Вердана

— Я могу потерять себя. — Она помолчала. — Я знаю способ, как с ней совладать.

— Неизвестно, будет ли обратим процесс, и что случиться, если тебя вернут в человеческую форму.

— Об этом нужно было думать раньше, сейчас уже бесполезно говорить, — остановила его Эл. — Давай разберемся с субординацией. Кто тобой управляет?

— Я сам.

— Кому ты подчиняешься?

— Тебе. Тем не менее, я слушаю советы с базы. Я анализирую. Я участвую в диалоге. Двойная связь требует от меня немного больше затрат. Я лучше знаю тебя, чем группа на базе, поэтому не все советы Эйсмута тебе подойдут.

— Почему они не консультировались с тобой раньше.

— Я не всю информацию могу дать. Она конфиденциальна. Ты не одобришь. Потом, у них свои планы.

— Спасибо за понимание. Гел, ответь, как защищают обычных наблюдателей от телепатии?

— В их костюмах есть устройство. Их готовят долго, и они пользуются защитой редко. Видишь ли, она мешает их связи с базой. Издержки технологии.

— Я могу заполучить такое?

— Ночью я оставлю его у твоего окна. Но тогда мы не сможем тебя слышать.

— Почему ночью?

— Иначе меня заметят.

— Ты же можешь быть невидимым.

— Эл, задай себе вопрос: почему на Фаэтоне используют такую простую форму изучения, как наблюдатели?

— Ни один прибор или искусственный интеллект живое существо не заметит, — заключила Эл.

— Неверный ответ.

— Тогда просвети, — стала ерничать Эл.

— Потому, что даже средний житель Фаэтона может распознать, что за ним следят, даже издали. Такова их способность. Межу прочим, ты тоже не терпишь слежки.

— Терплю.

— Временно, — добавил корабль. — На орбите Фаэтона — ни одного средства наблюдения, потому что есть умельцы среди местного населения, которые их чувствовали и чувствуют.

— Ух, ты!

— Ты все забыла в своем прошлом. Вспомни Уэст.

— Не хочу. Какого лешего меня тогда сюда притащили?

— Не сердись. Только не сердись.

— Попрошу, впредь, без намеков. Я не варвар.

— Мы отвлеклись от сути. Слушай дальше. Используют специальные камеры для связи, или прямой контакт лицом к лицу. Странно, что тебе это не объяснили.

— Потому, что я не должна была быть собой. Ладно. До вечера. Я не буду принимать гостей, не буду выходить из дому. Надеюсь, меня не потревожат, если конечно, весть о моем присутствии не бродит уже по городу. Посмотрим, что из этого получиться.

— Я удаляюсь, — сообщил Геликс. — Обитатели дома просыпаются. Твой слуга ищет тебя. Будь осторожна.

— Я переоденусь в простолюдина, и постараюсь порыскать по городу вечером. Можно?

— С таким здоровьем ты едва ли сойдешь за бродягу. Вердана — крупная особь.

— Особь? — повторила Эл. — Особь! Опять? Все уходи. До вечера.

Она отключила связь. Во дворе раздался голос Урсу.

— Госпожа моя! Где вы?

Она вышла из мастерской.

— Не ори. Не порти утро своими криками, — сказала она с порога.

Урсу подошел поближе, осмотрел ее.

— Я приготовил ваше домашнее платье. Принес его вам, а вас нет. Я подумал, что вы совсем ушли. Испугался. Увидел, что окно открыто. Что за детские шалости — лазать по крышам, вы уже не ребенок.

Он, кажется, журил ее!

— Ты еще учить меня будешь. Я — в своем доме. Почему мальчишка спит у ворот? Я просила позаботиться о нем.

— Когда он узнал, чей это дом, так и замер. Вы не назвали свое имя. Он сказал, что с места не сойдет, пока не попросит у вас прощения. Какие дерзости он вам наговорил?

— Он сказал, что я такая же благородная, как Дана Вердана из Дора.

— И вы не наказали его? — удивился Урсу.

— Он прав, — сказала она и постаралась засмеяться.

У нее получился неясный звук. За смешок сойдет. Эл двинулась к воротам. Мальчик все также мирно спал.

В следующий момент Урсу чуть не вскрикнул. Вердана подошла к нищему, и вдруг, аккуратно подняла его вместе со шкурой. Мальчик не проснулся, а изумленный слуга замер от недоумения.

— Найди место, где его уложить, — тихо сказала она.

Урсу стоял, как вкопанный.

— Что стоишь? Быстро. Не то он проснется и начнет верещать от испуга.

Урсу только жестом смог показать, куда ей идти. Мальчишка был уложен на пол в одном из помещений для прислуги.

«Точно сын, — со страхом подумал Урсу. — Незаконно рожденный. Ее казнят, если узнают. Пусть это окажется неправдой!»

Они снова вышли во двор. Туман почти рассеялся, стало теплее.

— Я не слышала, когда вернулся дядя, — сказала Вердана.

— А он и не возвращался. Скорее всего, остался во дворце или зашел в гости.

— Значит, о моем появлении не знают. Иначе, он прибежал бы сюда.

— Госпожа, не гневайтесь на него. Он думал, что вы умерли.

— Ничего. Он хорошо следил за домом. Я отблагодарю его.

— Боюсь, что без повеления императора вы не вернете свое хозяйство.

— Дядя посмеет выставить меня из дому? — она прибавила твердость в голос. — Хотела бы посмотреть.

Урсу почтительно отошел подальше. Случай с нищим не выходил у него из головы, поэтому он от избытка эмоций не уловил все перемены, что произошли с его госпожой.

В доме зашумели. Дворня просыпалась. Нужно было вернуться снова в свою спальню.

Вдруг в ней снова что-то словно замкнуло. Она стремительно сорвалась с места, разбежалась и прыгнула так высоко, что смогла зацепиться за край кровли. Навес немного хрустнул под тяжестью ее тела, но она ловко залезла на крышу и только тогда обернулась.

Урсу стоял на прежнем месте. Она продолжила свой путь пока не оказалась у окна. Тут она опять оглянулась. Урсу стоял и покачивался из стороны в сторону. Крайнее изумление снова овладело им.

— Хорошего утра, — пожелала она ему с крыши и скрылась в окне.

— Надо было вам выйти замуж, госпожа. Не девочка уже, чтобы лазать в окна, — сказал Урсу, зная, что хозяйка не услышит его слов.

Урсу только удивился, его не пугали и не настораживали странности госпожи. Она вернулась живехонькая, неизвестно откуда, якшается с нищими и лазает по крышам, как в детстве. Воистину, справедливость существует, если боги оставили ей жизнь, даже такую. Она сама казалась ему подобной богам.

Во времена своей славы Вердана блистала силой и знатностью, позволяла себе всевозможные поступки от невинной шалости, до самой жестокой забавы. Урсу помнил, как она развлеклась охотой на людей, на беглецов из тюрьмы. И горе было тому, кто попадался именно ей. Порой у ее ворот висело по три — четыре обезглавленных тела или добытые конечности. Все это служило ее славе и чести. Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь затевал с его госпожой спор. То было самое хорошее время, которое помнил Урсу. Тогда в доме был покой и порядок. Когда мать ее заболела, жизнь ее катилась к концу, Вердана без труда управлялась с хозяйством. Дом богател, она была завидной невестой, благородный Рада дарил ей дорогие подарки, все было славно, пока она не сделала своим другом этого мудреца, скорее чудака, — Ахши. Это он виноват, что его госпожа изменилась. Он не меньше, чем злой служитель богов и искуситель. Чем он увлек ее? Вердана всегда знала цену жизни и удовольствиям. Она была так воспитана, что не задумывалась, как ей поступить. Для детей знати лучшим учебником было «Дворцовое уложение о поведении привилегированных лиц», юные дворяне твердили листы этой книги наизусть. Их жизнь текла согласно строгому регламенту. Патроном Верданы была сама императрица, она наставляла ее. Вердана знала, как ей следует жить и поступать в каждом случае. Военное искусство переданное Вердане матерью, бабкой и еще прабабкой, которая жила дольше всех в роду и строгое дворцовое воспитание делали из Верданы идеальную придворную даму. Мать Верданы любила повторять слова императрицы, которые заслужила дочь: «Пока Дана со мной, я буду править спокойно».

Дальше мысли Урсу омрачились. Сначала в доме появилась библиотека, модное нововведение. Затея сама по себе неплохая, только зачем доверять прошлое листам с деревьев Шу, память надежнее. Вердана звала эту комнату домашним архивом. Она мало занималась им, и слава богам. Вот бабка Верданы проводила там все время. Внучкино новшество очень ей понравилось. Там она и умерла. Потом у Верданы появилось иное греховное увлечение — мастерская. Она мастерила там вещицы, все равно, что ремесленник. Мать изводилась, умоляя дочь не позорить род. Вердана была упряма, как все ее предки вместе взятые. Она насочиняла множество забавных вещиц, которые ездили сами по себе, бряцали, пищали и пугали слуг. Слуги и без того верили, что в той комнате живет демон, и шли туда убираться как на казнь. Вердану очень забавляло такое отношение домашних к ее увлечению. Она развлекалась.