Падший (СИ)

Меня теперь интересовал совершенно другой вопрос: как там лопоухий, уведший преследователей за собой? Он уже вступил с другими аборигенами в бой или просто решил погонять их, выматывая на длинной дистанции?

Мы, вроде бы, с лопоухим, оторвались от них. Так показалось мне, а вот моему конвоиру не совсем – снова замерли. Лопоухий остановился, а я не сразу, налетев на него, и оба повалились. Выказывать своего недовольства по данному поводу абориген не стал. Ещё бы – нас вновь потревожили. И кажется, искали. Вопрос – кто – оставался открытым.

То, что вылезло из кустов, вызвало у меня шок – я впервые в жизни видел ожившие пни, приняв поначалу за чудовищных осьминогов, передвигающихся по суше и обитающих в ручье. Но нет, было отчётливо видно, что они состоят из… древесины.

Додик бы точно узнал их и даже б назвал, но я и обозвать отказывался, как и верить своим глазам. Зато лопоухий ничуть не убоялся их, напротив обрадовался и… вовсе меня решил убить – отдал им, а сам подался, скорее всего, на выручку к напарнику.

Аборигены!!!

Мне оставалось надеяться: корчи будут стеречь меня до их возвращения. Ага, наивный. Коряги-корчи вцепились в меня и потащили довольно шустро прочь, передвигая корневищами, используемые ими вместо ног и рук. И для них было непринципиально, по какой именно поверхности передвигаться и за что цепляться – даже деревья использовали в качестве дороги – иной раз подкидывали меня, передавая, таким образом, друг другу.

Жуть, вот это экстрим. Адреналин просто взорвал кровь, а она меня всего изнутри. Я впал в трясучку, и не от чувства страха, а необычности происходящего со мной. Я-то думал: круче спидрайдинга уже ничего на свете не может быть. Как же я сильно заблуждался! Теперь сознаю свою ошибку, мне даже боевики больше не казались такими уж жуткими монстрами, как те, что тащили меня, подобно муравьям, неизвестно куда. Только бы в подземелье не утянули – иначе хана.

Ну, аборигены! Одно слово – лопоухие! А те ещё дикари! Ну и варвары!

Самое обидное для меня, что корчи совершенно не заботились о сохранности моего тела, из-за чего мне порой доставалось от них. И их корневища – это вам не руки и ноги, а нечто, что много хуже когтей хищных рептилий. Синяков они набили мне без меры, да и меры не знали, цепляя меня иной раз шлемом о стволы и ветви деревьев.

Нет, голова у меня выдержит, а вот камера? Её было жалко. И вопрос стоит не в убытках, а то: где взять другую тут? Ведь там сенсационного видеоматериала в качестве компромата столько: можно озолотиться! А можно и закончить свои дни среди корчей. Не дай Бог, они разорвут меня по дороге на куски. И ведь были предпосылки – они меня всё били и цепляли за стволы деревьев. Хорошо ещё, что ни разу из корневищ своих не выпустили, а то мне не хотелось оказаться на земле при падении с приличной высоты.

Наконец и они затихли, скрывшись со мной в кроне одного из древ. Неужели опять пожаловали враги или…

Вот это пресловутое "или" скоро доконает меня. Крона содрогнулась, и, прогоняя всю пернатую живность, качнулось в сторону с характерным грохотом. Я грешным делом подумал: сейчас рухнет и погребёт меня с корчами под собой. Не тут-то было – ещё раз качнулось всё в ту же сторону, а затем ни раз. И мне вдруг показалось: оно идёт. Обозвать иначе перемещение древа не поворачивался язык. Да и вообще ворочать чем-либо, мне не позволяли вцепившиеся в меня корневищами корчи.

Ладно, устал я страшиться. К тому же меня разобрал неподдельный интерес: кто ещё или что будет таскать меня по здешним дебрям, и куда? А где этот "арол"? Напарник мне сейчас позарез нужен, даже такой, с каким пока что не успел познакомиться ближе. И что за стервятник утащил его?

О, а, кажется, меня уже эти корчи с древом куда-то притащили – заросли дебрей стали не такими густыми, и вскоре я узрел не совсем обычные деревья, точнее совсем необычные. Листья у них переливались ярким светом, и сразу не определишь, какого окраса и формы они. То же самое касалось кроны и ствола. Свет, излучаемый древом, мешал сфокусироваться на нём. А тут ещё один листок или плод оторвался от него и… полетел. Голову даю на отсечение, как Чума нам перед увеселительной прогулкой по горам при выпадении из вертолёта: именно полетел. И подлетел к нам.

Вот так огонёк, а прям какой-то светлячок. Хотя нет, скорее маленькое солнышко. И неожиданно обратившись шаровой молнией, затрещало, расправляя лучи – сначала проверило корчи, а затем уже коснулось меня.

Я едва не заорал, но в последний момент стиснул зубы и зажмурился, ожидая: вот-вот ударит меня. Обошлось, свет луча не обжёг, напротив одарил теплом. И там, где он прикоснулся ко мне, исчезла боль от зудящих ушибов.

Новость просто ошеломила меня. И не будь на голове шлема, все бы, кто находился здесь, увидели, как у меня во все стороны торчат волосы. А ведь и впрямь зашевелились и взъерошились, как от полученного удара током – наэлектризовались.

И хорошо ещё, что из глаз не брызнули искры. Да после знакомства с "молнией" не удивился бы, если б наступила ночь, а я всё хорошо видел вокруг себя, освещая глазами округу. Смотрел сейчас на всё происходящее вокруг меня с широко открытыми глазами, тогда как рот старался держать закрытым, а зубы сомкнутыми.

Придётся хорошенько поднапрячься, чтоб во всём этом разобраться: куда именно я попал? А то, что конкретно – очевидно было сразу при встрече лопоухих.

Ну и мир, затерянный какой-то. Разве такое может быть? И мне казалось: всё происходит не со мной, а в кино, и я – зритель. Так казалось до той самой поры, пока корчи не скинули меня с дерева – и удалились, покинув на шаровую молнию, зазывно поманившую меня за собой.

Ну да, ноги-то в отличие от рук, у меня были свободны, и я мог идти. Но почему-то решил, что огонёк меня манит за собой? И эта мысль только усиливалась, засев занозой в голове.

Нет, не стоит мне заставлять его подгонять себя, не стоит, всё-таки выглядит этот милый на вид огонёк не совсем уж умиротворённо. Неровен час, и превратиться в настоящую шаровую молнию, сыплющую разрядами тока неслабой мощности.

Я подскочил, и пока что не как ужаленный огоньком в одно место, однако заторопился, понимая: он не станет меня дожидаться. А уже заискрил, меняя окрас – раскраснелся. Хорошо, что не побагровел, а то бы я, наверное, следом уже посинел от удара мощным разрядом его энергии.

Огонёк изменил окрас, дойдя до белого каления. Надеюсь, это не я довёл его до такого состояния, и мне этого сейчас не надо. А что надо – во всём слушаться его.

Послушался, и зря. Прямых дорог огонёк не знал, вот и огибал их, а я обходи. Несколько раз застрял меж деревьями, а снова стал всё больше боком передвигаться, протискиваясь меж них.

Нет, чтобы сам мне проход расчистил! Что ему стоит пустить парочку испепеляющих волн молний? Или напротив опасается за меня, что мне тогда достанется?

Ладно, где наша не пропадала, а пропадать, так с песней. Но в голову сейчас ничего кроме "Чёрного ворона" не лезло. Да это не самая лучшая песня – для меня, в том числе.