Дикое поле

айти тайники и выследить схроны, иногда сами жители, высидев неделю-другую в чаще, выбирались оттуда в надежде, что враги ушли, - и их захлестывали двигавшиеся с севера степняки. А там, где людям удавалось отсидеться в безопасности - земледельцы едва не плакали, видя, как на корню осыпается выращенный с таким трудом хлеб.

Разумеется, сам бей Девлет-Гирей руки простукиванием полов не марал он знал, что получит свою долю добычи, и был совершенно спокоен, следуя во главе двух сотен верных телохранителей следом за чертыхающимся Менги-нукером.

А Тирц, предусмотрительно не приближаясь к засекам ближе полукилометра, внимательно вглядывался в московский оборонительный вал. Теперь он понимал, почему Девлет-Гирею пару лет назад не удалось пройти дальше Тулы, почему набеги крымских татар, в основном, ограничивались порубежными землями, Великим Литовским княжеством и Польшей иже с ним.

Засечная черта тянулась от Тулы в обе стороны на сотни километров, местами представляя из себя земляную стену пяти-шестиметровой высоты, ощетинившуюся множеством торчащих наружу остро отточенных кольев, протиснуться между которыми было трудно даже пешему, а уж для конных она казалась и вовсе неодолимой.

Правда, если говорить о "пеших" - следовало помянуть и о том, что по ту сторону маячили стрелецкие бердыши. А значит, "протискиваться" так просто противнику бы не дали. Точно так же, как не дали бы и пытаться прорубить в стене проход - снести колья топорами, а потом срыть верхнюю часть вала, скидывая землю к подножию, чтобы смогла пройти конница и обозы.

- Да уж, это почище Великой Китайской Стены будет...

- Что ты говоришь, Менги-нукер? - подъехал ближе бей.

- Нехило русские постарались. Можно подумать, от Змея-Горыныча огород собрались защищать.

- Купцы рассказывают, - добавил Гирей, - эта стена не одна. Через полста верст стоит еще, точно такая же. Земляная в поле и завалы из деревьев поперек лесов. Нигде, кроме как через ворота Тулы, ни конному, ни с повозкой не проехать. И крепостицы небольшие стоят, со стрельцами.

- Само собой, - кивнул русский. - Гарнизоны для обороны укрепрайона. Едрит твою мать! - Он саданул ни в чем не повинную лошадь кулаком по лопатке. Та испуганно заржала и попятилась на несколько шагов вбок. - Если мы не растопчем посевы там, за стеной, - указал на засечный вал Менги-нукер, --все наши старания здесь, по эту сторону - кошкины слезы. Мы просто вычистим в очередной раз Дикое поле, а Россия останется жить в прежних пределах! Нам нужно туда, в самую мякоть. К Мурому, Туле, Владимиру, Звенигороду. К самой Москве, в конце концов!

- Ты мог бы, - осторожно намекнул Гирей, - ты мог бы попросить у великого султана пушки...

На Девлета произвело огромное впечатление то, как на Балканах османская артиллерия стирала с лица земли казавшиеся неприступными мадьярские и словацкие замки и башни городов. Он надолго запомнил, в чем основа могущества султана, и теперь веровал в пушки, как европейские рыцари - в свои тяжелые мечи.