Любовница Леонарда (СИ)

Существо медленно сползло на пол, затем поднялось на четвереньки и застыло, низко опустив свою большую лопоухую башку. Но уже через пару секунду, что-то ворча, полезло под стол. И сразу же от входной двери отделился такой же мутный силуэт другого обезьяноподобного монстра. Он был поменьше ростом, длиннорукий, тонконогий, зато раза в полтора шире в плечах. Монстр подошел к топчану, довольно зачмокал, захихикал и живо улегся на учительницу. Та снова сладострастно застонала и сильно напрягла бедра. По ее бледному, вспотевшему лицу пробегали судороги.

На этот раз все закончилось гораздо быстрее.

Существо вскочило с топчана, бросилось к порогу и, охнув, растаяло, как облако дыма.

Архелия, стояла ни живая, ни мертвая у приоткрытой двери спальни и судорожно хватала ртом застоявшийся воздух.

Евдошка не торопясь взяла тряпку, смочила ее водой, полив из ковшика, и тщательно вытерла бедра и низ живота Зои Дмитриевны. Та лежала, не шевелясь, и хотя ее глаза были широко открыты, казалось, что она крепко спала.

Старушка встала у ее изголовья, начала потряхивать плечами и монотонно читать какое-то заклинание. Читала недолго. Вернулась к столу, закурила. Потом подошла к математичке, ухватила за плечо:

— Просыпайся, милая! Вставай да одевайся!

Женщина встрепенулась, провела ладонью по своим щекам и, поднявшись, присела на топчан.

— Бабушка, что со мной было? — спросила тихим, но каким-то радостно-торжественным голосом. — Я спала?

— Спала, милая! — подтвердила бабка. — Крепко спала.

— Не пойму, что со мной, — учительница поднялась, сладко потянулась и начала одеваться. — По всему моему телу разливается блаженство… Мне так хорошо…

— Так и должно быть! — кивнула Евдошка. — А теперь спокойно отправляйся домой и жди своего супруга. Он вот-вот появится дома.

— Сергей вернется домой? — глаза Зои Дмитриевны влажно блеснули и засветились счастьем. — Он простит меня?

Старушка бросила окурок в ведерко с углем, стоявшее под печкой, и ухмыльнулась:

— Он уже простил!

Одевшись, математичка положила на стол несколько купюр.

— Спасибо вам, бабушка!

— Не за что! — отмахнулась та. — Ты только, смотри, впредь будь осторожна! Старайся, чтобы больше никто тебя нигде не застукал за срамным делом.

Учительница стыдливо опустила глаза и вышла в сени, следом за ней — Евдошка.

Архелия выскочила из своего укрытия и хотела присесть на топчан, но увидела на нем, прямо посередине, большое мокрое пятно…

— Как это все понимать? — недоуменно спросила она бабку, когда та закрыла дверь за гостьей и вернулась в светелку. — Неужели эти совокупления были необходимой частью обряда?

— Что ты! — от души засмеялась Евдошка. — Просто Кузьма шепнул мне, что ему очень приглянулась молодка. Пришлось ублажить его. А как иначе? С ними нужно дружить…

Девушка не стала уточнять, с кем именно, вместо этого упавшим голосом поинтересовалась:

— А кто был второй?

— Второй? А! Да то приятель Кузьмы — Смагляй, — спокойно пояснила старушка, застилая топчан старым верблюжьим одеялом, покрывавшим до этого большой деревянный сундук под образами. — Они просто не разлей вода.

— Но разве можно вот так, бабушка? — Архелия неодобрительно посмотрела на Евдошку. — Зоя Дмитриевна пришла со своим горем, а ты…

— Конечно, можно! — отрезала та. — Почему нет? Если хочешь знать, эта твоя Зоя, хоть и не осознанно, получила большое удовольствие. Вряд ли что-то подобное будет еще у нее в жизни…

Включив свет, они погасили свечку и лампаду и сели пить чай с блинами и бузиновым вареньем.

Когда девушка уходила домой, бабка сообщила ей, что собрание ведьм назначено в ночь с первого на второе января.

На следующий день — последний в уходящем году — были назначены похороны Маньки. Ни Архелия, ни Евдошка на них не собирались.

Но часов около двенадцати во двор Гурских прибежала молодая соседка Сысоевых Томка Калюжная.

— Лия, помоги, ради Бога! — стала просить она. — Нужна грузовая машина, чтобы отвезти гроб с телом на кладбище. Потому что нести его некому, все отказываются. Говорят, далеко, а дорога скользкая…

— Хорошо, я сейчас позвоню Костику Беспалому, скажу, чтобы он взял на машдворе один из наших грузовиков и подъехал к Сысоевым, — пообещала девушка. — Если вдруг Костика нет дома или он уже выпивши, то подъедет кто-то другой.

— Вот спасибо! — поблагодарила Калюжная. — А то мы с Райкой уже не знали, что и делать! Мало того, что нечем расплатиться за продукты для поминального обеда, взятые в магазине в долг, так еще и эта проблема с доставкой тела на кладбище…

— Райка, значит, приехала? — Архелия достала из кармана куртки мобильный телефон и стала вертеть его в руках. — Как она там?

Томка вздохнула и удрученно покачала головой:

— Ой, лучше не спрашивай! Райку просто не узнать. Была такая красавица, а теперь — прямо Квазимода! Все лицо в красных волдырях, нос распух, за ушами раны ярятся…

— Врачи хоть обещают вылечить? — с сочувствием поинтересовалась девушка.

— Да где там! — махнула рукой Калюжная. — Эта болезнь вообще не лечится! Может, удастся только немного приостановить ее течение…

— Ну, ладно, беги! — Архелия отвернулась и начала набирать номер Костика Беспалого. Но вдруг, о чем-то вспомнив, опустила телефон и крикнула вдогонку Томке, которая уже прикрывала за собой калитку: — Сколько вы должны в магазин за продукты?

— Почти тысячу четыреста гривен! — ответила Калюжная, остановившись.

Девушка подошла к ней и тихо проговорила:

— Скажи Райке, пусть не переживает… Я сама рассчитаюсь с Зинкой…

Томка подняла на молодую фермершу удивленные глаза и, благодарно пожав ей пальцы, понеслась вдоль улицы.

А меньше, чем через час во двор Гурских зашел довольный дед Зиновий с двумя свертками под мышкой. Архелия как раз подоила Березку и несла ведерко с молоком в дом. Увидев старика, остановилась и заулыбалась:

— Я так понимаю, дедушка, здоровье бабы Симы пошло на поправку!

— Это конечно, чудеса, но бабка после твоего лекарства стала видеть, что тебе горный орел! — глаза Воропая сияли. — Берет газету и, хоть верь, хоть нет, читает без очков! Не знаю, как и благодарить вас с Евдошкой…

— Ну, что вы, какая благодарность? — смущенно потупилась девушка. — Мы рады были помочь бабе Симе…

— На вот, детка, возьми! — дед Зиновий протянул Архелии оба свертка. — Здесь вяленая рыбка. Это я наловил в заводях Хорола… Не Бог весть какая — чебаки, плотвичка, красноперка, густера… Как говорится, чем богаты, тем и рады. Один пакетик — тебе, а другой передай Евдошке. Скажи, мол, старый Воропай кланялся…

— Ой, спасибо, дедушка! — девушка взяла свертки, поднесла один к носу, блаженно улыбнулась: — А как пахнет ваша рыбка! Наверно, вкусная!

— Да вроде ничего! — согласился старик. — Особенно если ее употреблять с пивком… Ну, да ты, наверно, пива не пьешь?

— Нет, не пью! — замотала головой Архелия.

— И правильно! — похвалил дед Зиновий. — Сейчас пиво такое, что и пить нельзя. Говорят, сплошная химия…

Вечером, придя к Евдошке встречать Новый год, девушка рассказала ей о визитах Томки Калюжной и Воропая. Выслушав, старушка неодобрительно заметила:

— Слишком ты добрая, внученька! Райка разные гадости о тебе говорила, а ты ей и машину выделила, и такие деньжищи за продукты выложишь! Надо быть не милосердной, а справедливой. Нельзя за зло добром платить! Это и глупо, и не по-нашему….

Новый год девушка и бабка встретили спокойно и буднично. Выпили вина, закусили холодцом, отварной курятиной, квашеной капустой да шоколадными конфетами. Потом до трех часов ночи смотрели телевизор.

— Теперь, милая, ложись да спи! — наказала старушка Архелии. — Следующая ночь нам предстоит бессонная! Так что хорошенько отдохни перед длительным бодрствованием. Утром я сама подою Березку и покормлю твою живность.

Глава пятнадцатая

Первого января Талашковка, измученная празднованием Нового года, уснула рано. После десяти вечера лишь в редких домах еще светились окна.