Столкновение у Балансира

Дженика выглядела озадаченной. Не менее озадаченным казался и сам Ландо.

— Знаете, — проговорила она. — Это была классная речь. Видимо, вы повстречали невероятно удачливую даму — вторую, после своей <Госпожи удачи>. — Она протянула руку, и Ландо пожал ее. — Э… береги себя, Ландо. Должна заметить, я почти хотела, чтобы у нас с тобой действительно что-то завязалось — просто ради того, чтобы проверить свою реакцию. Теперь все идет к тому, что я об этом никогда не узнаю.

Ландо расплылся в своей широчайшей, самой обворожительной из улыбок, обнажив все до единого сверкающие белизной зубы.

— Как и я, — вымолвил он. — Ты тоже береги себя. — Он отпустил ее руку, взошел на борт <Госпожи удачи> и взял курс на пилотскую кабину.

Гаэриэль ожидала его в кресле наблюдателя по пра — вому борту яхты, Календа приютилась в кресле второго пилота.

— Итак, — проронила Календа, проводя предполетную подготовку, — она разрешит вам позвонить ей? — Взгляд ее был устремлен на приборы, но подергивание уголков рта выдавало ее с головой. Ландо не был уверен до конца, но ему показалось, что сзади раздалось хихиканье, весьма несвойственное бывшим премьер-министрам.

— Простите?

— Позвонить ей. Вы спросили, сможете ли вы ее увидеть, когда все это закончится. Она согласилась?

Ландо почувствовал, что краснеет. Неужели все было так очевидно? Или тут виновата его дурная репутация?

— Ну… хм-м… если вам так важно знать, она спросила меня, желаю ли я об этом попросить, но я сказал, что нет. Есть другие обещания, ждущие выполнения.

В этот раз Календа отвлеклась от приборов и уставилась прямо на него.

— Вы шутите, — сказала она. Ее привычный сбивающий с толку взгляд через плечо заметно смущал его.

— А нет, — вымолвил Ландо. — Не шучу. Не знаю, зачем я вам об этом рассказываю, но все было именно так. Слово делового человека.

Календа тихо присвистнула, покачав головой.

— Что ж, мадам премьер-министр, похоже, наши с вами ставки не оправдались. Капитан Калриссиан, не пора ли нам в путь?

— Мм-м… да, конечно, — буркнул Ландо. Он завершил свою собственную предполетную проверку и буквально через несколько секунд <Госпожа удача> плавно воспарила над палубой на репульсорах. Явно не перевелись еще случаи, когда он ловил себя на мысли, что ничего толком не смыслит в женщинах.

<Госпожа удача> покинула ангар и, набрав скорость, рванула к Драллу — на встречу с <Нарушителем>.

* * *

Люк Скайуокер довел ручку акселератора <кресто-крыла> до предела и застопорил ее. Танец планетарных орбит подвел Селению на минимально близкое от Балансира и Двойных миров расстояние, и все же дистанция была по-прежнему велика — ему следовало поторопиться. Так же как и всем, ему не давало покоя отсутствие <Нарушителя>, но у него не осталось больше времени на лишние тревоги. У него имелись свои дела и обязанности — перед Бово Йагеном и миллионами его жителей. Сейчас, по крайней мере, появилась хоть отдаленная надежда на их спасение. И если — если — он сумеет остановить уничтожение Бою Йагена, — вот тогда это уже можно будет окрестить началом конца плана распылителей звезд и мятежей на планетах Кореллианской системы.

Но все эти <если> мало что значили для Галактики. Важно лишь то, что уже произошло, а не то, что еще может произойти. Сейчас у него имелся лишь ничтожный шанс предотвратить катастрофу, но это было все, чем он располагал. Возможно, жизни двенадцати миллионов живых существ зависели от того, как быстро он доберется до Селонии и до Лейи.

Двенадцать миллионов живых существ. Люк припомнил свои недавние размышления о значимости событий на галактической шкале времени и понял, что все, о чем он думает, — сущий пустяк на этом фоне. Вся записанная история Галактики, все мифы и легенды незапамятных времен были лишь мигом в глазах незыблемого космоса. Но ведь это двенадцать миллионов существ, двенадцать миллионов жизней. Столько надежд и мечтаний, столько семей, преданий и реликвий исчезнут, как будто их никогда и не существовало. Столько нерожденных поколений, которым не суждено явиться на свет и творить, столько перспектив, потенциала — все это сгинет, будет похищено у галактического будущего.

И безусловно, крайне несправедливо уничтожать звезду, такую древнюю, огромную, мощную, при этом невероятно сложную и необычайно красивую, — и все лишь ради получения каких-то краткосрочных политических дивидендов.

Дюк улыбнулся. Никто не посмеет превращать сверхновые звезды в орудие уничтожения. Никто — пока длится его миг в галактической истории. Пока он сможет хоть чем-то воспрепятствовать.

Р2 просигналил, после чего заверещал в предупреждающих тонах, и Люк бросил взгляд на дисплеи.

— Ого! — он присвистнул. — А вот и компания.

Звено из восьми легких атакующих истребителей занимало орбиту, организуя комитет по встрече. Сейчас была не та ситуация, когда Люк испытывал острую потребность в лишних проблемах. Быть может, он просто сумеет отпугнуть их, не ввязываясь в драку?

Люк чуть убавил газу и полностью обесточил щиты, перебросив весь появившийся излишек энергии на орудийные системы.

Р2 протестующе взвизгнул.

— Спокойно, Р2. Я верну щиты прежде, чем мы выйдем на дистанцию поражения.

Не так давно Люк уже участвовал в битве с ЛАЙ. Он был знаком с их преимуществами — и особенно, с их недостатками. Стандартный <крестокрыл> по всем параметрам превосходил легкий истребитель — правда, такой гандикап нивелировался, когда приходилось в одиночку иметь дело сразу с восемью ЛАЙ. Лучшей для Люка возможностью выиграть этот бой было просто избежать его.

Теперь основная хитрость заключалась лишь в том, как убедить противника, что сам Люк и его усовершенствованный <крестокрыл> вместе представляют для него неразрешимую задачу.

Люк распростер свои чувства на максимальную дальность, коснувшись Силой разумов пилотов-селони-ан, не собираясь манипулировать их эмоциональным состоянием, а скорее просто оценивая их. В пылу битвы им было не так-то просто отрешиться от природного селонианского темперамента, от стремления к единой гармонии. Им было легче сражаться поодиночке, чем пытаться сколотить в бою сплоченный коллектив.

Почти мгновенно он распознал в действиях селониан-пилотов нервозность, несдержанность, неуверенность. Два или три разума излучали обреченность и страх, желание бежать. Похоже, этим пилотам посчастливилось только что пережить сокрушительный разгром, учиненный бакурианской флотилией, и они отнюдь не горели желанием возвращаться в пекло. Этого ему и надо. Если Люк не допустит ошибок, все участники этого сборища преспокойно разойдутся по домам без единой капли пролитой крови. Им самим это навряд ли понравится, но зато они останутся живы.

Люк проверил показания мощности: орудия были прокачаны до максимума. Люк перевел всю оставшуюся энергию со щитов и зарядных систем на подпитку двигателей и выставил ускорение в сто двадцать процентов от предела. <Крестокрыл> с ужасающей скоростью понесся на противника. Запаниковавшие пилоты двух ЛАЙ произвели бессистемные выстрелы, ушедшие в никуда. Один из селониан чуть не пришиб своего собственного ведомого.

Люку не стоило напоминать дважды о том, каков риск полета с опущенными щитами. Если хоть один случайный выстрел заденет его… Об этом как-то думать не хотелось.

Лучшее, что он мог сейчас сделать, — это покончить со всеми проблемами раз и навсегда, И для этого понадобится все его мастерство, все его умение контролировать Силу — и изрядная доля удачи про запас. Люк отключил наводящий компьютер, закрыл глаза и доверился чувствам, природным инстинктам и Силе. Раз, два, три — он дал первый залп. Три турболазерные вспышки осветили космос Раз, два, три, разряды поразили трех ЛАЙ, ударив прямо по брюшным орудийным гондолам. Пилоты трех истребителей неожиданно для себя обнаружили, что продолжают лететь, но сражаться больше не могут.