином. Вся эта идиллия была фарсом, пыткой, демонстрацией и шоу в одном лице — ох, как знакомо, слишком часто сама Эбигейл сидела дома за столом, пока ее отец многозначительно улыбался ей с другого края.

— Итак, вы связались с ним?

— Да.

— Расскажите же, я жажду деталей.

Еда была вкусной, разговор протекал плавно от одного серийного убийцы к другому, пока Беделия, так и не прикоснувшись к вину, вдруг отложила столовые приборы и аккуратно промокнула губы дамастовой салфеткой.

— Боюсь, я должна вас покинуть.

— И оставить нашу гостью? Как грубо, Беделия. Я ожидал от тебя большего.

Та без страха взглянула на Лектера и с достоинством поднялась, как бы говоря «ты можешь играть в любые игры, но если я сегодня не в меню, то имею право не слушать ваши задушевные разговоры». Ганнибал оценил ее выдержку и молча кивнул. Беделия удалилась по лестнице, цокот ее туфель еще несколько секунд раздавался у них над головой.

Стоило им остаться наедине, как Эбигейл перестала ходить вокруг да около.

— Где Уилл?

Она не ожидала какой-либо реакции от Ганнибала, но тот прикрыл глаза, а затем громко вздохнул и снова на нее посмотрел.

— Наш дорогой Уильям жив, здоров и обрел семью.

Что, простите?

— Семья? — Эбигейл подумала, что ослышалась. — В смысле, настоящая?

— Жена и восьмилетний сын. Они живут где-то на севере, возможно, Канада или север Штатов, точнее сказать не могу, он не оставил своего адреса, — улыбка Лектера вышла натянутой.

Эбигейл понадобилось два полных глотка красного, чтобы занять рот и не устроить импровизированный допрос. Когда? Почему? Они и правда женаты? Официально? Он усыновил чужого ребенка? Он не мог, черт его дери, написать хотя бы открытку об этом? Она чувствовала себя преданной, хотя разумная часть напомнила ей, что они с Уиллом были знакомы чуть больше недели. Он ей ничего не должен. У него своя жизнь, и уж тем более он не обязан ждать ее годами, как заточенная дева в башне…

Какого черта?! — хотелось крикнуть Эбигейл, но она лишь смотрела на сад, на опускающиеся сумерки, на движущиеся от ветра листья, и не видела перед собой ничего. Она не знала, сколько тянулось молчание.

— Он счастлив?

— Что, если да?

Боль в груди рождала гнев, гнев хотел выплеснуться злобой, злоба хотела жертв и требовала жизни обоих — и женщины, и ребенка. Они с Лектером могли бы…

Прийти за ним, вырезать его импровизированную семейку, забрать его из глуши, в которой он прятался, вернуть себе. Эбигейл слишком ярко могла представить, как заходит ночью в чужой дом и склоняется над детской кроваткой.

Восемь. Пацан, наверное, умирает по супергероям. Спит в пижаме. В его комнате рисунки на стенах, наклейки, светящиеся в темноте, тетради, игрушки. Нормальный ребенок с нормальными увлечениями. Эбигейл сглотнула комок в горле, еще никогда ей не было так трудно удержаться от непрошенных, обидных слез.

— А где отец мальчика?

— Умер, — доктор Лектер наблюдал за ней со змеиным спокойствием, видимо, решая, выразить ли сочувствие или насладиться ее болью сполна. — Он был полицейским.

— Конечно, — хмыкнула она, потерев переносицу. — Конечно, полицейским. Кем ему еще быть.

Головная боль от резко поднявшегося давления заломила виски. Твою ж гребанную мать. Давно у нее такого не было. Со времен допросов после смерти отца.

— Мы все ищем похожее, как я уже говорил. Его жена — не исключение.

— А он был и рад изобразить ее покойного мужа, да? Прекрасно, просто волшебно.

Что ж, вопрос, вернется ли к ней Уилл, отпал сам собой, не так ли? Куда ей теперь идти? Она никому не нужна.

— Эби, — доктор Лектер наклонился еще ближе и, протянув руку через стол, коснулся ее пальцев. — Посмотри на меня.

Она подняла глаза, даже не заметив, как уже некоторое время гипнотизировала пустую тарелку. Поэтому Уилл отказался от нее? Потому что она ненормальная? Ест человечину? Убила своего отца? Потому что она «неправильная» и не смогла бы жить рядом с ним даже по соседству? Через дорогу? Видеться хотя бы изредка? Поэтому?

Ей закрыта дорога в ФБР, Уиллу она больше не нужна, за пределами этого дома ее ждет такая же одинокая жизнь. На ненавистной свободе. В полном одиночестве. До конца жизни.

— Что? — голос предал ее и надломился.

— Он тебя не забыл. Он хочет вернуться.

Ганнибал говорил уверенно, и его словам хотелось верить. Ошибка, ведь так? Просто большое недоразумение. Они с Уиллом не привыкли доверять друг другу, не были готовы тогда, но все может измениться. Уже изменилось. Она стала сильнее, она готова сделать решение. Эбигейл понимала: нельзя ревновать к восьмилетнему безымянному мальчику и мысленно планировать его убийство. Нельзя ревновать к неизвестной женщине, которая всего лишь пытается устроить свое счастье.

А как же мое счастье? — зарычало что-то внутри нее. Мое! Отец посвятил мне убийства девушек; мать сделала вид, что все в порядке; ФБР и Джек не смогли поймать его в самом начале и обвинили меня в соучастии. Это честно? Это справедливо?