В поисках человечности (СИ)

Караван въехал в Потсдам и повозки стали останавливаться. В их фургончик запрыгнул Ларс, который принес девушке купленную у кого-то из труппы мужскую одежду. Видя столь трепетное отношение своего господина к смертной, гуль почувствовал легкие уколы ревности, но намного сильнее Ларс чувствовал восторженное желание ее крови, которым делился с гулем Дмитрий, сам того не замечая.

Даже в таком страшном виде, лысая и высохшая Дита казалась Ларсу вкусным, сочным кусочком, привлекательным деликатесом. И это желание выражалось в физическом влечении, которое злило его, так как девчонка была уродливой, но Ларс не был способен контролировать свое к ней желание.

Гуль сложил одежду перед ней. Но девушка не двигалась.

— Помоги ей одеться, — приказал Дмитрий, все еще не отпуская ее руку. И сам приподнял смертную с постели, спуская ее ноги на пол.

Когда Ларс сел перед ней, пытаясь надеть штаны, Дита взяла одежду из его рук и сама оделась. Повернувшись к Дмитрию спиной, она нагнулась за рубашкой.

На ее спине был черный знак. Вздрогнув, Дмитрий положил на него свою руку, закрывая. Слишком болезненно было узнавание. Его знания о Тремерах были не слишком обширны, но общаться приходилось, и он уже видел что-то подобное. На гулях Тремеров. Их отмечали, чтобы следить. Это был маяк, что указывал к ним дорогу.

— Что это? — Все же просил он у девушки

— Я пытался его срезать… — начал Ларс, но Дмитрий остановил его.

— Амалия, знак на твоей спине, что это?

— Тремеры. Следят за мной. Они знают, где я. — Она говорила тихо и медленно. — Знали все это время.

Дмитрий убрал руку. Все верно. Он видел его именно таким.

Все его мечты рухнули в одночасье.

Жизнь, которую он рисовал с безграничным запасом крови, с девушкой, пахнущей жизнью, превратилась в несбыточную фантазию. Тремеры придут за ней уже через день. Куда бы Варан ее не повез. Лишь саббатский город, дом Архиепископа мог быть местом, куда бессметные маги не рискнули бы сунуться. Дмитрию не удастся спрятать свое сокровище, не удастся забрать ее себе.

Варан поднялся, чувствуя, как деревенеют ноги. Он потерял ее снова, едва получив.

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». 30 мая 1812 год. Ночь). Пятница. (Петр)

Петр был безгранично рад возращению «бездонного сосуда». Обещая золотые горы, он снизил Дмитрию оплату и даже разрешил самому выбирать дни, по которым Дита может посещать его дом. Вернул бланки, на которых записывал долги Дмитрия. Тремер временами продавал эти долги другим вампирам, но теперь Дмитрий был не должен Тремеру ничего.

Петр так же обещал сообщить Карлу о помощи, оказанной их клану.

Дмитрий слушал вполуха. Все эти обещания не были сравнимы с его желаниями. Носферату хотел получить Диту для себя. Сделать ее своим гулем. Тогда никто больше не посмеет пить ее кровь. Но Петр лишь рассмеялся над ним, когда Варан заикнулся о такой возможности.

Дмитрий ушел расстроенным. Это было видно даже через его маску. Все это время Дита беззвучно наблюдала их разговор, ее обсуждали как вещь, но она даже не пыталась возразить. Не то, что раньше.

Когда Носферату покинул его покои, Петр подошел к принцессе, осматривая ее худое, высушенное тело.

— Саббатское общество тяжело на тебе сказалось. Ты, кажется, сломалась, девочка, — вампир попытался заглянуть в ее разум, но смертная все так же закрывалась, не позволяя ему читать ее прошлое. — Думаю, покорная Дита многим понравиться еще больше.

Он наклонил ее голову, открывая тонкую длинную шею, и укусил ее. Дита только вздрогнула, как будто от укола.

Вампирский укус должен приносить наслаждение. Это – то немногое что позволяет им сохранять Маскарад, привлекая этим заблудшие души и обманывая желающих получить удовольствие. Но этот Поцелуй не принес Дите никакого удовольствия. Он погружал в забытье, холодный бездушный транс. И в нем не было бывшей радости, что испытывала девушка раньше. Этот Поцелуй был обманом. Таким же обманом, как и Поцелуй всех голодных тварей в Милане. Лишь прикрытие их черного дела – кровопийцы, они просто голодные звери, чудовища ночи. Они пьют ее кровь и им все равно, что она при этом чувствует. А сейчас, Дита чувствовала лишь холодные длинные клыки, проткнувшие ее шею и вытягивающие из нее кровь. Больше ничего. Это было неприятно. Неприятно и больно. Девушка оттолкнула вампира, попыталась. Но Петр сдавил ее руки, не позволяя ей выдираться. Снова боль. Она живет в ней. И любое сопротивление ведет к большим страданиям.

Она замерла. Опустила руки. Сдалась.

Записи Бэнджамина Груневальда ***

(Шёнеберг, поместье Кормфилд. 1812 год). Дневник Бэнджамина Груневальда. Страница 7. Þorri «король снега»

Она вернулась через полгода. Был конец мая 1812 года, Наполеон направлял войска на Россию и Берлин потерял последних крепких мужей. Узнал я о ней из самого надежного источника информации – сплетен гулей. Я почти не заходил к Петру, мне не чего было там делать, да и место навеивало особые воспоминания. Но на тренировках ребята стали болтать, и я решил проверить.

Стоило мне войти в общую залу, как меня сразу окликнул слуга Петра, он подозвал меня и передал конверт от своего хозяина. Я быстро вскрыл его, там был небольшой лист с днями, временем и именами. Расписания для Диты. Это было лучше подтверждение того, что она вернулась. Я кивнул слуге и, расталкивая пьяных посетителей, спустился в помещения стада. Ее старая комната была занята гулями. Дита была там, где и предполагал. Я замер у двери, пытаясь разглядеть ее в слабом свете свечи, которую она держала в руке, читая какую-то книгу. Девушка была очень бледной, исхудавшей и ее волосы были коротко острижены. Мне было горько смотреть на жалкую ее тень. Ко мне подошла одна из обслуживающих девушек и окликнула Диту. Я вжался в стену, не желая, чтобы она заметила меня.

— Пойдем малышка, — ласково говорила ей девушка для еды, — клиент ждет тебя.

Принцесса прошла мимо меня, не замечая, голова была опущена, спина сгорбленна. Как будто крепкий стержень, делавший ее сильной и яркой, сломался. Уходя из капеллы, я видел, как молодая Тореадорша поглаживая Диту по головке, уводит ее в отдельную комнату. Я отвернулся, не желая ее более видеть. Раскрыл расписание, в которое уже вписались и старшие Вентру. Но мне не хотелось больше быть ее сопровождающим. Ее больше и не было.

По слухам в Берлин Диту вернул Носферату Дмитрий, который в Милане решал свои личные проблемы с Архиепискпом. По его утверждению, он собирался тому отомстить за смерть своего Сира. Наверно Варану повезло, что Епископа не было в городе. Дмитрий вырезал его стадо и сжег его убежище, забрал с собой Диту и сбежал. В благодарность Карл позволил Носферату иметь доступ к ее крови, так же как и старшим кланам. Учитывая, что Дмитрий был пешкой Яснотки, скорее всего Девочку мне придется отвозить во все дома уродцев. А возить ее к ним мне хотелось меньше всего.

Но избежать мне этого не удалось. Уже на следующий день, я подъехал ровно в указанное время. Служанка почти вручила мне Диту, завернутую в плащ, я подсадил ее к себе, она была легкая, как пятилетний ребенок, и всюду, где я касался ее, я чувствовал острые торчащие кости. Мне было неприятно, больно. Дита исчезла, и ее место заняла прозрачная кукла.

Через несколько дней я отвез ее и к Катерине. Та, строго оглядев Диту, поморщилась:

— Надеюсь, твоя кровь не испортилась, так же как и твое тело?

— Нет, госпожа, моя кровь неизменна, — без эмоций ответила смертная.

— Бэн, ты хоть покорми ее, это же ужасно, — добавил Вильгельм.

Я кивнул. Я не смотрел на Диту, и хотя мое сердце болело, переживая за нее, я понял, что сжег свои чувства, превратив их в пепел воспоминаний.

(Шпандау, Spandau Citadel. 18 июля 1812 год. День). Пятница. (Джетт)

То, что Алиса похитила Диту, было вполне предсказуемо. Слишком активно Лазарио рекламировал девушку старому Епископу. Джетт хотел бы помочь своей любимой еде, но не мог. Тысячи голодных Саббатников и членов Иммортели рыскали по Европе в поисках слабого места пирата. Стоило ему высунуть нос из Берлина, как его тут же сожрали бы, растаскали бы его богатство, сдали врагам. Джетт готов был пожертвовать ценным гулем ради своего спасения.