КИНФ БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ВТОРАЯ. СОЗВЕЗДИЕ ПАКЕФИДЫ (СИ)

Темные глаза Черного внимательно – и о-очень внимательно уставились на Ляфея.

- Господин Ляфей, – с уважением произнес Черный. – Приветствую вас снова в нашем доме.

- Приветствуешь?! – Ляфей яростно расхохотался, сжимая кулаки. – И потому отнесся ко мне как к собаке, сделал вид, что не замечаешь меня, заставил стоять, не предложив сесть, и …

- Постой, не горячись, благородный Ляфей! Ты же не за этим пришел – а зачем, собственно, ты пришел, если я тебя не звал?! И как ты прошел сюда без моего на то позволения? А моя табакерка – зачем ты испортил мою вещь? Нечаянно, неосторожно? Я прощу твою неловкость, если…

- Он нарочно сбил её ногой, господин, – наябедничал Ян, пользуясь паузой, устроенной Черным.

- Я сказал, зачем пришел, – яростно проорал Ляфей, игнорируя издевательские вопросы Черного, – и повторять не намерен! Я все сказал!

Опахнув нас подсохшим плащом, он оттолкнул дворецкого и опрометью ринулся вон; слышно было, как скрипят ступени под его ногами. Скоро заскрипела отворяемая им входная дверь, звякнул колокольчик над входом.

- Закрой дверь, Ян! – громко крикнул Черный, издеваясь. – Её опять распахнуло ветром!

От удара двери об косяк загудел дом, штукатурка посыпалась с потолка.

********************************************

Наутро за нами из Городского Храма прискакал гонец – Черный, затеявший какую-то свою игру, велел мне до конца не рыпаться и не одеваться к выходу пока нас не позовут, хотя поднялись мы задолго до рассвета и часа два крадучись, выглядывали в окна, стараясь рассмотреть в предутреннем тумане гонца. Я нифига не понимал, но слепо ему подчинялся. Да, все соглашались в том, что я умнее Черного, но он меня хитрее, и кто-кто, и уж он мастер выкручиваться из всяких неприятностей.

Гонец был в монашеском одеянии – в темно-синем балахоне и с алым поясом на талии, – что говорило, что в наш спор вмешались не только покровительствующий нам Дракон, но и аристократы, и Святые Наставники, сторона, в общем-то, нейтральная. От одной этой мысли меня начинало колотить от волнения. Черный тоже волновался – это было видно по блеску его глаз и по его порывистым движениям, – но то было волнение перед битвой. Да что же он задумал?!

- Думаешь, правильно, что мы не пришли сами? – с сомнением спросил я. – Это лишний раз подтверждает, что мы Ляфея проигнорировали, а, следовательно, и оскорбили. Представляю, что он там наговорил и как изукрасил…

- Оскорбили?! Черта с два! – Черный, развернув грамоту, присланную с гонцом, напротив воспрял духом. – Мы все правильно сделали! Правильнее и быть не может! И подтверждение тому – этот документ! Видишь? « Доводим до вашего сведения, что… ля-ля-ля… состоится Совет Хранителей, и вам надлежит быть там». Нас приглашают так, словно мы ни о чем не знаем! Значит, так: ты сиди и помалкивай, говорить буду я. А уж я поверну дело так, что Ляфею не поздоровится!

Бедный Ляфей! Боюсь, Черный прав – в нем погиб великий адвокат, и у Ляфея нет ни единого шанса!

Я никогда не был в Городском Храме, и строение это меня живо заинтересовало. Прежде всего, своими размерами – оно было огромным и походило на гигантскую беседку под прекрасным застекленным куполом. Нужно ли говорить, что вокруг Храма было просто сосредоточение вишни, и, наверное, когда она зацветала, здесь было просто небесно красиво?

Но пока об этом говорить было рано, деревья, окружив Храм паутиной своих спутанных веток, стояли темные и голые.

Внутри было еще красивее – предутренний свет лился сквозь прекрасные витражи, стеклившие купол, и окрашивали мягкими разноцветными красками все – и скамьи для прихожан, и алтарь, и паперть. Высокий потолок поддерживали статуи из камня – Драконы соседствовали с героями древности и прекрасными королевами. Словом, все – и рисунки на стеклах, и украшения, и эти статуи, опять же, – все говорило, что это место не просто Храм, а некое пространство согласия, равновесия меж людьми и Драконами, что превыше всего, и что здесь собираются, чтобы это согласие, наконец, воцарилось. Словом, нас привели в суд.

Во главе суда было двое Хранителей – один из Драконов, другой из людей. Понятно теперь, почему Храм такой огромный!

Противоборствующие стороны представляли: Алкиност и Давр – с нашей стороны, – и несколько человек из знати по рождению – со стороны Ляфея, все до единого обряженные в фиолетовое, с цепями на шеях, с тростями, на рукоятках которых сидели их родовые тотемные животные, и даже в меховых мантиях – видимо, этот человек был князь, или даже потомок Императора. Но, так или иначе, а мантия у него была горностаевая. Противники сидели по разные стороны, но в ходе процесса, как я узнал позже, они могли переходить – в соответствии с тем, на чью сторону они склонялись в ходе разбирательства.

Хранители были более интересны; человека я не видел – виден был только паланкин, завешанный занавесями и окруженный толпой верных слуг. Но, судя по всему, там была женщина, молодая женщина – а иначе как объяснить эти ленточки, цветочки и красивые шторки?

Дракон был старый, черный, с окаменевшей и позлащенной старостью чешуёй, блестевшей, словно под кожей катались алмазы. Его звали Хёгуната Лекх; он возлежал на подушках, прикрыв огненно-красные глаза, и, как мне показалось, ухмылялся в усы. Кажется, он был уверен, что Черный выкрутится. Интересно, почему? Что видит он, что выпускаю из поля зрения я?

- Приглашенные принцы Зед и Торн явились, – возвестил гонец, когда мы заняли свои места подле Драконов Ченских, и мне снова показалось, что Хёгуната усмехнулся и прикрыл глаза. – Прикажете начинать?

Все собравшиеся согласно закивали головами, и гонец, торжественно развернув свиток, прокашлялся и громко оповестил:

- Сегодня мы рассматриваем суть спора между людьми, один из которых человек Крови (это Ляфей), а другой – человек Дракона. Жалобу подал человек Крови; и не одну.

Я чуть не поперхнулся – да за что же?! Что такого мы сделали, как успели обидеть беднягу, ведь всего три часа провели вместе?! Все это, видимо, огненными буквами написано было на лице моем, побагровевшем от возмущения, потому что Хёгуната – нет, теперь это мне не казалось, точно!- почти не таясь, хихикнул. А вроде хранитель, самый мудрый и беспристрастный, и все такое…Что его так веселит?

- Изложи суть своей обиды, человек Крови, – велел Хёгуната. – Только точнее скажи, чего ты хочешь, и что тебя обидело.

Ляфей поднялся со скамьи, где до того сидел вместе с остальными фиолетовыми. Лицо его было тревожно, но торжественно.

- Хранители, – начал он, отвесив поклон Хёгунате и таинственной даме в паланкине, – мои свидетели и свидетели моих противников! Сегодня я взываю к вашей справедливости и прошу.. я прошу о многих вещах!

- О многих? – переспросил Хёгуната.

- О многих, – твердо ответил Ляфей. – И первая моя просьба о наказании этих двоих людей, именующих себя людьми Дракона.

- О наказании? – снова переспросил Хёгуната. – Ты хорошенько подумал, человек?

- Я думаю об этом с тех пор, как они нанесли мне оскорбление, – пылко ответил Ляфей.

- Странно, – задумчиво произнес Хёгуната. – А ведь их признали Драконы… Расскажи о сути своей обиды.

Ляфей, ободренный словами Дракона, выступил еще немного вперед, и начал:

- Признает ли Совет Хранителей меня за человека Крови?

- Несомненно, – подтвердил Хёгуната, кивнув головой.

- Признает ли Совет закон людей, гласящий, что человек Крови вправе носить благородный фиолетовый цвет?

- Это так, – легко согласился Хёгуната. Черный невозмутимо молчал; я в ужасе грыз ногти; Ляфей торжествовал.

- А так же, – ликуя, продолжал Ляфей, – признают ли свидетели, что принц Зед по рождению не человек Крови, а… из черни?!

Последнее слово Ляфей выкрикнул громко, уже не скрывая своего ликования. Хёгуната был невозмутим.

- И это так, – ответил он. – Этого никто и не скрывал. Это знают все.

- Вот! – торжественно произнес Ляфей, указав обвиняющим перстом на Черного (морда Черного была подобна кирпичу). – Все вы знаете, что Зед – из черни! И он еще не принц! Не было коронации! Он еще человек, такой же, как остальные люди – мой слуга, наш гонец, любой горожанин в этом городе! Так почему он отказывается выполнять законы людей?