Падший (СИ)

– Как?!

– Как-то так, а вот как именно – могу долго рассуждать, только нам это ничего ровным счётом не даст, и мои предположения не помогут нам продвинуться ни на шаг к ответу всего происходящего вокруг. Ты вот что лучше мне скажи, Магомед: они уже тебе чем-то угрожали или к чему-то принуждали?

– Я лучше сдохнуть, чем стать раб! Я свободный народ! Я принадлежать свой род!

– Я тоже, да вряд ли это здесь кого-то устроит. Меня больше волнует то, чем всё закончится? И наше заточение!

Магомед не сомневался – чем. Но ему-то что – из одного плена угодил в другой, и те, кто столкнул его со скалы вниз – казнили таким образом. Так что он уже готов к смерти, в отличие от меня.

Хотя сосед был не прочь продлить свои муки.

Нами наконец-то заинтересовались, а я тем, кто побеспокоил нас, подлетев на странном звере, которого я по ошибке принял за орла. У этого пернатого зверя было четыре лапы вместо привычных двух, и хорошо ещё, что два крыла, а не многим больше. И клюв, там, где надо. Но вот рога – это уже слишком и чересчур вычурно, а необычно. Зато с лопоухим наездником всё уже привычно: за спиной у него торчал короткий лук с опереньем стрел в колчане, а в руке он сжимал нечто наподобие короткого метательного копья. Наверное, дротик. Им и ткнул на яйцо соседа.

– Ты уж там осторожнее, Магомед. Держись, – посоветовал я ему не противиться аборигенам, и смотреть по сторонам во все глаза. Лишней информация о них – их быте – нам не будет. Вдруг увидит чего-нибудь, что поможет нам установить с ними контакт. Однако особо рассчитывать на него, я естественно не стал.

И ведь угадал. С ним быстро разобрались, запихав в яйцо, и занялись мной. Я даже не успел спросить у Магомеда, как с ним обошлись. Но было видно: как и прежде со мной, с ним постарался тот лупоглазый лопоухий абориген, переливающийся искрами.

К нему, меня и доставил, в лапах пернатого зверя, наездник-абориген.

Что они там говорили – я по-прежнему не понимал их языка. Да и меня спрашивать не стали. Только теперь мной заинтересовался уже не один, а сразу три искрящихся аборигена.

Им бы гирлянды – и ходячие новогодние ёлки, точно такие же, как их корчи с древом, доставившим меня сюда.

– Ну, чего уставились, лопоухие?

Они переглянулись, совещаясь. Кажется, фраза в моём исполнении показалась им знакомой. Ну да, ведь с Магомедом общались чуть раньше до встречи со мной.

– И-иша-ак! – выдал один из них – скорее всего, тот, что был уже знаком со мной, в отличие от своих собратьев по разуму.

– От зверей слышу! Сами аборигены! – как-то сразу у нас не задался с ними разговор. Ну да сами виноваты – не с того общение с нами, людьми, начали. А мы отличаемся особой развитостью ума, не говоря уже про злопамятность – ничего не забываем – ни хорошего, ни тем более плохого. Но иной раз прощаем. Только этим давать спуску, как подсказывала мне интуиция, не стоит, твердя: "Заткнись, кретин! И прикинься тупым, как их корчи!" – Перебьются!

Не знаю, что там решили эти трое, но соображали также как и мы – на троих. Причём все высказали одно и то же самое мнение, и один из них небрежно махнул в мою сторону рукой с широким рукавом, подрезанным вверху у кисти, зато вытянутым снизу едва ли не до земли, словно требуя от летуна: убрать сей мусор с глаз наших.

Чем тот и занялся, заставив вцепиться пернатого зверя в меня – мой подвесной рюкзак, – и вновь закинули в яйцо.

– Магомед, – позвал я соседа.

Тот не откликнулся. Видно сопротивлялся, и ему досталось от лопоухих аборигенов. Зато по соседству откликнулся некто ещё. Это уже было неожиданно для меня.

Обернувшись на чужой и непонятный голос, я узрел лопоухого, и также в яйце.

– Вот так сюрприз! А ты чем провинился, абориген?

Наверное, он обиделся, поскольку раскачал своё яйцо и ухватился за моё, цепляясь рукой, а другой схватил меня, просунув в щель. Я и глазом моргнуть не успел, как он задел меня чем-то острым. И тут же просунул вторую руку внутрь.

Прежде чем я отбился от него, лопоухий бандит порезал меня. Но и я не остался в долгу, у меня тоже нашёлся веский аргумент, и хотя не такой весомый, как у аборигена, но и ему нанёс ножевую рану, ударив вскользь по руке. Вспомнил про аптечку.

Рана у меня горела так, словно в неё влили кислоты. И лишь при её обработке понял: в неё попала кровь аборигена.

"Только бы заражения не заработать", – почуял я жар, накативший на меня волной. В глазах помутилось, с рассудком тоже творилось сейчас что-то невообразимое, и, пошатнувшись, я не устоял на ногах. А когда прочухался, то в первую очередь уставился на соседа-аборигена.

– Очнулся? Ну, наконец-то, – заговорил он человеческим языком.

Или нет, поскольку ко мне тут же обратился сзади Магомед.

– Ты мне, Арол, да?

У него голос звучал в иной тональности.

– Бры-ыр-ред… – мотнул я головой, – какой-то.

– Нет, ты понимаешь меня – мой язык, – настоял лопоухий абориген, напев мелодичным голосом.

– Неужели! С чего бы вдруг?

– Вах! Ты говорить с лопоухий ишак? – озадачил меня ещё больше Магомед.

– Да нет же, – открестился быстро я.

Но тут уже по-нашему забалакал лопоухий абориген.

– Неудобный ваш язык, падшие.

– И кто мы? Как лопоухий ишак обзывать нас?

– Тут другое важно, Магомед: он говорит с нами на одном языке. И… Кажется, я схожу с ума! Тебе так не кажется, Магомед?

– Этот лопоухий ишак не такой простой, да! Его хитрый и лживый!

– Послушайте меня внимательно, падшие, – говорил лопоухий абориген с нами на нашем же языке, чтоб и Магомед понимал его слова. – Я помогу вам выбраться отсюда!

– Зачем?

Хороший вопрос задал Магомед. Я поддержал его:

– Да, хотелось бы узнать!

– Вы знаете, что вас ждёт? Какой вердикт вынесли вам высокородные эльфы?

Значит, эльфы, да! И что ещё за вердикт такой? – напряг меня лопоухий собеседник.

– Ты лучше скажи мне, абориген, откуда знаешь наш с Магомедом язык? Да и я твой вдруг стал понимать неожиданным образом?

– Кровь.

– Чего? Она тут причём?

– Мы обменялись ей с тобой. В твоих жилах теперь течёт моя частичка, а во мне – твоя.

– Неужели моя кровь оказалась настолько волшебной у вас?

– Скорее моя. Но, кто знает, вдруг Апогей оказался прав.

– И кто? Апо… Кто-кто, да?

– Магомед.

– Да, Арол.

– Не начинай. И вообще не встревай! Дай поговорить с…

– Лопоухий ишак тебе стал ближе Магомед, да? – обиделся кавказец.

– Нет же, – заверил я его, хотя если всё правда, что сказал этот абориген насчёт крови, то… – А что за вердикт? – спохватился я, вспомнив про него.

– Вас забраковали.

– Вах! Этот лопоухий ишак – звэр! И его род такой же дикий! Они варвары, Арол!

– Спасибо за подсказку, Магомед. А то я не догадался бы!

– Ты хотеть обидеть меня, да? Нарываешься получить от меня в морда-лица?

– Кто, и от кого получит, – мы все, если не заткнёшься, и не дашь выслушать мне эльфа.

– Магомед, не знать такой род, да!

– Вот и давай узнаем поближе.

– А говорил – натурал!

– После разберёмся с этим их… Апогеем. Сначала узнаем, что за вердикт нам вынесли другие эльфы, и почему забраковали, – дозволил я лопоухому уточнить.

– Они признали вас – отродьем.

– Кем?! – не выдержал в свою очередь уже я. Лопоухие из этого селения оказались о себе и впрямь высокого мнения.

Что и подтвердил их сородич.