В поисках человечности (СИ)

Юноша ещё какое-то время переваривал услышанное, а потом рассмеялся в голос. Дита удивлено взглянула на него, а он всё не мог успокоиться, мысленно прокручивая для себя картинку. Девушка смущено улыбнулась, радуясь, что тот оценил её проделку.

— Если Анжело тебя прикончит, обещаю принести цветочек на твою могилку, — сказал юноша подобревшим голосом.

— Спасибо! Ты такой милый! — С сарказмом ответила девушка. — Я уже мечтаю.

— Откуда столько желания умереть?

— Ха! — Сказала она громко и отвернулась, вглядываясь в темноту ночного города.

Дита не стала объяснять. У неё отобрали хозяина, любимого и самого важного и нужного для неё вампира. У неё отобрали её дом, привычную обстановку, милую Фафи и Мартина. О ней никто не заботился, только заставляли работать и били. Били. Били. Она сама не понимала, как ещё не скатилась в полное отчаянье, она смеялась над всеми и издевалась над Анжело, лишь бы не сойти с ума от ужаса, от голода и одиночества. Ей безумно захотелось плакать, но она не собиралась давать повода Бэну посмеяться над её слабостью. Пусть лучше бьют. Смеяться над собой принцесса не позволит.

Катерина и Вильгельм вновь принимали её вдвоём. Катерина пила её первой, и от неё пахло гвоздикой, а, значит, Бэн послушал Диту и добавил сапонарию в воду, которой омывал госпожу. В глазах Палача виделось восхищение, и Дите было приятно находиться в обществе этого чудовища. Пока Катерина довольна своей едой, ей ничего не грозило. И мощь вампирши только бодрила, а не пугала. Катерина позаботится о ней, защитит... Дита на это надеялась.

Вильгельм пил с каким-то пренебрежением. Он явно предпочитал другую кровь, но за неимением, согласен был и на Диту.

— Чем ты пахнешь? — Спросил он, зализав на её шее рану.

Дита хотела ответить, что это дерьмо его слуги, но прикусила язык. Джетт приказал ей быть вежливой с господами. Она не ответила.

— Мне нужно крови за вас обоих, — обратилась она к Катерине, словно игнорируя Вильгельма. Но тот и не настаивал.

По дороге до капеллы Дита безостановочно болтала, стараясь отвлечь себя от тяжёлых мыслей. Бэн её даже не слушал, но ей было всё равно. От тишины девушке было страшно, и голова переполнялась отвратительными ожиданиями следующего дня, следующего клиента и следующего лунного цикла, когда ей придётся принять кровь Карла.

(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 26 мая 1808 год) Среда. (Амалия)

Дита нашла среди общих вещей небольшой кошелёчек и сложила туда заработанные монетки, которые спрятала в матрас. В общем зале она сможет получить немного денег, поэтому решила продолжать работать там для Петра. А вот вкалывать на кухне она больше не собиралась, как и заниматься уборкой. Лучше в эти дни сходить к продавцу книг и там потратить заработанные деньги. А еды можно утащить с тарелок, что подаются для гулей. Пару кусочков с одной, пару с другой – глядишь, и с голоду не умрёшь.

Когда в беспросветной жизни появляется хоть какая-то, но цель, всё сразу становится проще, терпимей. Не пугали больше бессмысленно счастливые глаза девиц, чьи имена она запомнила, пока делала список. Не пугал Анжело и его прихвостни, не пугали клиенты, которые приходили к ней всё чаще, не пугала разлука с Джеттом, которая рвала сердце, и, стоило ей хоть на секунду задуматься о нём, как ей сразу же нестерпимо хотелось рыдать. Без него было хуже всего.

Даже Анжело, что задевал всё сильнее, не приносил ей столько неприятностей, как разрыв с господином. Джетт сказал приходить ей раз в месяц. И она с нетерпением ждала наступления срока.

Сегодня предстояла встреча с Принцем, и к поездке к Густаву Дита снова готовилась тщательно. Хотя ужас от прошлой встречи всё ещё не прошёл, она не хотела, чтобы её неудача навредила Джетту. Покуда Густав доволен ею, покуда он согласен пить её кровь, она может не переживать, что Джетт покинет Берлин, оставив её одну, или что её господина убьют.

Принарядившись к Принцу, как на самую торжественную встречу. Дита вплела в волосы цветы и подобрала платье, которое могло бы подойти под обстановку дворца: не новомодное – лёгкое, приталенное под грудью в греческом простом стиле, а с закрытыми плечами, тугим корсетом и широкой юбкой. Ей было всё равно, как Бэн повезёт её в таком виде на лошади, ей важнее было впечатление, которое она сможет произвести на старого вампира.

В общем зале Бэна не было, зато был Кристьян, который при её появлении подошёл к девушке.

— Сегодня я отвожу тебя к господину, — сказал он, галантно протягивая ей руку.

Дита руку не подала, просто кивнула и пошла на улицу. Жеребец Кристьяна был на порядок дешевле, чем лошадка Бэна. Мужчина забрался в седло и, подняв Диту, расправил ей платье, аккуратно усаживая. Поёрзав немного, устраиваясь с ней вдвоём на широкой спине животного, он переложил поводья в одну руку, чтобы второй придерживать девушку. Дита болтать с ним не хотела, но просто так неспешно ехать в тугом неудобном платье на трясущейся лошадке было скучно, и она стала напевать песенки, которым учил её Мартин в море – старые итальянские частушки. Дита любила их слушать в исполнении команды Джетта и танцевать с ними простые народные танцы, которым не учили при дворе.

— Что за песня? — Поинтересовался Кристьян.

— Песенка моряка, который выловил кракена[1] и не знает, как вместить его в свой корабль.

— Глупость какая!

Дита пожала плечами и продолжила напевать.

— Миленькое на тебе платье. — Снова перебил её Кристьян, — такие давно не в моде.

— Твоему господину должно понравиться.

— Думаю, ему будет всё равно, — с дрожью в голосе сказал мужчина. Он боялся Густава не меньше, чем Дита.

— Но попробовать стоило. Впрочем, ты прав, он же просто кровь пить будет.

Кристьян кивнул.

— Ты намного приятнее, когда не злишься и не ругаешься, — добавил он, наклоняясь к её плечу.

— Я себе такой тоже нравлюсь, — улыбнулась Дита, но тут же дёрнулась от него, потому что Кристьян приподнял ей юбку и положил руку на колено.

— Ты что делаешь! — Возмущённо запрыгала она в седле.

— Такая красивая девица, не к чему прозябать тебе в одиночестве. Девушке из общественного стада нужен покровитель. У многих он есть, лишь ты – одинокая пташка.

— Мне никто не нужен. — Дита пыталась вытащить его руку из-под платья, но Кристьян всё настойчивее полз по её ноге вверх.

— Хватит! — Она стала отталкивать его сильнее и дёргаться, когда он положил ладонь ей на промежность.

Кристьян не унимался, но от движений девушки лошадь потеряла управление и стала дёргаться из стороны в сторону, пытаясь сбросить наездников. Кристьяну пришлось сосредоточиться на управлении, и, как только он поднял свою руку, Дита спрыгнула на землю. Болезненно ударившись руками и коленями, она не смогла сразу подняться. А Кристьян, резко затормозив лошадь, попытался развернуться и чуть сам не упал от резких движений животного.

Дита поднялась и, прихрамывая, побрела в сторону дворца. Она собиралась добираться пешком, такой сопровождающий ей был не нужен. Но Кристьян догнал её и, остановившись рядом с ней, стал кричать на неё.

— Ты что, с ума сошла?! Могла и сама убиться, и меня погубить!

— Ещё раз тронешь меня, и я приложу максимум усилий, чтобы ты с лошади свалился!

— Да всё понял я! Садись, поехали, господин будет недоволен, если ты задержишься!

— Не поеду, так что иди и сообщи ему, что я буду позже, а заодно можешь объяснить, почему.

— Обезумела? Спорить с Густавом?

— Ты подпортил его обед, — лишь фыркнула Дита, показывая ободранные ладони.

Кристьян больше с ней не разговаривал. Подхватив её за шкирку, он перебросил её на лошадь, укладывая в седло, и забрался сам, удерживая вопящую девушку. Прибавив ходу, он быстро добрался до дворцового парка. Там он спустился и помог слезть Дите. Та озлоблено на него рычала. Её причёска растрепалась и выглядела она уже не так мило, как в капелле Тремеров, но Кристьяну просто требовалось доставить её к хозяину. Проведя девушку по тайным переходам к залу Элизиума, он несколько раз с силой выдохнул и, распахнув перед девушкой двери, впустил её вовнутрь. Дита расправила складки на юбке и переступила порог. Дверь за ней закрылась, и последнее, что она запомнила, было испуганное лицо Кристьяна в уменьшающейся щели между дверями.