Дикая охота. Полотно дорог (СИ)

- Думаю, да… Я постараюсь сегодня же, сделаю все, что смогу. Ревенка говорила, что даже слабая ворожея может ответить другой, если та достаточно сильна и может уловить едва заметное колебание, направленное на нее.

- Постой-ка, - Аллэивар насторожилась, замерев, - А другие залески не почувствуют твоего послания? Иначе далеко мы точно не уйдем.

- Оно ведь будет не им адресовано, - Ива поднялась, расправляя платье и озираясь по сторонам, будто маленькая испуганная мышка, - Главное, чтобы ваша ворожея услышала и ощутила. Моих сил правда совсем немного… - говорила она это так, словно извинялась за что-то. Аллэи ободряюще улыбнулась ей, наблюдая, как девочка берет с пола свечу и сжимает огарок в узкой ладошке.

- Ничего. Я уверена, все получится. Ты очень храбрая, Ивушка. Справимся.

Девочка вскинула голову, поднимая на Аллэи огромные оленьи глаза. Эльфийка наконец сумела понять, какого они цвета: темно-ореховая у зрачка радужка переходила в зеленый у самого края, размываясь и поглощая другой цвет.

- Ивушка? – переспросила она, глядя на Аллэи снизу вверх, как глядят доверчивые дети.

- Ивушка, - кивнула та, не пряча широкой улыбки, - Мне так больше нравится. Буду тебя называть так, можно?

Девочка робко улыбнулась ей, и на лице ее впервые за все время, что Аллэи видела ее, промелькнула тень радости. Поспешно сунув в руки Ищущей какой-то сверток, она запахнулась в свой платок и быстро направилась к двери. Оставшись в одиночестве, Аллэивар вновь опустилась на листья, разворачивая дар девочки и проверяя, что там. Ивушка принесла ей сырую жесткую морковь, наспех нарезанную ломтиками, горсть сушенных ягод и один тонкий кусок пресного сыра, настолько безвкусного, что Аллэи даже не поняла, из чего он сделан – но это было великим даром, и она съела все до последней крошки. В животе теперь стало не так больно и пусто, и женщина чувствовала, что ослабевшее тело потихоньку оживает. К тому же отвар, который девочка принесла до того, притормозил развитие болезни, и в груди жгло гораздо меньше. Аллэивар надеялась, что Ивушке удастся передать послание Мэгавар – иначе до Лореотта они могли и не дойти. Но об этом думать сейчас она не собиралась: сначала нужно было выбраться из Залесья, а там уж можно и поглядеть, как да что обернется.

Весь следующий день Ивушка спускалась в подвал при первой же возможности и всего лишь на один миг, и за это время она успела натащить столько еды для Аллэи, что эльфийка с удивлением ощущала себя практически так же, как и обычно в Лореотте. Ищущая переживала, что ее могли заметить сестры и донести на нее Ревенке, однако девочка отмахивалась, отвечая, что все старшие ворожеи ушли вместе с главой Залесья куда-то на запад за город, собирать ядовитые травы для оружия. За стеной остались лишь молодые зашуганные до смерти девицы, разбежавшиеся по домам, ленивые кухарки да воины, бродящие вдоль стены. Аллэи было дернулась прорываться сейчас, но Ивушка осадила ее, буквально став в дверях:

- Нельзя, нельзя сейчас, - зашикала она, напоминая котенка, что вздыбил короткую пушистую шерсть, изогнул дугой спинку и теперь шипит на огромного пса – по крайней мере, именно так ощущала себя Аллэи в присутствии этой девочки, - Они того и ждут! В лесах вокруг повсюду засады – к ночи они возвращаются сюда, а выходят на рассвете. Если Ревенка вернется и поймет, что ты даже не пыталась сбежать, она расслабится и не будет ждать подвоха. Верь мне.

С этими словами она ужом юркнула за дверь, запирая Аллэи, и эльфийка услышала, как быстро-быстро она поднимается по ступеням, тихонько шурша подолом. Ищущая вздохнула: ей итак казалось, что она слишком многое доверила этой девочке, взвалив на нее непосильную ношу в виде их побега. Именно Ивушка должна была выпустить ее и провести через город, Ивушка должна была добыть оружием для Аллэи, Ивушка придумала это все. С одной стороны, Аллэи донимало беспокойство за нее: залеска ставила под удар и собственную жизнь, рискуя в первую очередь собой. С другой стороны, в какой-то момент она поняла, что ее еще коробит тот факт, что ее, взрослую эльфийку, одну из лучших Ищущих клана Вар, вытаскивает из беды незнакомая маленькая девчонка, у которой ни силенок нет, ни ее опыта. Уязвленная гордость и какое-никакое, но самолюбие, исподволь напоминали о себе. Со стыдом она прогнала от себя подобные мысли, прося прощения у Ниэннавар за собственное тщеславие.

Давно ли ты сама была такой? И неужели жизнь тебя так ничему и не научила?

Невольно Аллэивар вспомнила, как она, будучи совсем еще зеленой девкой, у которой оба глаза были целы, а руки – так тонки, что меч она долго удерживать не могла, носилась по горам с другими такими же молодыми кобылами. День был ясный, тихий, и они забрели бес знает куда, чуть ли не к самому Перевалу Химер, наперегонки с весенними ручьями сбегая по склонам. Там-то, в поросшей вересковьем низине между двух вытянутых громад гор, она и увидела всадницу верхом на химере, медленно бредущей в сторону Лореотта. Зверь жалобно кричал – то ли выл, то ли мяукал, и Аллэи, заподозрив неладное, стремглав помчалась навстречу всаднице, даже не вспомнив о подругах и о возможной опасности встречи с химерой. Наездница клонилась к шее зверя, и тот вертел головой, ощущая, что она сползает с него, силился как-то помочь ей – но не мог. Когда Аллэи приблизилась, ей стало дурно: женщина была вся в крови и явно без сознания. Растерявшись, девочка некоторое время раздумывала, что же ей делать, а затем, взяв химеру под уздцы, что есть мочи потащила ее за собой в сторону Лореотта.

Зверь бежал легко, но этой скорости явно было недостаточно, да и ослабевшая безвольная эльфийка несколько раз почти полностью сползала под брюхо химеры, а потому Аллэи, решившись, кое-как вскарабкалась на химеру, устраиваясь позади женщины, и неуверенно взяла в руки поводья. Их на тот момент уже начали учить управлению химерами, но только в теории, и она понятия не имела, справится или нет. Но времени на раздумья у нее не было, поэтому Аллэивар несмело тронула поводья и дрожащим голосом попросила:

- Давай, миленький, помоги мне, пожалуйста! Мы с тобой справимся – ты только не сбрось меня… Пошел!

То ли зверь был умен, то ли боги смиловались, только химера послушалась ее, и на глазах у изумленных девчонок Аллэи пронеслась над склоном верхом на звере, прижимая к себе измученную эльфийку. Ей даже не пришлось направлять химеру – дорогу она знала и без понукательств Аллэи, а потому вскоре эльфийка уже тащила женщину в пещеру, вопя во всю глотку, чтоб кто-нибудь из старших помог. Ее услышали, и эльфийку забрали буквально у нее с рук, а обессилевшая от первой в жизни скачки Аллэи сползла по стене, абсолютно вымотанная, но невероятно довольная собой: не только спасла незнакомую женщину, но еще и первый раз в жизни прокатилась на химере, да еще и ни разу не упала. Естественно, второе было для нее более невероятным событием, чем первое.

Впрочем, о судьбе эльфийки она тоже беспокоилась и постоянно слонялась возле Дома Знающих, откуда ведьмы гнали ее взашей каждый раз, когда она спрашивала, как себя чувствует женщина. Буквально через неделю та полностью оправилась, и Аллэи встретилась с ней прямо у порога обители колдуний. Эльфийку звали Шаэна, она была до невозможности хороша собой на вкус Аллэивар, и девочка, заикаясь и краснея, рассказывала ей, как увидела ее в ущелье и как привезла сюда. Шаэнавар слушала ее внимательно, серьезно, а затем поблагодарила от всей души, пожав руку Аллэи и добавив, что отныне находится в неоплатном долгу перед ней. Когда она уходила прочь от Дома Знающих, девочка чуть было не свернула себе шею, провожая ее взглядом, а потом еще около года выпытывала у всех своих знакомых все о Шаэне. Всякий раз при встрече женщина тепло улыбалась ей, слушала ее нелепые россказни и байки, смеялась и подмигивала, а спустя еще несколько месяцев ушла в какой-то из смешанных кланов. Аллэивар провела несколько недель в глубоком трауре, а затем принялась увиваться за дочерью каменщицы, и все печали как рукой смыло.