Столкновение у Балансира

— Уважаемый Соло, пожалуйста — не надо! — взмолилась Дракмус.

— Надо, Дракмус, надо, — отрезал Хэн. — Ваш народ привык говорить правду и очень неискусен во лжи. Так можешь ты честно признаться, что хоть одно из моих слов лживо?

Дракмус вдруг показалось какой-то маленькой, хрупкой, подавленной.

— Нет, — произнесла она. — Не могу.

Внезапно Хэн опгутил приток вдохновения. Видимо, свою роль тут сыграло какое-то предчувствие, инстинкт. Он мог ошибаться, но если он прав. — Если он прав и если он верно распознал замыслы селонианки — Да. Да, конечно, это так.

— А теперь давайте вызняем еще немного правды, — заявил кореллианин. — Ты, Кляйвиц, расскажи мне о своем репульсоре. Кто управляет им? Чьи когти отстукивают команды на клавиатурах?

Кляйвиц подозрительно взглянула на Хэна.

— Конечно же, за пультом находятся добропорядочные селониане.

— Но чьи это селониане? — захотел знать Хэн. — Ваши? Они принадлежат Верховному логову?

На мгновение повисла гробовая тишина; Кляйвиц стояла столбом, лишь ее взгляд беспорядочно метался между Дракмус и Хэном. Затем ее усы непроизвольно подернулись, а когти на самую малость выступили из пальцев, прежде чем втянуться обратно.

— Я не должна больше ничего говорить, — отрезала она.

Для Хэна настал момент гневного ликования. Он добился своего — и он знал это. Но не ею черед был раскрывать следующую карту сабакка. Сейчас был ход Дракмус. Настал решающий момент: Дракмус могла пропустить сказанное мимо ушей или же…

— Вы ошибаетесь, досточтимая Кляйвиц, — прошипела Дракмус сквозь стиснутые зубы, острые, как иголки. — Вы ошибаетесь до самой глубины вашей запятнанной позором души. Вы должны рассказать нам больше. Много больше..

— Я… я не должна больше ничего говорить-.

— Кто? — затребовала ответа Дракмус. — Кто управляет репульсором? Мы капитулировали перед вами, поскольку вы продемонстрировали нам свою мощь. Но эта мощь не ваша! Это бесчестие, позор! Так кто же?

— Я не должна больше ничего>.

— А я требую, чтобы мне ОТВЕТИЛИ! — проревела Дракмус.

По размерам и духу она вдруг стала напоминать разъяренного Буки. Ее зрачки сверкали, мех топорщился. Когти растопырены, зубы обнажены, хвост хлещет, словно плеть.

— КТО?

— Это… они… они… Изгнанники. Сакорриане. Селониане из Триады.

— О, сладость пылающих звезд… — прошептала Мара. — Сакорриане. Триада. Не могу поверить.

Комната вновь погрузилась в тишину, но тишина как будто кричала на них, эхом отражаясь от каждого угла и наполняя помещение убийственным вакуумом. Наконец, молчание нарушила Дракмус: — Если бы какой-нибудь иноземец, человек, искусный во лжи, заявил мне такое, я бы присоединилась к уважаемой Джейд и отказалась бы верить в происходящее. — Ее голос был низким, приглушенным и таким же грозным и зловещим, как далекие раскаты грома. — Но вы — селонианка, Кляйвиц, и я вынуждена верить вам. От ваших слов я испытываю тошноту. Правда вызывает одно лишь отвращение.

Кляйвиц встала на четвереньки и раболепно съежилась у ног Дракмус. И это явно не было очередным бестолковым ритуалом. Кляйвиц подчинялась воле Дракмус и молила ее о снисхождении.

— Поднимитесь, — рыкнула Дракмус. — Поднимитесь и следуйте за мной. Пусть и другие испытают похожую тошноту от осознания правды. Они должны услышать обо всем. И тогда дни Верховного логова будут сочтены.

Кляйвиц вскочила на задние лапы и низко склонилась перед Дракмус. Не обратив на этот поклон ни малейшего внимания, Дракмус развернулась и с высоко поднятой головой зашагала к выходу. О гостях уже никто не вспоминал. Кляйвиц понуро проследовала за ней. Под эту яркую демонстрацию перемены ролей победителя и побежденного гости внезапно обнаружили, что остались в комнате одни.

— Не понимаю, — решительно заявил Хэн. — Нет, я конечно догадывался, что дело тут нечисто. Я подозревал, что существует какая-то внешняя сила, которая и занимается махинациями с репульсором. Но единственное, на что я надеялся, — немного унять эту Кляйвиц, представить ее в слегка дурном свете. Но чтоб такое… Что произошло?

— Позже объясню, — сказала Мара. — А сейчас тебе надо позаботиться о Лейе.

Хэн обернулся к жене, сидевшей в одном из роскошных кресел, которыми была уставлена их не менее роскошная вилла. Она тихо всхлипывала, и слезы беззвучно скатывались ее щекам.

— О, Хэн. Наши дети. У этого человека наши дети.

— Я знаю, — сказал Хэн. — Знаю. Но это ненадолго. Обещаю тебе, мы вырвем их из рук..

Внезапно Лейя подскочила с места, ее взгляд стал напряженным, немного отстраненным. Перемены в ее поведении произошли чересчур быстро. Хэн обменялся с Марой озадаченными взглядами, не понимая, что же так обеспокоило Лейю. Но он давно уже уяснил, что Лейя сделана из гораздо более крепкого материала, чем кажется на первый взгляд.

— Это брат! — воскликнула она. — Он летит сюда. Я чувствую, как он стремится дотянуться до меня Силой.

— Когда он прилетит? — спросил Хэн. — Как скоро он…

Ответом послужил оглушительный рев быстрого, низко летящего транспортного средства. Грохот заполонил собой всю комнату, стекла задрожали, несколько безделушек попадали со столов. Шум стих так же внезапно, как и начался. Хэн протолкнулся сквозь двери и лишь краем глаза успел уловить силуэт <крестокрыла>, уносящегося прочь. Как оказалось, на второй заход.

Мгновением спустя он показался снова: в этот раз истребитель планировал на более низкой высоте и с меньшей скоростью, принявшись описывать круги над домом. Лейя и Мара присоединились к Хэну снаружи, и теперь все трое неистово размахивали руками, как будто у Люка был шанс упустить их из виду. Особенно после того, как он с точностью миллиметровщика пронесся у них над головами. <Крестокрыл> описал затяжную полуокружность по периметру виллы, сделав несколько лазерных залпов, чтобы убедить селониан-охранников ступать своей дорогой. Дважды просить не понадобилось. К тому моменту, как <крестокрыл> приземлился неподалеку от <Пламени Джейд>, их спины уже мелькали где-то на оси горизонта.

Колпак пилотской кабины <крестокрыла> откинулся; Люк проворно выкарабкался из кресла и спрыгнул на землю. Он заключил в объятия сестру, затем Хэна. Мара воздержалась от бурного проявления эмоций, вместо этого одарив Люка вполне искренней улыбкой.

— О, Люк, как давно мы не виделись. Столько всего случилось! — шептала Лейя, вновь прижимаясь к брату.

— Да, Лейя. Как всегда ты права, — отвечал Люк.

— Насчет <давно> ничего сказать не могу, — заметил Хэн, — но вот что касается <случилось> — сущая правда. Последний раз они виделись с Люком как раз при отлете на <тихие семейные каникулы> на Кореллию. И Хэн вряд ли рассчитывал на что-то более захватывающее, чем прогулка по аллее памяти, или что-то более опасное, чем крайне утомительный и тоскливый дипломатический прием. Но вышло все вовсе не так, как планировалось. Он покривил бы душой, если бы стал утверждать, что он не видел Люка целую вечность, но сколько же все-таки прошло времени? Несколько недель? Пара месяцев? Постоянные перелеты с планеты на планету, различия в часовых поясах и продолжительности дней, — все это не позволяло с точностью оценить временной промежуток. Единственное, что он знал наверняка: все это случилось однажды, и очень-очень давно.

Вырвавшись из объятий Хэна и Лейи, Люк наконец смог уделить внимание и третьему человеку из встречающих его на взлетном поле.

— Привет, Мара, — промолвил он. — Рад тебя видеть.

— И я очень рада, Люк, — ответила молодая женщина, и Хэн обратил внимание, что голос ее звучал немного мягче, чем обычно.

— Жаль, обстоятельства опять не слишком благоволят нам, — сказал Люк. — Я видел обращение Тракена. На уме ничего, кроме слов утешения. Мы вернем их, Лейя. Обещаю.

— Конечно, мы вернем их, — решительно проговорила Лейя. — Я в этом уверена. Но все равно спасибо.

— Послушайте, — вклинилась Мара. — Не хочу никого обидеть, но, похоже, наши сторожа в панике бежали. Если постараемся, думаю, сможем расколоть силовое поле вокруг <Пламени> в два счета. Так вот, о чем это я: не пора ли нам… куда подальше?