Дикое поле

ладения на юге полуострова на негостеприимные материковые степи знатные роды Аргин-бея и Седжеут-бея. Кое-где появились, с любопытством осматривая окраинные владения великой Оттоманской империи, султанские чиновники - наместники из Ак-Мечети и Кафы, приезжие из Стамбула везиры и мурзы, причем все - с немалыми отрядами телохранителей, способными снести с лица земли любую из маленьких европейских стран.

Когда Кароки-мурза вывел свои три с половиной тысячи нукеров под командой шести опытных мурз за перешеек, всегда безжизненная степь больше напоминала центральную площадь Бенгази в базарный день.

В первый же день они встретили три - целых три кочевья! Но и это еще не все. На пути к Кривому колодцу среди пасущихся табунов опытный взгляд бывшего итальянца опознал небольшие группки тонконогих арабских скакунов - лошадей, каждая из которых стоила не меньше среднего кочевья вместе со всеми обитателями и их скотом!

Но мало того - у брода через Кахку они наткнулись на полтора десятка двугорбых верблюдов, с удовольствием сжевывающих тонкие ветки прибрежного кустарника.

Это могло означать только одно: здесь уже появились родовитые османские бей, могущие себе позволить поездки на золотых конях, имея серебряных в поводу, здесь уже обосновались сельджуки, более привычные к атакам верхом на верблюдах, нежели на конях.

Кароки-мурза посерел лицом, осознав простую истину: если создание русским глиняного человека видели больше сотни человек, то среди них наверняка найдется пара десятков, кто догадается сообщить про это своим высокопоставленным знакомым в надежде на возможное покровительство. А из тех несколько беев с той же целью пошлют весточку в Стамбул... Дальше началась обратная волна: расползлись слухи, в которые кто-то поверил, а кто-то нет - но даже самый последний идиот осознал, что сулит завоевание уже показавшей силу Московии, дотягивающейся своими землями до самых северных морей, и захотел принять участие в походе.

По звенящему льду сотни Кароки-мурзы пересекли Кахку и помчались дальше по изрытому бесчисленными табунами снегу. И мурза не раз хвалил себя и мудрого Аллаха за то, что догадался взять с собой сено во вьючных сетках, перекинутых через спины заводных лошадей вместе торбами с зерном.

Хотя, если пасущиеся здесь кони еще не сдохли - об этом догадались и прочие бей. Учитывая то, сколько сена и зерна понадобится этим скаковым полчищам, сколько припаса нукеры вывезли с собой из Крыма - им летом там наверняка случится голод.

Немного легче на душе наместника Балык-Каи стало только тогда, когда он увидел, что ставка Гирей-бея плотно обложена постами нукеров самого Девлета и умницы Алги-мурзы, и никаких чужаков там нет. На радостях он отдал приведенные тысячи под руку уже знающего местные порядки мурзы, а сам, умывшись у колодца и вознеся молитву, вошел в шатер русского.

Тот, в новенькой кирасе и темных шароварах, сидел на густом ковре и разговаривал с молодой татаркой, на голове которой почему-то почти не росли волосы. Увидев