Цветочек

— Я… не знаю… — замялся Эмиль.

— Ты же видел, страницы не хватало.

— Я напишу, — вдруг приободрился он. — Обязательно напишу. Вы правы. Я — всесильный.

— Дети мои, до коронации два часа. Вам надо переодеться и привести себя в порядок. Займитесь делом, хватит уже болтать.

Ребята разбрелись кто куда. Эмиль побежал домой, чтобы пригласить родителей. Унгина куда-то ушла по делам, обещала к полудню вернуться. Густав остался в замке. Вилл отвел его в комнату, которую отец приготовил еще для Тома и которая с тех пор стояла нетронутой. Показал гардеробную, велел выбрать любой наряд, какой понравится. Густав кивнул, и, едва за другом закрылась дверь, прилег «ровно на одну секундочку» и провалился в глубокий спокойный сон.

Когда Цветочек вернулся в свою комнату, Том лежал на его кровати на спине с закрытыми глазами. Вилл улыбнулся. Лицо брата расслабилось. Хмурой складки между бровями больше нет. Уголки губ все еще опущены. Казалось, что ему не пятнадцать, а все тридцать — такое уставшее, изможденное лицо странника, который только что вернулся домой после ужасно трудного пути. Вилл очень осторожно залез на кровать и сел перед ним на колени.

— Устал? — спросил он.

— Ты не представляешь как, — хрипло прошептал Том.

— Всё хорошо. Я очень испугался за тебя.

— Я тоже чуть с ума не сошел, когда понял, что произошло. Он еще задрал меня с этим чертовым пророчеством — убей да убей… Войны будут, стране разорения, тиран придет. А я даже не знал, что такое тиран. Какой, думаю, из тебя тиран, какие войны, ты и мухи не обидишь, безобиднее ромашки, цветочек одним словом. А он все равно — убей его и всё тут. Потом, когда отец погиб, он сказал, что время тирана пришло, и я должен тебя остановить. Называл меня мессией. Сказал, что если не я, то он сам убьет тебя. Я согласился. Ну, то есть я и до этого не отказывался, соглашался с ним постоянно, поддакивал, делал вид, что на его стороне, а сам только и ждал момента, когда удрать можно будет. Но он так обложил меня… Я шагу ступить не мог без охраны. Думал, что приеду, заберу тебя, а там вместе решим, как от Рихарда удрать и дядю из нашего замка выставить. А он, видишь, Эмиля и Густава в «помощь» мне прислал. Рихард сказал, что если дернусь куда, они из них все жилы вытянут, кишки выпустят так, чтобы жили подольше да мучались посильнее… Я всю дорогу думал, как всех друзей сберечь и дядю обмануть…

— А если бы ты погиб, что было бы со мной?

— Я бы остался в твоей памяти. Ты стал бы королем. Правил бы так, как мечтал. Да я и не думал, что выживу. Знал, что из замка живым уже не выйду, но главное, что я сохранил твою жизнь, жизнь друзей, что у нашего народа будет хороший монарх… А я? Я жил бы в твоей памяти. Совсем недолго. Я хотел, чтобы ты меня ненавидел и не скучал по мне. Я хотел, чтобы ты улыбался. Просто помнил обо мне, не важно что — хорошее или плохое, и улыбался. Я боялся, что после моей смерти ты будешь грустить. А я очень хотел, чтобы ты улыбался.

Вилл недовольно покачал головой.

— Ты такой дурак, это что-то!

Том блаженно улыбнулся и закрыл глаза.

— Хочешь, отменим коронацию сегодня? Будем спать. Ты устал очень. Тебе надо отдохнуть.

— Нет, я буду спать, а ты пойдешь на коронацию. В конце концов, зря что ли я лошадь загнал?

— Нет, или мы пойдем на коронацию, или будем спать. Зря что ли я страдал пятнадцать лет?

— Я не хочу быть королем. Ну какой из меня король? Неуч деревенский. Я даже читать не умею. Дядя-то мне совсем другое пророчество читал, не такое, как ты.

— Ты будешь самым лучшим королем. А из меня какой? Сам сказал — цветочек беззащитный, ромашка.

— Во, хорошие короли из нас получатся! Один — чучело необразованное, второй — цветочек. Так и будут все говорить — чучело с цветочком.

Они рассмеялись. Вильгельм лег рядом на живот. Том перекатил голову на бок и посмотрел на брата.

— Сколько там до этой коронации? Ты иди мойся, наверное вода уже готова, а я чуть-чуть посплю. Не хочу упасть в обморок при всех, как какая-то нежная девка, — зевнул Том, поудобнее устраиваясь на кровати и натягивая на себя покрывало.

Вилл тоже зевнул и потер глаза.

— Хорошая, кстати, мысль. И я чуть-чуть полежу. Пять минуточек. Вода не успеет остыть.

Веки, словно чугуном налиты. Закрываются.

— И я совсем немножечко… А потом… мы… ну…

— Спи, — выдохнул Цветочек. Снова потер глаза. Попытался сфокусироваться на лице брата, но не смог.

— Немножечко… совсем, — бормотал Том все тише и тише.

— Я скучал без тебя.

— А?

— Ничего.

— Ага…

— Спи.

— Я тоже.

Дыхание становилось спокойным и глубоким. Вилл постарался поймать вдох, чтобы выдохнуть вместе, прикрыл глаза. Вдох-выдох. Тук-тук. Вдох-выдох. В унисон. Вдох-выдох. Как одно целое. Вдох-выдох.

Москва

25 февраля — 5 мая 2009 г.

11 сентября — 6 октября 2015 г.

[1] Клафтер (нем. Klafter) — мера длины, принадлежащая, по происхождению, к числу так называемых натуральных мер и соответствующая старорусской маховой сажени. Венский клафтер равен 1,896 м, гессенский клафтер равен 2,5 м