Исправляя ошибки (СИ)

Наконец, сомнения закрались и в ее душу. В одночасье подавив рыдания в груди, генерал замерла — в ее неподвижности было что-то неожиданно враждебное, хищное. Так настороженно замирает зверь, почуявший добычу.

Лея стояла, не шелохнувшись, когда на ее сына обрушился шквал выстрелов, и тот сразу же упал, доведя тем самым устрашающее действо до логического завершения. И когда кто-то из расстрельной команды, отложив оружие, подбежал к нему, чтобы засвидетельствовать смерть, факт которой и без того уже ни у кого не вызывал сомнений. И даже когда тело казненного унесли с площадки, и стрелки удалились следом, и зрители вокруг, смущенно и как-то стыдливо переглядываясь (потому что вид чужой смерти всегда влечет смятение и стыд, по крайней мере, в первый мгновения), тоже начали расходиться, генерал, застыв на месте, бледная, словно призрак, продолжала глядеть в одну точку, как будто случившееся нисколько ее не тронуло. Ее спутнику впору было заподозрить, будто пожилая женщина, неровен час, повредилась умом. Ее руки мелко дрожали, а взгляд выражал такой сверхъестественный ужас, словно перед взором генерала Органы, незримая для всех остальных, распростерлась сама Бездна.

Только когда Иматт, не на шутку перепуганный таким окаменевшим воплощением безысходности, принялся торопливо и расторопно трясти Лею за плечи и громко звать ее по имени, наплевав на звания и прочие воинские условности, та, переведя на него все еще мистически завороженный взгляд, прошептала то, что Калуан едва сумел расслышать. Но когда расслышал, то справедливо принял за еще одно свидетельство надвигающегося безумия.

— Это не он… — произнесла Лея, пораженная и до крайности напуганная. И повторила, по большей части, чтобы заставить саму себя поверить в реальность того, что только что видели ее глаза: — Это не Бен…

***

… Кайло, подрагивая, отвернулся от экрана. Во взгляде бархатных его глаз читалась смесь ужаса, непонимания и презрения — к обману, который заставил умереть его имя, но не его самого.

— Теперь вы все видели, — бесстрастно констатировал Диггон. — Вас больше нет, Рен. Вы мертвы — стало быть, над вами больше не властны никакие законы.

Он дал пленнику время — пару секунд — чтобы тот мог полноценно осознать смысл сказанного. Затем продолжил:

— Закон отныне не способен навредить Кайло Рену. Однако он и не защищает вас.

Кайло молчал, однако в глубине его странно покрасневших глаз ясно читалось: «Будьте вы прокляты».

— Обратите внимание, Соло, у вас есть шанс. Уникальный шанс, умерев, сохранить свою жизнь и даже свободу. Навек распрощаться с Кайло Реном. Жить отныне так, как вам хочется. А что до Кайло Рена, он сделался мучеником, как вы того и хотели. Никто и никогда не обвинит его в предательстве — мертвецы не могут раскрыть никаких тайн.

Юноша по-прежнему не говорил ни слова. У него кружилась голова.

Наконец, Диггон перешел к заключительному этапу своих настойчивых увещеваний.

— Как видите, все преграды устранены, — сказал он. — Остальное зависит только от вас. Дайте Республике то, что она желает получить — и она достойно отплатит вам. Если же вы откажетесь… что ж, мне придется прибегнуть к иным методам убеждений, которых закон не предусматривает. И учтите, никто — ни ваша мать, ни ваши приятели-рыцари, ни агенты Первого Ордена, — не станет искать вас, потому что для всех вы только что были казнены. В моей власти подарить вам как жизнь, так и смерть (но смерть отнюдь не столь быструю и легкую, какую принял ваш двойник). Все зависит только от вашего слова.

Кайло хранил тишину еще несколько мгновений, в течение которых он не пошевелился. Его руки тряслись; юноша выглядел ошеломленным — зрелище собственной казни, как ни крути, возымело свой эффект — однако вовсе не сломленным. Даже сейчас он был поразительно похож на мать. В эти же самые мгновения там, наверху Лея глядела с таким же потрясенным видом на площадку для расстрела, откуда всего минуту назад унесли тело неизвестного молодого человека, которого все посчитали ее сыном, и судорожно гадала, где же теперь истинный Бен Соло.

Затем пленник вдруг рассмеялся. Неужели враги решили купить его, пойдя на такую пошлую уловку? Или рассчитывали устрашить демонстрацией убийства ложного Рена? А теперь вот еще и пытаются смутить его угрозами, глупцы!

— Никогда…

Он выдавил лишь одно слово, однако попытался произнести его так, чтобы у Диггона не возникло сомнений, что отказ пленника окончателен. Что тот не пойдет ни на какие сделки, тем более со лжецами, вроде него, или самого Верховного канцлера (ведь майор наверняка не решился бы на такого рода обман, не заручившись поддержкой своего влиятельного друга).

— Подумайте… — Диггон вновь принялся было за свое.

— Никогда, — повторил Бен так же тихо и уверенно.

Разведчик поглядел ему в глаза — и, увидав полный твердости взгляд, все окончательно понял.

— Жаль, — только и оборонил он.

Рыхлые пальцы Диггона собрались в кулак, который внезапно обрушился на лицо пленника. Не ожидавший удара — такой изумительной и грубой подлости — молодой человек едва не упал со стула.

Вскинув голову, майор с усмешкой наблюдал, что теперь станет делать его подопечный.

— Вы и ваша дражайшая матушка напрасно надеялись провести меня, — отвратительно спокойно произнес он. — Было в высшей степени наивно полагать, что я не догадаюсь о вашем секрете. Темный джедай, который идет на смерть, даже не пытаясь применить Силу, чтобы обрести свободу… полагаю, это весьма унизительно, внезапно лишиться своих способностей, не так ли? Несостоявшийся темный владыка. Жалкое зрелище. Вы…

Договорить он не успел.

Боль от унижения пересилила боль от пощечины. Унижение разрывало изнутри, ввергая в исступление. Только теперь Кайло полноценно осознал нынешнее свое положение — куда худшее, чем положение приговоренного к смерти: бесправный мертвец, полностью отданный в руки врагов, на произвол воли майора, как выяснилось, имевшего склонность к неординарным выдумкам. Ясно, что больше тот не намерен с ним церемониться.

Позабыв обо всем, пленник дернулся вперед — и Диггон, лишившись опоры под ногами, полетел навзничь. Кайло с удовлетворением заметил пару капель крови на каменном полу.

Впрочем, и его маленькое торжество не продлилось долго. Сработал закрепленный на шее механизм. Пленник ощутил небольшой жалящий укол, и тело его сковало неподвижностью.

Майор поднялся и, утерев ладонью кровь с лица, отдал распоряжение охране.

Еще один удар, на сей раз в затылок — последнее, что Кайло довелось почувствовать.

Комментарий к XXXIV (II)

Ну вот, разделалась-таки с одной из самых напряженных и затяжных глав. Честно говоря, порядком выдохлась, и чувствую, что после такого долго буду трястись, как осиновый лист.

Думаю, некоторые поймут, при каких обстоятельствах родилась идея с подменным Реном.) Благодарю Diegas за подачу мотива. И дражайшего супруга — за ценные подсказки с организацией спасательной миссии.

========== XXXV ==========

— Где он?!

Лея уперлась ладонями в широкую грудь какого-то крепыша из личной охраны Верховного канцлера и принялась с силой барабанить по солдатской броне. Крылья ее носа яростно раздувались. Бархатные карие глаза отчаянно горели.

Она не желала слышать никаких разумных доводов. Даже вмешательство майора Иматта, который все еще держался за спиной у генерала Органы, и то не могло ее остановить. Ужас, пережитый ею несколькими минутами ранее, смешался в ее рассудке с недоумением — по какой причине Викрамм решился так грубо надругаться над ее материнским страхом и над ее скорбью? неужели он мог всерьез подумать, что мать, даже если бы она не обладала чувствительностью к Силе, не способна отличить свое дитя от постороннего человека?

Эти вопросы не давали Лее покоя; они снова и снова будоражили в ней чувство справедливости, безобразно попранное его превосходительством, и порождали возмущение, гнев, неистовство — истинную бурю в душе. Но главное, что она хотела узнать: где сейчас Бен, если тот убитый вовсе не был им? Генерал собиралась выяснить это во что бы то ни стало — теперь же, не сходя с места.