Дикое поле

кий заливисто расхохотался, откинувшись на спину, потом вдруг оборвал смех, снова сел и вперся в шаманку взглядом:

- Она сказала, как снести валы?

- Она... Она передала мне слова жизни.

- Чего-чего? - скривился ифрит.

- Слова жизни. Ими можно оживлять мертвых...

- Это хорошо, - кивнул Тирц. - Это очень хорошо. Значит, я смогу убивать тебя снова и снова, а ты станешь произносить эти слова и оживать. Это просто здорово. Значит, сперва я смогу выпустить тебе кишки. Потом утопить в колодце. Потом большим камнем раздробить все кости на руках и ногах, все ребра и череп. Потом зарезать. Потом задушить. А после этого живьем закопать в землю. Да, это очень остроумная идея.

- Слова жизни могут оживить только того, кто способен жить... - шепотом сообщила женщина.

- Черт! Значит, я смогу убить тебя только один раз?

- Прародительница сказала, что ты не должен меня убить. Что я последняя из рода степняков. Что наш род последний в степи. Что все остальные пришлые. Что, если ты не откажешься идти за валы, она отдаст тебе их всех. Но ты должен оставить здесь наш род.

- Как это трогательно... - поцокал языком ифрит. - Но только ты забыла про один момент. Чтобы повести татар за валы... я должен их уничтожить!!!

Шаманка вздрогнула от громкого крика, пригнулась, сжавшись в комок.

- Ну? - Тирц выдернул из ножен только что наточенный клинок. - Как?

- Ты должен дать клятву, что оставишь наш род в степи, когда уйдешь за валы.

- Понятно, - кивнул ифрит. - Оказывается, я тебе еще и что-то должен. Он приподнял кончиком ножа ее подбородок. - Надо же! Оказывается, я убью последнюю из рода настоящих степняков.

- Если убьешь, не узнаешь тайну, - торопливо предупредила шаманка.

- Какую?

- Как уничтожить русские валы.

- Ив чем эта тайна?

-Сперва поклянись, что сохранишь наш род.

- Ты играешь с огнем, ведьма.

- Без меня ты не сможешь ничего, - сглотнула шаманка и скосила глаза вниз, пытаясь увидеть стальное лезвие. - Больше никто не умеет ходить к Прародительнице рода, и никто не знает слов жизни.

- Хорошо, я не стану тебя резать. Я стану долго-долго жарить тебя над своим очагом, пока ты не расскажешь все.

- Я знаю только половину тайны. Другую половину хранит род.

- И в чем твоя тайна? - вдавил нож в ее подбородок Тирц, и по шее стекла алая капелька крови.

- В словах жизни.

- А вторая половина?

- Я не знаю... Ее хранит род...

- Черт! - Тирц убрал нож от горла невольницы и спрятал в ножны. Ему пришло в голову, что куда проще дать требуемую шаманкой клятву, нежели вытряхивать из нее и из ногайцев небольшого рода по кусочкам некий неведомый секрет. Тем более, что он даже не знает, о чем спрашивать. И колдунья, видимо, тоже. В конце концов, что изменится от того, что через снесенную колдовской силой Засечную черту хлынет в Россию на сотню нукеров меньше?

Он покосился на невольницу, на застывшую на ее шее капельку крови. Потом запустил руку ей в короткие, только начавшие отрастать