Столкновение у Балансира

— Потому что мы и понятия о нем не имели, — пробурчал Хэн.

— Шш-ш! — цыкнула на него Лейя.

— … но теперь он в наших руках. А вскоре мы получим в свое распоряжение также и репульсор планеты Кореллия. Я прекрасно понимаю, что потенциал этих устройств вам неизвестен. Но достаточно будет упомянуть, что с таким оружием мы будем в состоянии защититься от любого врага, решившего посягнуть на нашу независимость.

Дракмус повернулась к Кляйвиц.

— Репульсор Дралла в руках у Лиги? Что это значит? — затребовала она ответа.

— Вторая одержанная нами победа имеет более частный характер, — продолжал тем временем Тракен. — Нам посчастливилось вызволить из заточения троих детей Лейи Органы Соло, главы все той же Новой Республики.

Хэн почувствовал, как от лица у него отливает кровь, а сердце становится похожим на осколок льда. Он украдкой бросил взгляд на Лейю и обнаружил тот же благоговейный ужас в ее глазах.

— Мы спасли их от инородцев, взявших детей в плен, — продолжал меж тем Тракен. — Сейчас дети в безопасности, здесь, гостят у меня. С нетерпением жду возможности возвратить их родителям. Естественно, сперва Лейя Органа Соло обязана сообщить нам о своем местонахождении. Она должна выйти из тайного убежища и подтвердить суверенитет Кореллианского сектора Предлагаю вам всем просмотреть видеоряд, подтверждающий, что репульсор в наших руках, а дети — в безопасности.

— Это самая мерзкая, гадкая, тухлая… — зарычал Хэн, — ложь, которую я когда-либо слышал.

Экран потемнел, затем на нем засветилось изображение обширной серебристой цилиндрической поверхности, вид, взятый со дна. Картинка все еще подрагивала, да и разрешение было никудышное, но этого все равно хватало, чтобы получить полное представление о происходящем. Голокамера выхватила образ штурмового катера — и стоявшего рядом с ним <Тысячелетнего сокола> в придачу, — оба корабля расположились на дне цилиндрической камеры. Люди в униформах с важным видом сновали между двумя посудинами. Затем засветилась масштабная панорама шести выступающих из пола конусов и седьмого, самого длинного, расположенного посередине. Чуть выше виднелась кромка голубого неба, служившего репульсорной камере потолком.

— Почти такой же, как и наш собственный репульсор>. - начала Дракмус, но осеклась, наткнувшись на рассерженный взгляд Кляйвиц.

Голокамера переключилась на более крупный план, продемонстрировав какое-то огороженное пространство и группу расположившихся внутри одиноких фигур.

Затем камера <наехала> еще ближе, так что стали видны печальные лица узников.

Все трое детей были там, укрытые силовым полем; в соседнем, отгороженном от них загоне расположились Чубакка, Эбрихим и неизвестная Лейе самка-дралл. Объектив перемещался от одного лица к другому, затем показал всех общим планом. У Джейсена вид был понурый, но решительный; Джейна казалась обеспокоенной, она не спускала глаз с Анакина, который смотрел прямо на камеру. Его лицо было покрыто влажными отметинами: похоже, еще совсем недавно он вовсю ревел и только сейчас его сумели угомонить. Камера вновь показала Тракена, лучившегося холодной улыбкой.

Лейя едва сумела подавить всхлип. Хэн ощущал, как комок подкатывает к его горлу. Дети в руках у Тракена. Тракен похитил детей, его, Хэна, детей. Похитил его собственную плоть и кровь. Хэн ощущал, как его боль, страх, тревога перерастают в холодную, плохо скрываемую ярость. Тракен хотел напугать их, ввести в оцепенение. Но Хэн был непреклонен в своем желании не позволить мечтам своего кузена исполниться.

Голокамера зафиксировала несколько кадров женщи-ны-дралла, затем переключилась на Чубакку. Было что-то такое в его позе, в выражении лица вуки, что давало Хэ-ну надежду. Чубакка возвышался над голооператором, обнажив для камеры острые клыки. И он совершенно не выглядел подавленным. Хэн знал Чуй — и, глядя на него, он не сомневался ни на секунду, что у него еще припасена в рукаве пара-другая козырей. Ну… образно — ведь у вуки не было рукавов.

Картинка исчезла, и ей на смену вновь вернулось исходное изображение Тракена в контрольном помещении корабля.

— Думаю, это в… остаточной степе., подтверждает правдивость моих слов, — голос Тракена с трудом пробивался сквозь статические помехи. — Я ожидаю скорого ответа от главы государства и как Диктат независимого Кореллианского сектора призываю всех корелли-ан проявить ко мне свою лояльность.

Образ черепа с кинжалом в зубах вновь засветился на экране, прозвучал последний аккорд воинственной мелодии, после чего экран погас.

— Хэн… Хэн… у него наши дети. У него наши дети, и мы… мы не можем поступить так, как он требует. Мы не можем, — Лейя подняла на мужа взгляд: ее глаза заливали слезы.

— Я знаю, — проговорил Хэн, и эти слова раздирали душу изнутри. — Мы все равно ничего не добьемся, если пойдем у него на поводу.

А действительно, какой им был бы прок, если бы Лейя согласилась со всеми требованиями Диктата и признала кореллианскую независимость? По меньшей мере ее бы тихо-мирно попросили из президентского офиса, затем бы арестовали по обвинению в государственной измене, соглашение признали бы недействительным — и все справедливо. Было ясно как день, что нельзя допустить отделения Кореллии, иначе всей Новой Республике грозит новая волна сепаратистских настроений. И даже неудавшаяся попытка отделения могла бы сильно ослабить Новую Республику, если бы все было представлено как безуспешная, но благородная и героическая борьба патриотов с тиранией режима. Такое ослабление грозило стать фатальным. И сколько еше грядет смертей в новой череде кровопролитных войн и восстаний? Сколько еще родителей потеряют в этих войнах своих детей?

— Я знаю, что мы не можем этого сделать, — молвил Хэн. Слова застревали у него во рту. — Но как мы можем позволить нашим детям оставаться в руках этого подонка?

— О, это все ужасно, так ужасно! — прохныкала Дракмус. — Этот Тракен строит козни против своей собственной плоти и крови, своего логова и клана.

Кляивиц обернулась.

— Эй, что ты там мелешь, хунчузук? — Было очевидным, что слово <хунчузук> в ее устах звучало отнюдь не как комплимент.

— А вы что, не знаете, досточтимая Кляивиц? Тракен Сал-Соло одной крови с Хэном Соло, с детьми Лейи Органы! Это два клана одного и того же логова! Он угрожает своим собственным сородичам!

— Невозможно! — всколыхнулась Кляивиц. — Как такое может быть? Я в шоке! Мой шок непередаваем. Тракен просит вас подтвердить признание Кореллианского сектора независимым! Но разве его уже признали независимым? Я не понимаю, но я должна это понять.

— Тракен Сал-Соло — лжец! — с отвращением в голосе выпалила Дракмус. — Ради своей же выгоды он говорит веши, не соответствующие истине. Половина сказанного — чистая ложь. Или правда, но исковерканная до неузнаваемости.

— Невозможно! Он говорил, что…

— Да тихо, вы обе! — проревела Мара. — Это возможно, он только что это доказал. — Она ткнула пальцем в Хэна с Лейей. — На примере этого мужчины, этой женщины и их детей. Уважайте их горечь и потрясение. Валите с глаз долой! Дайте им время пережитыгроизо-шедшее. Хотите устроить идиотские дебаты — устраивайте их в другом месте!

— Не-ет! — оборвал ее Хэн.

Весь его гнев, вся неприкрытая агрессия, озлобленность на кузена, похоже, нашли себе новую мишень, более близкую, более удобную для того, чтобы выплеснуться, отвести душу. Внезапно он понял, что его слова — это его оружие: оружие, которым можно поразить расчетливого, коварного, лживого противника, стоявшего прямо перед ним — Всем стоять! Ты, Кляйвиц. Как смеешь ты презрительно отзываться о Тракене Сал-Соло по той лишь причине, что он держит в заложниках свою собственную семью ради личной выгоды? Ведь ты сама поступаешь с нами абсолютно так же!

— Но… но." вы не моя семья, не моя кровь! Хэн ткнул пальцем в Дракмус и проговорил: — Зато она — твоя кровь. Ты держишь ее в заложниках тем, что ты держишь нас, принуждаешь ее к сотрудничеству, заставляя ее на пару с собой мучить и изводить нас. Она спасла мою жизнь, а я спас ее. Она рисковала жизнью ради меня, а я — ради нее. Она поручилась своим народом, пообещала мне свою защиту. Мы с ней жили и сражались вместе. Нет, это не одна кровь, зато это единая семья. У нас есть взаимоуважение и обязательства друг перед другом. Мы были союзниками против вас и вашего Верховного логова. А теперь ты вынуждаешь ее отвернуться от своих союзников, пойти против воли, и все это — лишь тебе на забаву.