Морок (СИ)

— Во-во! И с моим также… — Справа оказался подоспевший первым Олег. — Размазался как кисель и растаял, зараза!

Он возбужденно дышал, покачивая двустволкой.

— Слышь, Николаич… А у тебя все призраки военные? — Головной ухмыльнулся, извиняюще скосив глаз. — Если так… Весело нам придётся.

Зорин ничего не ответил, лишь угрюмо дёрнул бровью. По существу, Олег прав. Через раз у него всё проходит через пожарище войны. Память о ней как сапог на кафеле. Вернее, отпечаток его. Как ни стирай, всё равно проявится. Но об этом старике Вадим прочно забыл. Думал, что забыл…

Он поглядел назад. Ваня отчаянно что-то доказывал Наташе. Та кивала головой и поглядывала на Люсю, которая тоже в довес Ване размахивала руками. Людмила крепка, здесь-то Вадим не боялся. Но Наталья… Надлом уже есть, что дальше?

— Распаковываемся! — Кратко распорядился Зорин.

Костер, который якобы подпитывал старик, был приложением к главной иллюзии. Он распался на молекулы и того раньше, чем центровая картинка. В реальном режиме обозревалось место давно заветренное: притоптанная ими с вечера зола, непрогоревшие головёшки… Оп! А ведь притаптывали не здесь, а на поле. И поутру… Подмена реальностей? Люся права? Не их самих двигают, а площадки?

Новоявленный костёр загорелся спустя минуты четыре, пока ребята шустрили с палатками. Зорин не размыкал рта долго. Лишь когда все уселись, позволил нарушить молчание.

— Этот субъект, что стрелял… он из моей башни… Я ожидал кого угодно, но только не его. Он был эпизодом. Не главным в тех событиях. Ваха Алиев — лояльный к властям сельский житель. Уважаемый и потому, наверно, сошедший с катушек. Его малолетний внук что-то спёр на складе и удирал от наших срочников-балбесов. Неведомо как, пацана угораздило зацепить мину. Не зачищенную опять же нашими балбесами. Мальчик погиб, а дед сбрендил. Буквально. Вытащил пулемёт и давай сечь наших. С чердака. Пока вчухали, пятерых вусмерть, троих — влёгкую… Вот. Командовал я бойцами, и именно я велел уничтожить чердак, с которого вёлся огонь.

Вадим глубоко вздохнул, растревоженный своим откровением, потеребил часы на руках и после томительной паузы продолжил:

— Чувства вины… Нет, не было! Тогда не было. А потом и вовсе забыл. Моральных заморочек на войне нет. Я отвечал на выстрел врага, хотя… Назвать Алиева врагом по большому счету нельзя. Просто… так получилось. А теперь вот… Не знаю, почему он. У меня было ТАМ достаточно злыдней. Настоящих вражин. Почему он?

Вадим замолчал, собираясь мыслями. Но паузу порушила Люся.

— Наверное, Вадим, потому что настоящие враги дрались как враги. По честному. По вражьему. А этот… Алиев. Стал врагом случайно. Не собираясь им стать. И пришёл ОН к тебе не случайно. Чувство вины отложилось, просто ты не заметил…

Вадим хмуро взглянул девушке в глаза, кивнул.

— Пожалуй, ты права… Хотя, я ли виноват в смерти его внука? И виноват ли кто ещё? Роковое стечение обстоятельств. Несчастный случай…

— Это глубже, Вадим. Понимаешь, это глубже! — Заговорила вдруг Люся с горячностью учительницы, объясняющей материал. — Старик жил задолго до вас на своей земле. Растил детей, а потом вот и внука. Вы пришли на его землю со своим законом оружия, со своей энергетикой силы. Хотели вы или нет, но именно ВАША энергетика вторглась, вмешалась в размеренный быт сельчан. Лояльность кончается там, где глубоко царапают душу. Мальчик бы не погиб, если б не было складов, не было военных, не было бы ВАС. А с вами, разумеется, и страшных мин. Ведь, так?!

Вадим сухо усмехнулся.

— Вопрос из области, что было раньше: яйцо или курица. Власть или народ? Замкнутая, кстати, философия. Даже у первобытных общин водились вожаки, от которых и пошла иерархическая лестница.

— Пусть так! — Согласилась Людмила. — Только твоё подсознание выбрало не лютых врагов, а именно этого Ваху, которого ты забыл, а вот совесть твоя напомнила. Момент истины в твоей голове, Вадим, а не в политике народов.

Она замолчала, и за её словами повисло неловкое молчание. Неудобное всем… Затем Вадим бросил короткий взгляд на Люсю, достаточно короткий, чтобы заметить в нём уважение.

— Ладно. — Сказал он невыразительным голосом и бросил щепки в огонь. — Это всё лирика. Дальше-то что? Вернёмся к бытовым вопросам… На текущий момент мы имеем четыре банки тушенки, семь… нет, шесть с половиной банок сгущенного молока. Про шпроты не говорю. Риса, не смотря на экономию, почти не осталось. Мясо… С утра доели. С водой тоже печальная картина. Практически на нуле. Отсюда что?! Единодушно понимаем: без охоты теперича ну никак не обойтись. Стало быть, воле-с-неволе-с, переходим на плотный активный график. В принципе… Это мной просчитывалось. Как резервный вариант, на случай поистощения наших скарбов. Сейчас, это тот самый случай, думаю, согласитесь… С пульками, что вылетают из дырочки, обставлено хорошо, об этом ваш слуга покорный позаботился. На месяц отстрела хватит, если конечно работать по цели скрупулезно. Да тут и мне, ребятки, пора облегчать свой рюкзак. Тяжеловатее ваших… Думаю, вопрос с дичью не встанет. Вода… Имеется два источника. На ручье. Это шесть кэмэ спуска, но зато бесплатный лифт назад…

Вадим улыбнулся, обнажая иронию над неутомимым Холмом, но её как-то пропустили мимо ушей. Его слушали серьёзно, тоже, кстати, нехорошая тенденция…

— И… — Он сделал паузу и выдохнул: — Как вариант близкого расположения воды, имеются колодцы при часовне. Думайте сами. Такая вот раскладушка приоритетов… Что?

Он обежал всех глазами, но не увидел ожидаемого участия. Ребята трудно впитывали сказанное…

— Имею предложить следующее! — Вадим осознанно выбрал бодряще позитивный тон. — В обеденный час мы добьём водичку, а к вечеру порешаем, где её брать: здесь или там… А сейчас предлагаю позаботиться на предмет обеда. Олег! Выдвигаемся ты и я! Остальные… Идут тоже.

Заметив, наконец, вопросительные взгляды, пояснил: — Нам нельзя разъединяться в аномальной зоне! Чревато и непредсказуемо… Поэтому считаю: держаться стоит одной связующей цепочкой! Вопросы?!

— А вещи? — Спросил Ваня. — Палатки зачем разбили? Опять сворачиваться?

— Не надо сворачиваться! Оставляем всё здесь. Да-да, Ваня! В лагере сторож не потребуется. Призракам наши вещи ни к чему, а таких чудил как мы… Ну, вы поняли… Для меня важней человеческий фактор, а не барахло в мешках. Да и не тронет их никто, уверяю!

Сказал и сам скривил усмешку. Чтобы уверять, надо как минимум быть уверенным, а такого качества Зорин давно за собой не наблюдал. И всё же решил: так будет лучше…

— Постой, Николаич, — Встрепенулся Олег, — Толпой на оленя, как ты это понимаешь? Дичина спалит нас как нефиг делать!

— Спалит. — Согласился Вадим. — Если толпой. Но мы разделимся. Девочки и Ваня останутся в обусловленном месте, а мы отдалимся на порядок выше их места пребывания. Таким образом, дичь, если постараемся, не спалит… А мы, как бы, не потеряем связь с группой. Рядом — не далеко! Всегда успеем добежать, так ведь?!

— Так-то да! — Помялся Олег. — Давай попробуем.

— Попробуем. — Повторил Вадим. — Нам только и осталось, что пробовать.

— А когда домой пойдём? — Вернулась к злобе дня Наталья. В голосе её не проскальзывали истеричные нотки, но… Настойчивость всё же была. Вадим внимательно поглядел ей в глаза. Возможно ли, что она не помнила последние четыре часа? Вполне… Эмоциональный шок. Вырубающий обморок. Расслабляющий нервные центры и затирающий, неугодные организму, воспоминания…

— Мы пойдем, Наташка! Сразу, как пополним провиант. Сразу! Обещаю…

— Ну, что ты, Натуся! Держись! — Приобнял её Климов. — Хавкой забьём тюки и вперёд! Чтоб потом не париться. Всё будет хоккейно!

— Да я ничё… Притомила только… вся эта красота.

— Базару нет! Мы тут все её славим по матери! Красоту эту необъяснимую…

Наталья поглядела на Вадима с некоторым укором.

— А Вадим сказал про месяц отстрела…

Вадим деланно рассмеялся и поспешил поправиться: