Последний полёт «Баклана»

Вир слышит, как переводчик бормочет это же самое на неведомом ему языке, тем не менее слова «агруватаны», «шкорлики» и «хихун» присутствуют в этом потоке непонятных звуков. И становится ясно, что эта отчаянная попытка оттянуть на себя агрессора предпринята из-за того, что иначе просто можно не успеть к месту событий. «Баклан» идет с максимальным ускорением, имеет подходящий начальный вектор сближения, но расстояние велико. Даже пускать снаряды неразумно, потому что их, летящих по инерции, корабль может настичь до того, как они достигнут цели.

Изменения, происшедшие в манипуляциях неприятеля, показали, что суженая, кажется, задела какие-то тонкие струнки в душах таютов. Два из трех уже оценили тяговые возможности своего оскорбителя и меняют курс. Непосвященный подумал бы, что они собрались удирать, но на самом деле это попытка уменьшить относительные скорости к прогнозируемому моменту сближения, что объясняется намерением использовать против учебного авианосца их основное оружие – малые корабли. Что поделаешь, встреча оттягивается, чтобы появилась возможность расправиться с оскорбителем. Это хорошо, потому что они прекращают угрожать главной цели.

Третий же рейдер продолжал заходить на транспорт, не потеряв ни одной секунды. По требованию Вира командир имперского транспорта, вынужденно изменившего курс и потому задержавшегося с уходом, уже открыл «Баклану» канал дистанционного управления, и Раомина начала им «рулить». Рейдер пытается сблизиться на малых относительных скоростях и поэтому в какой-то мере вынужден следовать за ним, а баллистик старается увести жертву в переход, но уже не к той звезде, куда предписывал план полета, а к другой, что приведет к отклонению от накатанного маршрута и, конечно, к задержке в пути. Естественно, сама процедура «ухода» будет рискованной, буквально просто в сторону зоны прибытия, не особенно точно прицелившись. То есть даже при самом удачном раскладе следующая коррекция курса окажется длительной.

Тем временем командир уже заметил перспективу вмешаться в развитие самой важной части событий. «Баклан» вот-вот проскочит мимо транспорта на расстоянии нескольких тысяч километров, и обзору открывается промежуток между преследователем и преследуемым. Авианосец переориентируется и посылает из разгонных пушек длинные последовательности капсул дроби в область, через которую, как предсказывает баллистический расчет, пройдет рейдер именно в то время, когда дробины будут через нее пролетать.

Аппаратура противника факт стрельбы отметить вряд ли в состоянии, разве только на основании наблюдения разворота корпуса «не туда». И, чтобы «мотивировать» это действие в глазах предполагаемо неглупого неприятеля, тягу в этом направлении он тоже дает. Это, увы, приведет к тому, что траектория искривится и поведет в сторону звезды, а заодно и облегчит сближение с ним тех двух рейдеров, что и так готовятся атаковать «Баклан».

О том, что бой уже начался, непосвященный наблюдатель вряд ли способен догадаться, потому что смысл изменений в положении участников событий неочевиден. Проходят минуты, десятки минут, и, еще до того, как атакующий транспорт рейдер вошел в район, куда как раз подлетает облачко дроби, его цель ушла в переход. Хорошо бы и «Баклану» поступить аналогично, но, увы, местное солнце сейчас почти точно по курсу, а два рейдера сократили дистанцию до десяти мегаметров и торопливо выпускают малые корабли. Третий рейдер, потерявший цель, кажется, испытывает некоторые затруднения – видимо, несколько дробинок его слегка ковырнули, проколов, скорей всего, навылет, но, похоже, ничего фатального. Вот он тоже маневрирует, явно пытаясь сблизиться и по возможности уравнять относительную скорость. Кажется, через часок и он присоединится к пиршеству на костях своего оскорбителя.

Вир непрерывно маневрирует. Ходовые двигатели отключены, чтобы упростить задачу вычислителям, рассчитывающим стрельбу на поражение десятков малых целей. Маховики, крутясь то туда, то сюда, меняют наводку намертво закрепленных в корпусе орудий, посылающих потоки стальных шариков и дроби в те места, где предполагают их встречу с целями, и это изредка происходит. Поняв, чем в них стреляют, командиры рейдеров меняют направления, в которых ускоряются, – быть предсказуемыми мишенями они не намерены.

А вот и малыши сблизились с «Бакланом». Разгонные пушки поражают их уверенно, если успеть их навести. Но массивный корпус не так-то быстро поворачивается, так что неприятельские ракеты и снаряды уже взрываются на обшивке, и доклады о повреждениях следуют один за другим. Начинается сущая неразбериха. Вир наводит практически вручную, а автоматика только уточняет, смещая крест прицела на экране управления огнем, учитывая упреждение. Тройку, зашедшую с кормы, он, довернув, сжег тяговыми двигателями, один из которых, увы, уже не включился. Потом развернулся в сторону набегающего вдогонку рейдера и отработал в его сторону из всех четырех стволов в расчете на то, что тот сам наскочит на пассивно летящие в него невидимые снаряды.

В это время, воспользовавшись тем, что с двух бортов снесена аппаратура наблюдения, кто-то незамеченным подобрался оттуда, и корпус содрогнулся от целой серии взрывов. Муммики с камерами выползли к пробоинам, и автоматика восстановила наблюдение по всей сфере. Рейдеры еще приблизились, полагая, что после полученных повреждений бывший авианосец потерял способность огрызаться. Не тут-то было. Внешние помещения, укрытые толстой сталью, приняв основной удар на себя, защитили и системы вооружения, и рубку, и маховики.

И «Баклан» продолжал отстреливаться, крутясь в направлении ближайшего объекта, меняющего скорость. Понять, чем закончится сражение, было невозможно. Несколько часов велась стрельба, множество истребителей явно получили повреждения. Некоторые основания полагать, что поражения не избежали и чересчур приблизившиеся рейдеры, тоже имели место. Но содержание радиопереговоров расшифровке не поддавалось, а потом были снесены внешние антенны, и взрывы на обшивке стали случаться редко. Затем в поле зрения камер остались только свободно летящие тела, а «Баклан» перестал сотрясаться от попаданий. К этому моменту в действии оставалось только одно орудие, но даже его применить было решительно не к чему.

Впрочем, возможно, проблема заключалась в том, что «Баклан» ослеп. Не совсем в ноль, но камеры с оптикой, подходящей для наблюдений за пространством, решительно закончились. Ремонтные автоматы выносили их на поверхность, чтобы восполнить убыль, нанесенную вражескими снарядами, и они, в свою очередь, попадали под огонь и выходили из строя. Так что теперь можно было осмотреться только относительно, на глазок, не особенно рассчитывая на точность определения углов. Автоматика, как могла, скомпенсировала погрешности, но об измерении углов с точностью хотя бы до минуты даже речи не шло. Оптика систем ориентации корабельных ремонтных автоматов – это не объективы телескопов.

Во всяком случае, убедиться в том, что никто поблизости в атаку на них не выходит, получилось надежно. А вот кто куда девался и что вообще тут происходит, понять было решительно невозможно. Дело в том, что в пространстве все тела как-то движутся относительно друг друга, а если расположены кучно, то спустя какое-то время выясняется, что все они разлетаются в разные стороны, независимо от того, столкнулись ли между собой, или проследовали точку минимального расстояния без соударения.

Так вот, картина из пассивных объектов вокруг «Баклана» подтверждала это положение. Угловые размеры всех видимых тел уменьшались. Локаторы или иные устройства, способные измерить расстояние или обрисовать форму, уничтожены надежнейшим способом – механически разрушены. Ходовая часть корабля тоже восстановлению не подлежит. Реактор заметно «травит», но никаких плохих последствий это не вызовет – бывший учебный авианосец имеет вектор движения почти прямо на звезду и очень приличную скорость сближения с нею. Примерно на неделю пути. Так что и сам он, и все истекшие из контура радиоактивные вещества скоро поступят в топку здешнего солнца и ничего вокруг не загрязнят.