Любовница Леонарда (СИ)

— Маркиян, Севостьян, что вы сделаете с языком Маньки?

В углу кто-то противно хихикнул, а через миг послышался злобный бас:

— Удвоим его!

Евдошка прикурила сигарету, затем подошла к столу, взяла солонку и протянула девушке:

— Возьми щепоть соли, насыпь на лицо Симке и хорошенько потри! Только прежде проколи ей глаза!

Архелия с рвением принялась за дело и быстро управилась.

— Маркиян, Севостьян, что вы сделаете с глазами Симки? — задала вопрос бабка.

— Покроим их бельмами и язвами! — нехотя ответил тот же бас.

— Но полностью не лишайте ее зрения! — вдруг воскликнула девушка.

— Цыц! — гаркнула бабка. — Ты что, с ума спятила? Зачем вмешиваешься?

В углу кто-то крякнул и с иронией осведомился:

— Ну-ка, ведьма, растолкуй нам, чего эта девка тут командует?

Архелия выпрямила спину, небрежно отбросила со лба прядь волос и, печатая слова, сердито изрекла:

— Маркиян, Севостьян, как смеете вы называть меня девкой? Или не знаете, кто будет моим покровителем?

В углу какое-то время помолчали. Потом раздался скрипучий виноватый голос:

— Да ведомо нам…

— Тогда делайте, что скажу! — Архелия опять склонилась над миской в ожидании распоряжений Евдошки.

Однако та не спешила. Докурила сигарету, попила воды и только потом выдала очередную инструкцию:

— Макни карточку в воду! И уступи мне место!

Девушка бросила лист бумаги с изображением женщин в миску и ножичком утопила его. Затем вытащила, скомкала, положила возле горящих свечек, поднялась и отошла в сторонку.

Ее место тотчас заняла старушка. Она трижды прокрутилась вокруг себя и, застыв, как каменная статуя, начала нараспев читать заклинание. Потом опустилась на колени, подобрала размокшую бумажку, опять бросила в миску и ножичком утопила в воде.

— Жить вам, по земле холить! Страдать вам и мучиться до конца дней ваших! Тебе, Манька, косным языком воротить, да слово внятное не молвить! Тебе, Симка, глаза пялить, да без толку! И только смерть избавит вас от воли моей! — прохрипела Евдошка и, выудив комок из миски, швырнула его к печке.

И тут же поднялась на ноги.

— Включи свет!

Девушка щелкнула выключателем.

Бледная, вспотевшая бабка обессилено опустилась на топчан и начала рыться в кармане халата. Достала сигарету и с задумчивой улыбкой взглянула на внучку:

— Ну, ты и напугала меня, милая! Ох, напугала! Я уже думала, Маркиян и Севостьян разобидятся и испарятся. А они стерпели, и не только стерпели, но и признали тебя… Непосвященную!

Прикурив, Евдошка некоторое время сидела молча. Потом подняла голову и тихо обронила:

— Характер у тебя, прямо как у владычицы! Ты не просишь, а повелеваешь! В твоем положении, может, оно и правильно…

Глава тринадцатая

В контору Архелия припозднилась, пришла около десяти утра.

На пороге ее остановила дочка покойной Дуняши Заблоцкой Верка и без предисловий выдала:

— Слышала, вчера завуча Семена Ивановича и математичку Зою Дмитриевну застали за интимным делом? Вся Талашковка гудит об этом!

— Да ну?! — пораженно воскликнула девушка. — Не может быть! Брехня!

— Какая брехня?! — подбоченилась Верка. — Истинная правда! Вчера школьная уборщица тетя Тася Макогониха после уроков заскочила по делу в каморку, где хранится спортивный инвентарь, а там!.. Семен Иванович и Зоя Дмитриевна, оба голые, взмокшие, лежат на матах под стеночкой. Бедная Макогониха рванула оттуда что есть мочи и чуть не сшибла с ног Котофеича, который как раз проходил по коридору. Он стал спрашивать тетю Тасю, кто это так напугал ее. Ну, та и рассказала…. Котофеич заглянул в каморку и выгнал оттуда пристыженных завуча и математичку. Вот такие пироги, Лия, а ты говоришь — брехня!

— И что теперь будет? — заволновалась Архелия. — Как отреагирует на такую новость Сергей Сергеевич, муж Зои Дмитриевны? А что скажет супруга Семена Ивановича тетя Неля?

— Да они уже все прекрасно знают! — заржала Заблоцкая. — Тетя Неля с утра бегала в школу, хотела выцарапать глаза Зое Дмитриевне, их еле разняли. А Сергей Сергеевич вроде как сказал Кужману, что сегодня же подаст на развод.

Тяжело вздохнув, девушка заметила:

— Но ведь раньше за Зоей Дмитриевной ничего такого не замечалось… Я уверена, во всем виноват Семен Иванович, он такой бабник, ни одну юбку не пропустит!

— Как бы ни так! — живо возразила Верка. — Полчаса назад, когда я бежала сюда из пекарни, встретила учителя физкультуры Кондратьевича. Так он сказал, что Зоя Дмитриевна в последние дни и ему самому проходу не давала, а Семену Ивановичу так буквально прилюдно вешалась на шею!

— Ладно, что у вас там, в пекарне, порядок? — перевела разговор на другую тему Архелия. — Мука хорошая?

— Да все как всегда! — махнула рукой Заблоцкая. — Хлеб у нас отменный. Но его в последнее время стало не хватать — пошли заказы из соседних сел. Я вот и прибежала, чтобы сказать Васильевне об этом. Она распорядилась увеличить объем выпечки.

— Какие же вы молодцы! — похвалила девушка. — Так держать!

— Будем стараться, Лия! — пообещала довольная похвалой Верка. — Ну, побежала я, мне нужно готовить пряничное тесто…

Вторую, не менее сногсшибательную, новость молодая хозяйка услышала от бухгалтерши, когда вошла в ее кабинет.

— Беда приключилась с нашими сплетницами, серьезная беда! — встревожено сообщила она. — Обе неожиданно заболели! За одну ночь, представляешь?

— О ком вы говорите? — спросила Архелия, делая вид, что не понимает.

— Да о бабе Симе и Маньке! — Клавдия Васильевна суетливо подхватилась, повернулась к маленькому приставному столику и потянулась к электрочайнику. — У Воропайши сильно воспалились глаза, покрылись бельмами. А у Сысоевой распух и отнялся язык. Бедолага только мычит, а сказать ничего не может. Фельдшерица Зина Федоровна не знает, что и гадать…

— Надо же какая напасть! — сочувственно покачала головой девушка. — Им нужно немедленно ехать в район, в больницу…

— На лечение деньги нужны! — сокрушенно вздохнула Клавдия Васильевна, доставая из тумбочки баночку с жидким малиновым вареньем. — А откуда им взяться? Манька получает копеечную пенсию по инвалидности, а у бабы Симы на руках парализованный внук, они с дедом Зиновием тратят ему на лекарства все свои доходы…

— Может, эти болячки и сами пройдут? — выразила надежду Архелия, снимая курточку и присаживаясь к столу, на котором уже стояли две чашки с горячим чаем.

Бухгалтерша пожала плечами, как-то странно посмотрела на молодую хозяйку и опустила глаза. Но та успела заметить, как в них вспыхнули и тот час погасли искорки затаенного страха.

— Выпей чайку, Лия! — Клавдия Васильевна насыпала в блюдце варенье и поставила на стол. — Хороший, бодрящий чаек…

— Да, да, спасибо! — рассеянно обронила девушка, чувствуя, как в ее душу заползает холодок тревоги.

После обеда возле магазина Архелия встретила деда Зиновия Воропая. Поздоровалась и хотела пройти мимо, но он окликнул ее:

— Дельце у меня к тебе, детка! Точнее сказать, просьба…

Девушка остановилась.

— Что такое, дедушка?

— Прямо беда с моей бабкой! — пожаловался старик. — И так неважно видела, а тут ни с того, ни с сего глаза у нее воспалились, побелели. Фельдшерица, Зина, говорит, что это или от какой-то травмы, или от сквозняков. Нужно вести бабу Симу в больницу, иначе, не приведи Господь, совсем ослепнет. Что я тогда делать буду с двумя калеками в хате? Внучок наш Ваня, ты же знаешь, все лежит, не поднимается и криком кричит от лютых головных болей. Доктора только прописывают лекарства, а поделать ничего не могут. Оно и понятно, позвоночник-то у Вани сломан, черепушка, считай, из кусочков собрана… Эх, предупреждал же я его: не покупай тот проклятый скутер, у тебя ведь ни прав нету, ни умения ездить! Так нет, уперся, купил себе и нам на горе! Неделю поколесил и вот — попал под машину. Теперь только и думай, на что ему лекарства покупать!