Африканский ветер

— Садовники разнесли весть о приезде вашей жены, — сказал Гарднер. — Все, кто живет в ближайших коттеджах, пришли поприветствовать вас.

Он подозвал их жестом и что-то сказал на суахили.

К нам подошел тощий кениец:

— Вот Абу, повар.

Я пожал ему руку. Он без конца повторял свое «джамбо», но потом сам перешел на английский. Затем настала очередь горничной. Это была красавица, чернокожая Дева Мария с чистым взором, овальным лицом и непостижимо белыми зубами. Ее улыбка могла бы очаровать самого строгого из волхвов. Гарднер подозвал второго мужчину:

— Представляю вам Дэниэла, несравненного мастера на все руки.

Меня дружеским взглядом осмотрели, оценили, заметили все детали. Фридрих взял меня за руку:

— Как тебя зовут?

— Эрик.

— Ты хорошо говоришь по-немецки. Я с Энджи учу американский язык. Она сказала мне, что, если бы я был сиротой, она бы меня усыновила.

Подошли еще несколько кенийцев и заговорили со мной на суахили.

Гарднер произнес небольшую речь и объяснил им, что я пока не говорю на их языке. Фридрих ушел. Я почувствовал облегчение, но это было еще не все. Он вскоре вернулся, держа в руке морскую звезду темно-красного цвета, как запекшаяся кровь.

— Это — мой подарок Энджи. Поехали? Я хочу отдать его ей сегодня.

Я отрицательно покачал головой. Фридрих смотрел на меня с обидой, а кенийцы заговорили со мной по-английски. Абу спросил, что бы я хотел на завтрак и буду ли я спать в комнате мисс Энджи или же в гостиной на диван-кровати доктора Говарда. Не хочу ли я выпить кофе прямо сейчас? Он пообещал приготовить назавтра жареную рыбу. Я произнес перед ними короткую речь. Ничтожный принц-консорт, я был ростом всего лишь метр семьдесят восемь. Да, я был рад с ними познакомиться. Да, завтра жена будет раздавать подарки, которые привезла из Америки. Я был хорошим белым человеком, гостеприимный народ без колебания принял меня. Я постарался уйти достойно, пожал всем руки. Мне удалось распрощаться с ними. Я едва слышал Гарднера, который сыпал предложение за предложением…

— …с японцами, чтобы получить патент на изготовление искусственной слоновой кости.

— Извините, я не расслышал, так много народа.

— …О ее борьбе с браконьерами. Если она сможет закрыть рынок продажи слоновой кости…

— Вы в курсе дел моей жены…

— Через Пфайфера, он передает мне все, что говорит ему Энджи. Она борется с главной причиной, выживание слонов — залог будущего всего человечества.

Фридрих имитировал стрельбу.

— Пах, пах, пах. Я убиваю браконьеров, которые охотятся на слонов.

— Вы увидите это своими глазами во время поездки в Цаво, — продолжил Гарднер — Осталось очень мало слонов, хотя это и охраняемый заповедник… Если Энджи сможет заполнить рынок синтетической слоновой костью, более качественной, чем природная, она остановит это организованное побоище, продолжающееся, несмотря на запреты и наказания.

Под внимательным взглядом Фридриха и доброжелательного Гарднера я должен был проявить себя достойным своей жены. Какой героиней была эта платиновая блондинка! Мне хотелось смеяться, чтобы не поддаться панике. Я повернулся к коттеджу, мне показалось, что там кто-то был…

— Вы что-то там забыли? Очки? — спросил Гарднер.

— Нет-нет. Итак, мы говорили о синтетической слоновой кости. Мы также надеемся, в дополнение к этой предстоящей акции, что наши сегодняшние трансакции с кенийским правительством будут успешными.

Благодаря болтливости Гарднера я получил гораздо больше сведений о жизни моей покойной жены, нежели от нее самой при жизни.

— Вы что-то сказали про ее машину.

— Я говорил Пфайферу, что это преступление — оставлять машину здесь, в этой стране, под чехлом, — принялся рассказывать Гарднер. — Такая мощная и такая дорогая машина в первобытном гараже! Но у Энджи есть средства на оплату своих капризов…

Донесшийся издалека женский голос позвал Фридриха… Может быть, это была его мать. Абу занялся кухней, а темнокожая Дева по имени Джоан начала открывать окна.

— Она не назвала точно дату своего приезда. Мы бы все приготовили заранее.

Соломенный гараж стоял в стороне от главной дороги. В петлях влажных деревянных створок двери висел навесной замок. Мы вошли, влажный воздух наполнил легкие. В полумраке я увидел какую-то массу, накрытую водонепроницаемой тканью. Сняв ее, мы увидели «ауди 200 турбо». Я вовремя сумел подавить свист удивления.

— Действительно, «ауди» под крышей из пальмовых листьев…

Гарднер пробурчал:

— Каприз, я же вам говорил. Но какая машина! Правда? С четырьмя ведущими колесами, она может проехать по любой дороге…

— Энджи не боялась, что ее могут украсть?

— Нет. Ее было бы трудно потом продать. Здесь «ауди» можно пересчитать по пальцам, может быть, хватит и одной руки… А она уже получила разрешение на въезд в заказник на личной машине?

— Вопрос пока решается, — осторожно сказал я.

— Да, она хотела бы увеличить территорию национального парка «Масаи Мара» по согласованию с Танзанией. Речь идет о тысячах квадратных километров…

Убитая мною женщина была, несомненно, замечательной переговорщицей. Она руководила своими делами и мечтами с редким умением. Эта фанатичка Африки была несравненным организатором! Я подумал об искусственной слоновой кости, которая существовала с незапамятных времен. Вероятно, она нашла лучшую формулу для ее изготовления. Как сказал Гарднер, у нее были «средства для капризов».

— Если бы вы видели, как она ездит на скорости десять километров в час с гроздьями ребятишек на капоте… Ей нравится их возить. Она любит детей по-мужски, в том возрасте, когда с ними уже можно разговаривать. Однажды Пфайфер спросил ее, почему она оставляет такую дорогую машину под соломенной крышей. Она ответила, что однажды ей захочется уехать отсюда на край света.

— Аккумуляторы, вероятно, разряжены…

— Шутите. Отнюдь нет. У вас есть ключ? Тогда попробуйте завести!

У меня был один шанс из десяти, что в кармане лежал именно тот ключ, который был нужен. Я вытащил его, сунул в замок. Сработало! Дверцы разблокировались! Я уселся на место водителя.

В ужасной духоте кабины на меня напала невидимая дрожь. Щеки свело от напряжения, но я улыбался. Повернул ключ зажигания, слегка надавил ногой на педаль газа, мотор взревел. Этот шикарный зверь был готов к прыжку. Я выключил двигатель. Через тонированные стекла машины закрытый гараж казался нереальным. А что, если на пороге этой хижины стояла бы Энджи? «Видите ли. Эрик…» На соседнем сиденье я увидел смятую соломенную шляпу, что-то в стиле старого траппера [29] или неудавшегося первооткрывателя новых земель. Я хотел было взять ее в руки, но не смог пошевелить даже пальцем. Гарднер приоткрыл дверцу:

— Ее шляпа! Она ее очень любит! Мистер Пфайфер рассказал мне одну сцену, невольным свидетелем которой он стал. Это был спор между ней и покойным мистером Говардом. Он посмеялся над этой шляпой, сказал, что ее пора было выкинуть. Энджи даже заплакала от злости.

— Я начинаю думать, что у мистера Пфайфера есть только одна тема разговоров — моя жена.

Гарднер поднял брови:

— Знаете, когда она приезжает, все здесь наполняется ею. Она деятельная и любезная, а дело, которое она хочет совершить, такое важное!..

Я произнес лицемерно:

— О, да, ее дело…

— Ее фонд, — сказал Гарднер, — поможет Кении стать пилотным государством, еще можно спасти жизнь животных, всю фауну… и леса тоже. Пойдемте выпьем шерри в конторе…

— С большим удовольствием, но завтра. Теперь мне надо вернуться к ожидающему меня такси, я должен возвратиться в отель.

Выйдя из машины, я почувствовал себя неуверенно. Я никогда не мог позволить себе душевных переживаний, но теперь я был потрясен и постарался как можно скорее уйти из гаража.

Я помог закрыть створки двери, прогнившие от влаги. Вешая на место замок, Гарднер спросил: