В поисках человечности (СИ)

— Вы ошибаетесь, мой Принц, я верен вам как никогда. С прошлого раза не прошло и десяти лет, и я уверен, что...

— Ты снова перечишь мне, а значит, я, как всегда, прав, — Густав надрезал кисть, позволяя крови стечь в сосуд, и протянул его Вильгельму.

Судорожно сглотнув, Сенешаль лихорадочно пытался придумать, как ему спастись от этого приговора. Деревенеющими руками Вильгельм принял чашу и проглотил ее содержимое. Он ненавидел и обожал эту кровь. Она сковывала его рассудок, мешала мыслить здраво, но она и давала ему силу. Пусть ненадолго, но Вильгельм чувствовал, как небольшое количество витэ Сира могло увеличить все способности старшего Дитя. После каждого глотка Вильгельм мечтал накинуться на презираемого и обожаемого создателя, чтобы, пожрав его, получить эту силу себе, всю, полностью. Но снова и снова Сенешаль сдерживал себя, зная, что даже внезапное нападение не сможет навредить этому древнему монстру.

— Джетт купил земли недалеко от Шарлоттенбурга, а также выкупил и вложил средства в реставрацию цитадели в Шпандау. Сам понимаешь, Бруджа будет немало времени проводить вне города. Думаю, это всех устроит, — Принц дружески похлопал Вильгельма по спине. Сенешаль не шевелился, чувствуя, как сильная кровь проникает в его тело, обвивая его как змея, лишая воли и чувств. Вместе с кровью в него забирался Густав, проникая во все укромные места его разума, поглощая его знания, ломая его сущность.

— Ты внимательно прочитал письмо Бруджа? Думаю, тебе стоит обратить внимание на последний абзац, — сказал Густав, возвращая ему письмо, и кивнул в сторону выхода, давая понять, что Дитя может идти.

Вильгельм, с трудом вернув способность управлять своим телом, вышел из зала. Подняв письмо, он попытался сосредоточиться на содержимом. Буквы знакомого ровного почерка влезали в его мозг насмешливым голосом Густава. Дойдя до последнего абзаца, Сенешаль в ужасе остолбенел. Бруджа приедут не одни.

Отдав несколько распоряжений Ромео и Анжело, Вильгельм направился к казармам, надеясь отыскать Бэна. Гуль был на месте. Накинув маску солдата, слегка корректируя свое лицо и изменяя одежду, Сенешаль вошел в небольшую комнату, где Бэнджамин вел дела своей госпожи, выполняя и поручения всех старших Вентру. У юноши было много чудесных талантов, и у вампиров этот гуль был нарасхват. Правда Катерина была довольно-таки жадна в отношении своего слуги, и лишь Принцу и Сенешалю было дозволено командовать мальчишкой. Гули Катерины давно уже внедрились в ряды внутренних войск, занимающихся делами города. Смертные носили форму полиции, собирали информацию о преступлениях и защищали Маскарад и границу от Саббата своими силами.

Бэн удивленно взглянул на вошедшего, но, узнав Вильгельма, поднялся и поклонился. Мальчик всегда отличался вежливостью и идеальным поведением, несмотря на их чувства друг к другу, ни одного грубого слова никогда не было произнесено вслух.

— В город прибыло трое вампиров. Насколько я знаю – уже прибыло, — сообщил Вильгельм. — Ты должен предупредить Катерину. Двое Бруджа, мужчина и женщина, и Карл... — вампир откашлялся, чувствуя, как это имя застревает у него в горле. — Карл Шрект.

— Ясно, — сдержано произнес гуль.

— К пяти часам твоей госпоже лучше явиться в Элизиум, Густав будет принимать гостей.

Юноша кивнул. Вильгельму безумно хотелось пойти со слугой, отыскать Катерину и побыть хоть немного с ней рядом, но его ждали другие дела. Вампир мысленно скользнул к Анжело, заставляя его вызвать в Элизиум Петра, Тремера Берлина. Присутствие второго представителя этого клана может быть полезным.

После, потратив почти час на дорогу, Вильгельм отправился к цитадели Шпандау. Это старое военное сооружение не редко оказывалось местом проживания безумных детей Саббата или грязных Гангрелов. Почему самовлюбленный Бруджа выбрал это место? Кроме удаленного расположения, крепких стен, которые изрядно пострадали в «Тридцатилетней войне» и широкой реки, которая отделяла его от большой земли, замок был ничем не привлекателен. Остановив коня на берегу, Вильгельм попытался рассмотреть строение. Но пар, поднимающийся от воды, не дал ему ничего увидеть. Вампир быстро скинул с себя одежду, не желая мочить ее и тратить время на поиски новой, и, привязав животное у кромки воды, направился вплавь до острова.

С приходом французов в город цитадель обрекла себя на грабежи и разорения. Но после нескольких волн набегов мародеров крепость была продана и теперь на ней развивались флаги вольного ганзейского города Гамбурга. Вокруг стен появились таблички, написанные на трех языках, что владельцем земли является граф Ханеберг, к каждой табличке прилагалась плохо сделанная копия купчей, где гласило, что сам Наполеон продал эту крепость Гамбургскому торговцу. Перебравшись через стену, Сенешаль убедился, что работы ведутся уже давно. После вторжения здания были почти полностью разрушены, а сейчас внутренний двор выглядел как новый, стены были восстановлены и на главных воротах висели широкие крепежи для опускаемой решетки, которая лежала рядом на земле, но еще не была закреплена. Тюремная часть казалась нетронутой, и охрана продолжала стеречь заключенных, несмотря на войны и беспокойства. Отметив свою невнимательность и непросвещенность гулей, вампир направился в темноту строений.

Внутри помещения также были полностью приведены в порядок, и даже обставлены, достаточно шикарно, чтобы убедиться, что жить тут будет позер. Легко пройдя незамеченным мимо смертной стражи, Вильгельм обошел пару этажей в административном здании, приметив для себя несколько приготовленных для вампиров глухих комнат. Все было сделано с умом, и такая отличная подготовка насторожила Сенешаля. Наконец Вильгельм спустился в подвал и ужаснулся размахом изменений. Хитрый Джетт за спиной у Густава раскопал пол острова, добавив паласу цитадели несколько этажей и превратив нижний в настоящий склад оружия и техники. Стараясь не заблудиться во множестве комнат и проходов, искусно выстроенных во влажной песчаной почве, он обнаружил и туннель. Усилив обоняние и слух, Вильгельм понял, что Бруджа проделал не один лаз до города, соединив свою крепость с Берлином. Сначала вампир хотел исследовать их, чтобы узнать, где с той стороны туннели выходят на поверхность. Но быстро осознал, что проходы могут тянуться на многие мили, а в его распоряжение было не более часа. Пожалев, что не пришел сюда ранее Сенешаль вернулся к оставленным вещам.

Быстро обтершись и подсушив волосы нижней рубахой, которую вампир потом выкинул, Вильгельм оделся и направился в город.

Снова почти час в седле, лошадка за ночь подустала и, остановившись у старой городской стены, Вильгельм снял с нее поводья, отпуская попастись. Лошадей тренировали его гули и следили за ними тоже они. Кобылка была обучена, чужим в руки не дастся и, если что, сама вернется в Шарлоттенбург.

Вампир отыскал срытый, немногим известный лаз и спустился под город. Пройдя узким знакомым путем до фундамента старой подземной городской тюрьмы, которой не пользовались уже более столетия, Вильгельм отворил скрипучую калитку спрятанным на груди ключом и, согнувшись, стал передвигаться по старым забытым коридорам, в которые невозможно было попасть с верхней части города. Поплутав по, казалось бы, никому непонятному лабиринту, Вильгельм вышел в залу с чуть более высокими сводами и твердым шагом направился к одной из комнат.

Там его уже ждали. Сгорбленная, покрытая шипами и порезами Носферату в образе маленькой девочки, приветственно исказила свою пасть в подобии улыбки. Стараясь не смотреть сквозь ее маску, Сенешаль вежливо поцеловал протянутую ему руку.

— Приветствую тебя, Вильгельм Равенсбург, — прошептала девочка.

— Приветствую, Эрилес Гевара, — ответил он на приветствие.

— С какой целью пришел ты сегодня? — продолжала она светскую беседу.

— Немного информации для вас, немного для меня, — поддерживал он ее игру.

— С радостью приму любую информацию, даже если она касается скидок на тухлую рыбу.