Всё или ничего (СИ)

- Прекрасно, Ваше Величество, - не моргнул глазом омега, - Совсем не болит.

- Отрадно это слышать, господин Даунхерст.

Королева отпила вина и поднялась, давая понять, что аудиенция закончена. Они пошли обратно ко дворцу, где Эдмунд галантно поцеловал Капитолине руку, и она исчезла в королевском крыле.

*

С этого дня королева стала посылать за Эдмундом почти каждое утро. Как-то даже послала поздно вечером, понадеявшись, что ему не спится так же как и ей. Она не прогадала. Так Эдмунд догадался, что до глубины души одинокая женщина страдает еще и бессонницей.

Он искренне ей сочувствовал. Ведь ей не с кем было поговорить долгие годы. У нее были соратники, союзники, которые помогли ей двадцать шесть лет назад свергнуть брата и взойти на престол. Но прошли годы, союзники стали все дальше. Некоторые уже отошли в другой мир.

Капитолину пугала старость, потому что сулила ей не только еще большее одиночество и тоску, но и немощь. Как она сама случайно призналась Эдмунду, у нее с самого раннего детства очень болят ноги. Какая-то патология. Ей больно ходить, поэтому она почти не танцует, хотя танцы ей очень нравятся.

В ней никто и никогда не видел не то что женщину. Просто человека. Сначала мощная соперница брату в гонке за отцовский престол, потом орудие для его свержения и казни. Она не хотела его убивать, но парламент был беспощаден. Вернее та его часть, которая была за нее. Потом члены парламента пытались выдать ее замуж несколько раз. Удачная партия, в приданом целое государство и морской флот. Капитолина в молодости разрывала все помолвки сама. Она не собиралась допускать мужчину к ее трону. Не собиралась становиться бывшей королевой, чтобы больше не иметь права выбора и голоса. Даже материнский инстинкт не смог побороть эту неприязнь к браку.

Но теперь ей сорок восемь, а не сорок, как оказалось. И ей страшно стареть.

Эдмунд стал ее собеседником. Он был деликатен, временами почти нежен с этой несчастной женщиной, когда это было уместно. Они никогда не разговаривали лично о ней или лично о нем. Всегда гипотетически, будто под бесстрастными словами не подразумеваются конкретные люди. Эдмунд даже рассказал ей немного о своем детстве. Капитолина его поняла как никто другой.

Когда до отплытия в Рахмор оставалась одна ночь, королева вновь послала за Эдмундом. Они разговаривали до рассвета. Было видно, что женщина не хочет терять зарождающуюся дружбу.

- Ваше Величество… - Эдмунд замялся, не зная, как она отреагирует. Ходили слухи, что Капитолину довольно легко было вывести из себя, - если вы позволите… Если моя смиренная просьба не покажется вам неслыханной дерзостью…

- Говорите, - бесстрастно как всегда произнесла женщина.

- Вы столь интересная собеседница, что… я боюсь не встретить на своем пути никого, кто отдаленно напоминал бы вас… Если позволите… писать вам. Изредка, - добавил омега, наблюдая за реакцией королевы.

Та молчала, будто обдумывая его предложение. Но решение было уже принято, Эдмунд понял это по прикрывшимся глазам.

- Пишите, - коротко сказала она, протягивая мясистую ладонь для рукопожатия, - Теперь вам пора. Отдохните немного перед дорогой.

- Благодарю вас, Ваше Величество, - низко поклонился Эдмунд.

Затем, немного пятясь, отошел к двери. Еще раз низко поклонился и вышел в коридор.

Через час его и слуг забрал экипаж и отвез на корабль. Еще через два часа они покинули берега Холмстара.

========== Глава 3 ==========

Рахмор был довольно загадочным государством. Оно было совсем небольшим, практически не имело союзников, зато исправно наживало врагов, в числе которых, к счастью, Валлирия не значилась… Но это совсем не придавало Эдмунду спокойствия. Главной особенностью Рахмора были его маги. Вернее некроманты.

Многие их боялись и ненавидели, во многих государствах из-за религии магия такого рода была строго запрещена и каралась смертью. Потому что многие поверья гласили, что если тело человека будет служить кому-то после своей смерти, то душа будет проклята и никогда не найдет покоя на том свете. О вере Рахмора ничего сказано не было.

Государством правил король, он был очень сильным могущественным некромантом. И ему было семьдесят пять лет.

Эдмунд одевался, готовясь ступить на берега неизведанной страны. Он совсем не представлял, чего ожидать. И это здорово било хлыстом по нервам. Омега накинул плащ, Рахмор встретил его мелким холодным дождем. Поскольку “Летящий ветер” двигался шесть дней плавания строго на север, то здесь летом и не пахло. Середина промозглой весны, вот как охарактеризовал бы это время года кузен Ника.

За дверью каюты его ждали два вооруженных телохранителя. Они поклонились и бесшумно следовали за омегой, тот и представить себе не мог, что такие массивные альфы могут так тихо двигаться. Только шуршали их плащи, касаясь одежды и друг друга. Эдмунд надел капюшон и спустился с помоста. Никакой ковровой дорожки не было. Омегу ждала лишь тонкая фигура в наглухо застегнутом плаще, морской обнаглевший ветер пытался скинуть капюшон, и фигура придерживала рукой тяжелую ткань. Позади нее было два просторных на вид экипажа. Эдмунд остановился перед фигурой, которая была скорее женщиной, судя по подолу мокрого от дождя платья, который едва выглядывал из-под плаща, и слегка поклонился.

Женщина присела в реверансе.

- Рада приветствовать вас в Рахморе, господин Даунхерст, - ее голос был мелодичным, она говорила по валлирийски почти без акцента. Лица ее омега по-прежнему не видел, - Я буду счастлива проводить вас во дворец нашего Тар-тенна.

- Благодарю вас, миледи, - Эдмунд поцеловал руку, затянутую в кожаную перчатку.

Женщина открыла дверь кареты, Эдмунд пропустил ее, а затем забрался следом. Телохранители хотели последовать за ним, но девушка остановила их движением тонкой руки.

- Только господин Даунхерст, - мелодично, но безапелляционно сказала она.

- Мы сожалеем, миледи, - басом сказал тот альфа, что был покрупнее, - но у нас приказ самого короля следовать за господином Эдмундом неотступно. Мы не в праве его нарушить.

- У меня приказ Тар-тенна доставить господина Даунхерста. Для его свиты предусмотрен другой экипаж, - очень спокойно ответила женщина. Ее совершенно не впечатляли массивные мужчины, загораживающие плечами проход, - Я также не в праве ослушаться.

Эдмунд чувствовал, что ничего хорошего из этого диалога не выйдет. Он не собирался портить отношения с королем, еще не приехав в его замок.

- Господа, - обратился к альфам Эдмунд, легко улыбнувшись, - вы можете смело проследовать на свои места. Всю ответственность я беру на себя. Со мной ничего не случится в экипаже.

Альфы молчали и не двигались, обдумывая завуалированный приказ.

- Вы настаиваете, господин Даунхерст? - наконец заговорил тот, что был помельче своего крупногабаритного товарища.

- Настаиваю.

Альфы почти синхронно поклонились и закрыли дверь кареты. Сразу стало сумрачно. Женщина откинула шторы с окон и сняла капюшон.

Перед Эдмундом сидела молодая девушка, ее черные как ночь волосы немного намокли, пара прядей прилипли к щекам. Глаза были приятного янтарного оттенка, они очень спокойно смотрели на Эдмунда. Как на равного. Кожа ее была болезненно-бледной, ни следа румянца.

Как труп. Эдмунд моргнул, вспомнив синюшную кожу Марка Дорчестера, которого он случайно обнаружил в дворцовом пруду в прошлом году.

- Мое имя Ванесса Тар-тенна, - произнесла девушка, протягивая хрупкую бледную руку уже без перчатки. Эдмунд осторожно прикоснулся к ней губами. Она была холодной, но…живой, - Я буду вашим сопровождающим на время вашего визита, если, конечно, вы не возражаете против моего присутствия.

- Разумеется нет, миледи Тар-тенна, - от Эдмунда не ускользнуло то, как она, очевидно, называла короля, и как представилась сама. Она и король… родственники? - Для меня будет большим удовольствием, если вы будете моим сопровождающим.

Девушка коротко вежливо улыбнулась. Экипаж давно тронулся, набрал скорость. Из-за капель дождя, оседающих на стекле, все было размытым и несколько мрачным. Они скакали по какой-то каменистой местности, карету слегка потряхивало. Вокруг действительно были мрачноватые темные горы.