В поисках человечности (СИ)

— Благодарю, — сказала Марина и улыбнулась Эдварду, — возможно, ты тоже хочешь попробовать, садись, мы разделим ее.

Эдвард увидел недовольство во взгляде Эриха, но ему хотелось побыть в обществе господина хоть немного, Шериф всегда гнал его, когда общался со своей подругой. Гуль кивнул и сел рядом. Марина зачерпнула ложечкой быстро тающие льдинки и пахучую малину и положила их себе в рот.

— Мм, — по ее лицу пробежала буря эмоций, — холодное, — она блаженно улыбнулась. Эрих хмыкнул и тоже улыбнулся.

Эдвард принял все на свой счет. Улыбка хозяина – высшая благодарность. Марина съела еще пару ложек и протянула миску Эдварду.

— Очень вкусно. Спасибо.

Эдвард кивнул, его настроение значительно поднялось и, проглотив полмиски, гуль вернул ее девушке.

— Ты можешь идти, — настойчиво сказал Эрих. Эдвард быстро встал и, поклонившись, вышел.

Некоторое время гуль слонялся по дому, а потом приехал Тобиас. Выбравшись за границы монастыря, мужчины разлеглись на холодеющей осенней земле, распивали кислое вино и говорили за жизнь, делясь сплетнями бессмертного мира, посмеиваясь над Анжело и его подручным. Товарищи никогда не говорили о своих хозяевах, но других вампиров обсуждать не чурались. С Тобиасом Эдвард просидел почти всю ночь, хорошенько напился и, наконец, избавился от тихого шепота в его голове, повторяющего слуге Шерифа, что он «болван».

Когда расцвело, Тобиас засобирался в город и позвал друга позавтракать и похмелиться, прежде чем приняться за службу своим господам. Но у Эдварда на сегодня было много дел в альменде хозяина, и Ричард постоянно ругался на него из-за пьянства. Мужчины распрощались, но внезапно Тобиас указал на кого-то пальцем, переведя взгляд за спину Эдварда:

— А это кто?

Эдвард быстро обернулся, сразу сосредоточившись, ожидая увидеть незнакомца. В их сторону шла Марина. Эдвард пропустил момент, когда Эрих отправился спать.

— Это Марина, одна из стада Петра. Ходит к хозяину, покормить... поболтать.

— Миленькая, развлечемся?

— Нет! — Эдвард ответил слишком быстро и задумался, пытаясь выразить свои мысли. — Хочу ее только для себя.

— Как скажешь, — Тобиас усмехнулся и, запрыгнув на коня, уехал.

Эдвард, не двигаясь, продолжал смотреть ему вслед и вслушиваться в приближающиеся шаги девушки. Когда Марина вышла за ворота и поравнялась с ним, гуль грубо окликнул смертную:

— Стой.

Марина замерла, но, встретившись с его взглядом и увидев на лице почти звериную усмешку, девушка бросилась бежать.

— Прекрасненько, — проговорил гуль, давая ей небольшую фору, и бросился за ней.

Эдвард легко мог бы догнать ее, но позволял смертной уходить, забавляясь ее криками ужаса, когда она оборачивалась. Мужчина хохотал, слыша, как девушка спотыкалась в темноте. Когда Марина сильно запыхалась, гуль схватил ее, повалив на грязную, истоптанную лошадьми тропинку и, не давая ей отдышаться, заткнул рот, прижавшись к ее губам. Марина стала отталкивать Эдварда, но мужчина схватил ее за волосы, не позволяя избавиться от поцелуя. Смертная укусила гуля за язык, но это взбудоражило мужчину лишь сильнее. Девушка била его руками и коленями, Эдвард не спешил, радуясь ее сопротивлению. Задрав юбку, гуль обнаружил, что Марина без нижних пантопонов, либо в целях экономии, либо в прошлый раз он порвал последние. Мужчина взял ее, удерживая за волосы и выворачивая ноги. Он снова быстро кончил, но остался лежать на девушке, с довольной улыбкой слушая ее сбившееся дыхание.

— Хватит, хватит уже, — отдышавшись, сказал Марина дрожащим голосом.

Эдвард хихикнул, чувствуя пьяный задор, и вновь попытался поцеловать ее, но Марина залепила ему пощечину и, оттолкнув от себя, поднялась.

— Я буду приходить к нему, пока не выполню свой долг, — девушка почти крикнула это гулю, и в голосе слышалось отчаянье.

Мужчина проводил ее взглядом.

— Да мне уже и не важно, — сказал довольный собой Эдвард, когда Марина скрылась в темноте.

(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера», 21 сентября 1806 года) воскресенье

Эдвард поджидал девушку у тяжелых деревянных дверей монастыря. Солнце уже село, и двор пустовал. По воскресеньям послушницы тратили свое время на замаливание грехов и хвалебные песни, в этот день почти никто не работал. Когда Марина пришла, Эдвард услужливо открыл перед ней калитку, хищно улыбаясь. Девушка нервно сглотнула и, кутаясь в свою шаль, шла за ним, низко опустив голову. Гуль проводил ее до дома пастора и провел в зал, где на столе ее ждал теплый пахучий ужин. Замерев на пороге, девушка удивленно посмотрела на Эдварда, который вальяжно расселся на скамейке и наливал в кубки вина.

— Присаживайся, — мужчина указал ей на место напротив себя, пододвигая к ее тарелке напиток, и сделал большой глоток из своего.

— Что это? — в голосе смертной было неподдельный ужас. — Ты решил отравить меня?

— Шутишь? Это мое лучшее произведение за последнее время, садись и попробуй. — Вид у Эдварда был довольный.

— Я… — Марина замялась. — Я не пью вино.

— Забудь про вино, — мужчина залпом выпил кубок, — приступай.

Марина села и неуверенно взяла одну из вилок.

— Я… даже не знаю, как это есть.

— Все просто! Хотя… Я поем с тобой, и ты сама поймешь. — Гуль быстро убежал в комнату прислуги и вернулся со второй тарелкой и набором приборов. Быстро выложив все на столе, Эдвард сел напротив нее. — Вот, эта вилка для первого и второго, далее вилка для рыбы, как раз нам подойдет, эта вилочка для закусок и последняя ложечка для десерта, ножи так же. Углубление на вилке для удаления костей, но я вроде все вытащил. Так что просто кушай, — мужчина, показывая ей пример, отделил небольшой кусок и положил себе в рот.

— Вкусно, ты хорошо готовишь. — Марина тоже отломила небольшой кусочек рыбы.

— Еще бы! Было б кому есть...

До того, как Эрих забрал его себе Эдвард работал устроителем праздников при дворце. Его высокое происхождение позволило ему приблизиться к маркграфу и в его обязанности входило многое, в том числе и составление меню. Нередко Эдварду лично приходилось готовить для праздников Прусского короля. Прекрасные организаторские качества и привлекли Эриха. Кроме того, у потомка Шерифа было множество других достоинств, способных помочь вампирам.

На их голоса в гостиную пришел Эрих. Эдвард встал при его появлении, но Эрих кивнул ему и сел рядом с Мариной. Вампир не стал разогревать своё тело, тратя драгоценную кровь, и первые ночные заморозки оставили на его лице иней. От кожи Шерифа в теплом помещении шел пар. Марина, оставив свою еду, пронесла рядом с лицом Эриха ладонь.

— Вы замерзли.

Эрих осторожно перехватил ее руку и прижал к своему лицу. При виде такой вульгарности хозяина, Эдвард снова разозлился и стал остервенело стучать приборами по тарелке, стараясь привлечь его внимание.

— Как тебе стряпня Эдварда? — спросил вампир, не замечая поведения своего слуги.

— Очень вкусно, я давно так не ела, — призналась Марина.

Шериф одобрительно кивнул и позволил ей продолжить ужин. Эрих нетерпеливо ждал, когда смертная доест. Эдвард же быстро успокоился, его вдруг стала переполнять гордость, и счастье. Сидеть за столом со своим господином, слуга мечтал об этом.

Марина не доела, Эрих, не дождавшись, увлек девушку за собой. Эдвард мечтательно представил, что он приготовит для них в следующий раз, но тряхнув головой, быстро встал и, выкинув остатки еды, вынес посуду на кухню, надеясь, что монашки, что обслуживали дом пастора, не забудут их.

Эдвард ждал, когда Марина освободиться, но ночи становились длиннее и морознее, и девушка, всегда спешившая в город к десяти, ушла почти сразу после того, как Эрих отправлялся в свое убежище. Эдвард хотел проводить смертную, но пока гуль прощался с Эрихом, получая от него кровь, Марина ускользнула, и даже проехавшись на коне по дороге, Эдвард не смог ее отыскать.